Г. Джемаль - Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ веке

• Название: Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ веке
• Автор: Г. Джемаль
• Издательство: Ummah, Социально-политическая мысль
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5–902168–37–6, 5–98587–017–0

Данный сборник бесед и исследовательских работ участников научной группы Исламского комитета под руководством Гейдара Джемаля посвящен развитию идеологии политического ислама в ХХ веке. Статьи членов Центра изучения конфликта, раскола, оппозиции и протеста посвящены, в частности, анализу взглядов видных теоретиков политического ислама – таких, как Сейид Кутб, аятолла Хомейни, Али Шариати, Калим Сиддыки. Вниманию читателя также предлагаются исследования, посвященные «черному исламу» и католической теологии освобождения. Участники научных семинаров обсуждают перспективы развития исламской политической мысли в ХХ веке, а также очертания нового протестного дискурса в наступившем столетии.

---

Призыв к борьбе с «плотскими устремлениями души» — удел восточной метафизики и «великих моралистов»

Апелляция к текстам Корана и Сунны позволила нам доказать инородность и враждебность концепции «борьбы с нафсом» по отношению к аутентичному исламу. Мы упоминали также и о том, что сам суфизм является контрабандно внедренным в мусульманство учением. Для того чтобы настоящее исследование приобрело стройный и завершенный вид, необходимо, во-первых, обозначить те чуждые исламу этические и философские течения, в контексте которых идея бесконечного самосовершенствования является центральной, стержневой и органичной, и, во-вторых, доказать, что загромождение религии этикой свидетельствует о выхолащивании смысла первой. Конечно, параллели с «исламским» учением о «борьбе с нафсом» можно провести лишь условно. Эти доктрины чрезвычайно разнообразны, порой кажутся весьма несхожими, однако их общим местом является акцент на этическом компоненте. Так, учение о самосовершенствовании является неотъемлемой частью философских систем буддизма, джайнизма, многих сект нью-эйдж, толстовства. Немалую роль в деле этизации религии сыграл протестантизм и, в частности, философ Иммануил Кант, бывший по вероисповеданию лютеранином.

Говоря о буддийском и джайнистском увлечении самосовершенствованием, борьбой с собственными желаниями, важно отметить, что стремление к подавлению «плотских влечений» обусловлено в этих традициях некими общими метафизическими и мировоззренческими особенностями. Так, все учение буддизма основывается на четырех постулатах, называемыми «четырьмя благородными истинами»:

1. Жизнь полна страданий и сама есть страдание.

2. Страдания происходят от наших желаний — от жажды чувственных удовольствий, славы, приверженности идеям, привязанностей, стремлений, желания изменить мир и т. д.

3. Существует состояние, в котором не существует страдания (нирвана — вечное успокоение, конечная цель).

4. Существует путь, с помощью которого можно достигнуть нирваны (тогда все энергии, соединение которых образует жизнь, приходят к угасанию).

Безусловно, буддизм ни в коем случае не пропагандирует «борьбу с плотской душой». Как отмечает знаменитый исследователь буддизма Ф. И. Щербатской, «буддизм начал с очень подробного анализа человеческой личности на составляющие ее элементы». По мнению ученого, главной особенностью раннего буддизма является отрицание души, поэтому его названием, помимо «учения о загрязнении и очищении», является «учение о не-душе». В соответствии с этой концепцией, не существует ни «Я», ни «души», ни «личности», ни человека как активного субъекта: «личность» — это лишь поток непрерывно меняющихся элементов, в котором нет никакого постоянного, стабильного элемента. Согласно буддизму, можно констатировать лишь наличие мгновенных вспышек действенной энергии, потока экзистенциальных моментов. Теория элементов существования называется теорией дхарм, которая подробным образом анализируется в трактате Васубандху «Абхидхармакоша». Категории души и материи в раннем буддизме де-факто заменены каузальными законами, и поток элементов не является хаотичным и беспорядочным процессом, ибо элементы эти находятся во взаимозависимости (поэтому они получили название «синергий», или «взаимодействующих факторов»). В контексте теории причинности главное, определяющее значение имела идея моральной причинности, или воздаяния (карма). Элементы существования гораздо больше походят на энергии (дхарма), чем на субстанциальные элементы. При этом буддисты делили эти элементы на психические (нравственные, безнравственные и нейтральные силы) и материальные (нечто, способное проявляться, как если бы оно было материальным). Поток взаимосвязанных элементов направлен к определенной цели — нирване, т. е. вечному успокоению всякого проявления жизни, абсолютно неактивному состоянию вселенной. Цель буддиста — «успокоение всех дхарм», состояние тотальной пассивности, в то время как стержень ислама — максимальное проявление активности, радикальный переход от состояния пассивности и униженности к активной борьбе, восстанию, сражению на пути Аллаха.

Доктрина раннего буддизма, в отличие от ислама, является учением об индивидуальном спасении. Согласно этой концепции, путем практики сосредоточенной медитации может быть достигнуто состояние транса, которое наделяет медитирующего сверхъестественными способностями и превращает его в «сверхчеловека», святого (йогина, архата), т. е. в такую совокупность элементов, среди которых элемент «незагрязненной мудрости» становится центральным и доминирующим. Поэтому Щербатской особо подчеркивает, что в первоначальном буддизме «онтологический анализ применялся для того, чтобы расчистить почву для теории пути к моральному совершенству и конечному освобождению, к совершенству святого и к абсолютному состоянию Будды». Спасение индивидуально, человек достигает его собственными усилиями, посредством морального и интеллектуального совершенствования. В исламе же, как нам удалось доказать, индивидуальное спасение невозможно. Гейдар Джемаль в «Манифесте нового интернационала» проницательно отметил, что ислам «абсолютно антиклерикален и он не является индивидуальным кодексом поведения. Это стратегия внутреннего человека, который должен каким-то образом обыграть тюремщиков и захватить тюрьму. Бежать из тюрьмы — бесполезно, нужно победить в ней с тем, чтобы ее уничтожить. Это можно сделать только силами всех заключенных. Здесь главное — социально-политическая разница между исламом и другими религиозными традициями: другие предлагают бежать, а бежать, как известно, лучше в одиночку. Увы, поймают!»

Щербатской отмечает, что в дальнейшем буддизм в своей философии перешел от радикального плюрализма к радикальному монизму. По свидетельству исследователя, это выражалось в том, что «буддизм отказался от идеала Будды — человека, полностью исчезающего в лишенной жизни нирване, и заменил его идеалом божественного Будды, царящего в нирване, исполненной жизни». Основной философской концепцией данного периода истории буддизма стала «идея реального, подлинного, высшего бытия, или конечной реальности — реальности, лишенной каких бы то ни было отношений, независимой и ничем не обусловленной реальности в себе». Таким образом, радикальному переосмыслению подвергается и понятие Будды, и понятие нирваны — они теперь понимаются как Абсолют. Махаяна отвергает и реальную причинность — в соответствии с его доктриной, «возникновения нет вообще». Вселенная представляет собой лишенное движения единое целое, в котором ничего не исчезает и ничего не возникает. Активность элементов иллюзорна, согласно новому буддизму, они являются бездействующими.

Несмотря на это, новый махаянический буддизм не отвергает реальность эмпирического мира безусловно, а лишь постулирует, что эмпирическая реальность не является конечной реальностью. Таким образом, существуют две реальности, или «две истины» (занявшие место «четырех благородных истин»): поверхностная, относительная, и глубинная, абсолютная. При этом махаяна провозглашает полную равнозначность эмпирического мира (сансары) и абсолюта (нирваны). Вся совокупность элементов эмпирического мира, выступающего в качестве иллюзорной реальности, отождествляется с «Космическим Телом Будды», выступающим в качестве Абсолюта, единственной субстанции вселенной. В данном случае мы имеем дело с типичной жреческой доктриной, которой идеологически противостоит ислам как последняя форма монотеизма. И в кон -тексте этой махрово клерикальной концепции, и в раннем буддизме учение о совершенствовании, борьбе с плотскими устремлениями и страстями, полном успокоении является органичным и уместным. Однако оно так же категорически неприемлемо для ислама, как и сам буддизм в любых его проявлениях.

Джайнизм, в своем морализаторстве порой доходящий до полного маразма, является еще более мазохистским этическим учением. Согласно ему, существует сложная иерархия живых существ, и высшим в ней является человек, поскольку только он может прекратить действие закона кармы (в кармическом мире есть история, в некармическом нет смены периодов времени) и достичь освобождения. Все живые существа обладают дживой (душой). Джива — это обладающая протяженностью живая субстанция, активный агент восприятия и действия (противоп. — аджива, неживое, неодушевленное начало, сущ. 5 аджив — материя, пространство, время, дхарма и адхарма). Дживы качественно различаются в зависимости от количества органов чувств (от 1 у растений до 5 у высших животных, людей и богов). Сознание является сущностью дживы. В отличие от тела, джива вечна, но подвергается изменениям, ее существование доказывается. Она пронизывает, подобно свету, все тело, в котором она живет, и принимает форму этого тела (поэтому является протяженной субстанцией). Душа при этом не заполняет пространство, а присутствует в пространстве так же, как свет.