Г Тамарченко - Что делать и русский роман шестидесятых годов

• Название: Что делать и русский роман шестидесятых годов
• Автор: Г Тамарченко
• Жанр: Публицистика

---

Кроме того, в процессе работы над "Что делать?" перед Чернышевским встал целый ряд новых проблем, кардинальных для духовных и практических судеб русской разночинной интеллигенции. Чернышевский едва ли не первый подверг художественному анализу такие явления, как стремительно возросшая роль идей в общественной жизни, а в соответствии с этим - возрастающая роль мысли в психологии и в поведении отдельного человека.

После "Что делать?" проблема соотношения мысли и чувства, сознательного и стихийного начал в душевной организации и поведении человека оказалась в центре художественных интересов эпохи.

2

Как было отмечено еще А. В. Луначарским, повествование в романе "Что делать?" развертывается таким образом, чтобы картина эпохи воспринималась в ее историческом движении и перспективе: в нерасторжимой связи прошедшего, настоящего и будущего. Эта связь времен не только формулирована в публицистических отступлениях и в разговорах с "проницательным читателем", но воплощена и в сюжетной структуре романа: в движении событий и взаимоотношений между героями.

Причудливая и по-своему целостная сюжетная структура "Что делать?" складывается из нескольких сюжетов, относительно самостоятельных. Они весьма своеобразно сплетены между собой не только движением авторской мысли, но и судьбой центральной героини - Веры Павловны Розальской-Лопуховой-Кирсановой. Поставив в центре сквозного сюжета наиболее тяжкий случай (поскольку для женщины восхождение из "трущоб" к сознательной общественно-трудовой деятельности было куда труднее, чем для мужчины), Чернышевский тем самым еще раз подчеркивает, что предлагаемая им программа действия ("Что делать?") доступна _каждому_ разумному человеку разночинской среды.

Начало романа строится на вполне традиционном сюжетном мотиве: насильственное сватовство "дрянного", но богатого жениха к хорошей, но бесправной девушке; зависимость ее от "пошлых людей" в родном семействе грозит гибелью героине. Эта вполне традиционная исходная ситуация получает, однако, вовсе не традиционную, не предвиденную Марьей Алексеевной развязку, благодаря тому что среди людей старого мира все чаще встречаются люди иного типа, названные Чернышевским "обыкновенными новыми людьми". Развязка традиционного сюжета о "пошлых людях" становится завязкой главного сюжета: своим замужеством Вера Павловна пробивает брешь в неподвижной системе устоявшегося жизненного уклада и делает первый шаг навстречу своей судьбе. Это стало возможно лишь потому, что внесословная демократическая интеллигенция уже образует свой особый общественный круг.

Сложная семейно-бытовая коллизия, возникшая во взаимоотношениях Веры Павловны с Лопуховым и Кирсановым, способ разрешения этой коллизии, найденный Лопуховым, рассматривается обычно в литературе о Чернышевском как сюжетное содержание романа "Что делать?". Естественно, это звено сюжета изучено наиболее полно. Поэтому здесь стоит остановиться лишь на тех моментах, которые расходятся с общепринятым истолкованием.

Вопреки распространенному мнению, Н. Г. Чернышевский и его положительные герои отнюдь не устанавливают никаких "правил поведения", пригодных для любого случая жизни: "В этом нет решительно никакой ни крайности, ни прелести, чтобы все жены и мужья расходились, ведь вовсе не каждая порядочная женщина чувствует страстную любовь к приятелю мужа, не каждый порядочный человек борется со страстью к замужней женщине, да еще целых три года, и тоже не всякий бывает принужден застрелиться на мосту или (по словам проницательного читателя) так неизвестно куда пропасть из гостиницы. Но каждый порядочный человек вовсе не счел бы геройством поступить на месте этих изображенных мною людей точно так же, как они и много раз поступал не хуже в случаях не менее или даже и более трудных" (наст, изд., стр. 233; в дальнейшем указывается только страница).

Единственное "правило" нравственной жизни, признаваемое героями Чернышевского, вовсе не открытие романиста; оно опирается на многовековую традицию нравственной культуры: счастье для "порядочного человека" заведомо невозможно, если оно достигнуто за счет другого человека. Именно из-за этого Кирсанов "борется со страстью к замужней женщине, да еще целых три года". Из-за этого Лопухов заставляет Кирсанова прекратить борьбу. Это же "правило" заставляет Веру Павловну негодовать против собственного сердца и долго не признавать факта своей любви к приятелю мужа. Как видим, усилия героев романа направлены в противоположные стороны, так что возникает традиционный конфликт разнонаправленных воль. Но эти усилия одинаково продиктованы заботой о _другом_. Такого рода борьба как раз и является нравственной _нормой_ для "новых людей" Чернышевского. Здесь, повторяем, романист еще не вносит никаких новаций в историю нравственной культуры.

Оригинальность этики Чернышевского начинается там, где само это "правило" становится уже и не правилом, а органической душевной _потребностью_ его героев - нравственной природой отношений, возникающих лишь на очень высоком уровне душевного и умственного развития. Любовь, по Чернышевскому, - это и есть способность "радоваться тому, что хорошо" для любимого. А раз так, то стремление "не быть причиной несчастья" для другого уже не является требованием отвлеченного долга и не является "жертвой"; то и другое, по убеждению Чернышевского, равноценно нравственной фальши и порождает только ханжество.

Предварительным условием _этики_ любовных отношений является в "Что делать?" _наличие_ любви, понятой как страстная преданность интересам жизни и счастья другого человека или других людей: высокий нравственный уровень чувства является основанием и почвой этической "теории расчета выгод" (весьма неточно называемой "теорией разумного эгоизма"). Она нужна героям "Что делать?" лишь для того, чтобы _не ошибиться_ в понимании ситуации и подлинных интересов, подлинных потребностей близких, а значит - и своих собственных.

"Игра эгоизма", выдающая желаемое за реальное, противоречивость чувства, столь присущая человеку в противоречивых обстоятельствах, легко может толкнуть к ошибочному решению, которое приведет к непредвиденным, не соответствующим намерению результатам. Герои Чернышевского - "рационалисты", люди, верящие в безграничные возможности разума; при помощи вдумчивого анализа и самоанализа они стремятся избежать столь обычного расхождения между "благими намерениями" и жизненными результатами, так как сознают себя морально ответственными не только за свои побуждения, но также и за жизненные результаты своих поступков.

Эти уточнения важны не только потому, что как раз этическая теория Чернышевского ничуть не устарела до наших дней; в этике Чернышевского скрыт ключ к пониманию особенностей психологизма в романе "Что делать?". Романист менее всего склонен к тому схематизму, который основан на игнорировании психологических противоречий. Но "диалектику души" (недаром это ставшее классическим определение художественной силы Л. Н. Толстого принадлежит именно Чернышевскому) он не воспроизводит в ее непосредственном движении (как это вполне удавалось лишь Толстому), но подвергает рациональному анализу. Его "новые люди" приходят к своим умозаключениям и практическим решениям путем нелегкой душевной работы, вдумчивого и разумного учета душевного состояния и коренных интересов _всех_ участников возникшей (единственной и неповторимой) ситуации. Лишь в борьбе противоречивых чувств и суждений они приходят к "оптимальным" решениям - к тому, что в сложившейся ситуации отвечает их "выгоде", потому что обеспечивает максимум возможного счастья тем, кого они любят.

Живое зерно психологизма Чернышевского-романиста и его "теории расчета выгод" заключается в необходимости этического творчества, предполагающего высокий уровень эмоциональной и интеллектуальной культуры человеческих отношений. Этическая теория романиста не может быть верно понята вне присущих ему особенностей психологизма, вне художественной природы интеллектуальной прозы Чернышевского вообще.

В этой связи необходимо еще одно уточнение. Распространено мнение, что Чернышевский развивает свои этические идеи именно в сфере личных - семейных и любовных - отношений вследствие цензурной невозможности раскрыть этику "новых людей" в их прямом общественном действии. Это не совсем так. Душевному опыту, накопленному в _личных_ привязанностях, Чернышевский отводил важнейшую роль в формировании _общественных_ чувств и стремлений: именно они подготавливают человека (биографически и исторически) к тому, чтобы общественные связи и стремления становились содержанием личного душевного мира.

Полюбив Лопухова, Вера Павловна "от мысли о себе, о своем милом, о своей любви перешла к мыслям, что всем людям надобно быть счастливыми и что надобно помогать этому скорее прийти. Это одно и натурально, одно и по-человечески...". Чернышевский считал это не особенностью его героев, но общим законом человеческой психологии. Пятнадцатью годами позднее в одном из писем к сыновьям он возвратился к мысли о значении непосредственно личных, в частности семейных, привязанностей как источника любви к человечеству, как условия развития человечности в людях: "Никто не может думать о миллионах, десятках, сотнях миллионов людей так хорошо, как следовало бы. И вы не в силах. Но все-таки часть разумных мыслей, внушенных вам любовью к вашему отцу, неизбежно расширяется и на множество, множество других людей. И хоть немножко переносятся эти мысли и на понятие "человек" - на всех, на всех людей Любя кого-нибудь честным чувством, мы больше, нежели было бы без того, любим и всех людей. Такова-то научная истина о всех честных и добрых личных чувствах: это чувства, имеющие непреодолимое свойство расширяться с любимого нами человека на всех людей.