Г. Джемаль - Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ веке

• Название: Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ веке
• Автор: Г. Джемаль
• Издательство: Ummah, Социально-политическая мысль
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5–902168–37–6, 5–98587–017–0

Данный сборник бесед и исследовательских работ участников научной группы Исламского комитета под руководством Гейдара Джемаля посвящен развитию идеологии политического ислама в ХХ веке. Статьи членов Центра изучения конфликта, раскола, оппозиции и протеста посвящены, в частности, анализу взглядов видных теоретиков политического ислама – таких, как Сейид Кутб, аятолла Хомейни, Али Шариати, Калим Сиддыки. Вниманию читателя также предлагаются исследования, посвященные «черному исламу» и католической теологии освобождения. Участники научных семинаров обсуждают перспективы развития исламской политической мысли в ХХ веке, а также очертания нового протестного дискурса в наступившем столетии.

---

Джива (душа) является зависимой (баддха, освобожденная душа — мукта). Зависимость — это подверженность человека рождению и вытекающим из него страданиям. Сама по себе душа обладает безграничными возможностями, ее неотъемлемым свойством является совершенство. Таким образом, путем устранения помех, стоящих на ее пути, человек может достигнуть бесконечного знания, веры, силы и блаженства.

Из-за кармы (общего результата прошлой жизни души — ее прошлых мыслей, высказываний, действий) джива связана с материей (пудгала) — отсюда ее ограниченность и зависимость. Помехи порождаются материальными частицами, которые заряжают душу и берут верх над ее природными свойствами. Все ограничения, присущие любой индивидуальной душе, обусловлены материальным телом (комбинацией атомов-пудгал), с которым отождествила себя душа. Душа с ее страстями — действительная причина тела, а материя — материальная. Приобретенный душой организм состоит не только из тела, но и из чувств, ума, жизненных сил и др. элементов, которые ограничивают возможности души. Тело человека — это не случайное приобретение, а обусловлено кармой, точно так же, как и его семья и природа, цвет кожи, рост, форма тела, продолжительность жизни, количество и природа его органов чувств и моторных органов. Каждый отдельный признак определяется особым видом кармы. Материю к дживе привлекают страсти и слепые желания, которые в душе порождает карма. Основные же страсти, привлекающие материю к душе, — это гнев (кродха), гордость (мана), ослепление (майя) и жадность (лобха). Это — т. н. «липкие субстанции», благодаря этим страстям душа впитывает материю. Падение человека начинается с падения души: первичная причина зависимости — бхава (дурные склонности), вторичная — асрава (прилив материи к душе). Соответственно, джайны выделяют два вида душевной зависимости — 1) бхава-бандха (мыслительная зависимость от дурных склонностей) и 2) дравья-бандха (материальная зависимость).

Джайнизм отрицает существование Бога и постулирует, что мир вечен и проходит через бесконечные циклы благосостояния и упадка, представляемых в виде колеса с двенадцатью спицами. В критические периоды появляются тиртханкары («создатели переправы») — учителя мудрости и этики, поскольку путь к спасению человеческой души от материи — моральное самосовершенствование. Освобождение души представляет собой изгнание материи из души, которое достигается путем а) приостановления притока новой материи (самвара), б) полного устранения уже имеющейся в душе материи (нирджара). Причина страстей, привлекающих материю к душе, — невежество, которое можно устранить только с помощью правильного знания, в свою очередь, получаемого джайнами из учения «всесведущих» тиртханкаров, достигших освобождения, однако до этого джайн должен поверить в их авторитет. Таким образом, по джайнизму освобождению служат «3 жемчужины добродетельной жизни»: 1. Правильная вера. Это — уважение к «истине» (может быть врожденным либо воспринятым от учителей), которое, согласно джайнизму, ведет к ослаблению кармы. Вера рассматривается в качестве стимула к получению знания (на рациональном уровне). Совершенная вера может быть результатом только ее совершенного знания, поэтому джайны всячески поощряются к изучению собственной религии. 2. Правильное познание. Правильное познание — в «деятельном познании я и не-я, свободном от сомнения, ошибок и неопределенности» (существует особая джайнская теория познания). 3. Правильное поведение. Правильное поведение — в воздержании от дурного и в выполнении того, что необходимо делать. Каждый джайн должен: 1) Дать «5 великих обетов» (ахимса, сатья, астея, брахмачарья, апариграха); 2) Проявлять осторожность в ходьбе, разговоре, суждениях, получении милостыни, отправлении естественных потребностей; 3) Обуздывать мысли, речь и движения тела; 4) Практиковать дхарму 10 видов: прощение, смирение, честность, правдивость, чистота, воздержание, строгость к себе (внутренняя и внешняя), жертвенность, непривязанность к внешнему миру, безбрачие; 5) Предаваться размышлениям над учением джайнизма; 6) Добиваться невозмутимости, отсутствия жадности и т. д. Особое значение для джайнизма имеет ахимса — обет неповреждения жизни, проводимый в мыслях (нельзя думать о лишении жизни), речи (нельзя говорить об убийстве) и действии (нельзя убивать). Жизнь принадлежит всем живым существам — и движущимся (траса), и неподвижным (стхавара). Мирянам необходимо воздерживаться от нанесения вреда живым существам, обладающим по крайней мере двумя чувствами. Чем выше форма жизни, которой наносится вред, тем тяжелее кармический груз за ее уничтожение. Так, высшая форма существ — это боги, люди и высшие животные — лошади, змеи, обезьяны и слоны. У других существ чувств меньше. Существа с одним чувством обладают только осязанием (почва, минералы, камни, тела воды в реках и озерах, тела огня в кострах и молниях, тела воздуха в кострах и газах).

Поэтому все джайны — скрупулезные вегетарианцы, «едят только травку, не трогают козявку, с мухами дружат». Они стараются не принимать пищу после захода солнца, чтобы случайно не проглотить безвинную мошку, аскеты-монахи прикрывают рот повязкой, чтобы не вдохнуть залетевшего невзначай комарика. Нельзя также заниматься сельским хозяйством (джайны работают в банках, конторах, школах и т. д.)

Монахи и монахини практикуют медитацию, соблюдают строжайшее безбрачие, должны спать на голой земле или на деревянных досках и любую погоду переносить с безразличием. При инициации они вырывают себе волосы, зависимы от мирян в пропитании. Дигамбары ходят голые, шветамбары — в белых одеждах. Монахам нельзя копать землю (иначе можно ненароком взять на себя кармический груз за невинно убиенного червячка), купаться, плавать, ходить под дождем, мыться (чтобы не нанести вред неким «телам воды», которые, по заверениям джайнов, тоже страстно хотят жить), гасить и разжигать огонь (в нем также есть живые элементы, коим нельзя доставить вред), обмахиваться, ходить по траве (дабы не допустить безвременной и трагической кончины какого-либо мелкого насекомого), прикасаться к растениям, которым можно причинить боль, и т. д. Обет сатьи заключается в воздержании от лживости, высказывании приятной и доброжелательной истины — сунтриты (при этом надо избегать болтливости, вульгарности, фривольности, цинизма, поношения). А для того чтобы научиться высказывать сунтриту, надо, в свою очередь, воздержаться от жадности, страхов, гнева, привычки острить. Астея — недопущение воровства, обет, основанный на идее священности собственности, корень которой — охрана человеческого благополучия. Благополучие является внешним покровом собственности, а нарушить благополучие, согласно джайнизму, значит причинить вред жизни (астея логически выводится из ахимсы). Брахмачарья есть отказ от потворства всем своим слабостям (кама) в любой форме. Обет касается прежде всего сексуальных отношений (но не только их). Монахам вообще предписано безбрачие, миряне должны ограничиваться строгой моногамией. Наконец, апариграха — воздержание от всех привязанностей к чувственным объектам (приятным звукам, прикосновениям, цвету, вкусу и запаху). Зависимость от всего этого — причина нового рождения, а потому необходимо всего этого избегать.

Освобожденный не покидает пределов вселенной (как в буддийской нирване), а лишь преодолевает многочисленные уровни, повышая свой онтологический статус. Пребывая в сиддха-кшетре («поле совершенных»), душа наслаждается блаженством внутри Вселенной-великана.

Таким образом, эта местами комичная, местами доходящая до абсурда, а в целом глубоко враждебная исламу джайнская доктрина буквально вся пронизана идеей борьбы с «плотскими страстями и побуждениями», являющейся аналогом «борьбы с нафсом» — чрезвычайно схожи многие формулировки и объекты, по которым наносится «массированный удар». В философском и мировоззренческом плане эта религия столь же неприемлема с точки зрения ислама, сколь и буддизм.

Отголоски похожего учения о самосовершенствовании можно найти даже в таком не аскетическом и, по расхожему мнению, пропагандирующем вседозволенность ньюэйджевском течении, как неоиндуизм «гуру» Шри Раджнеша. Действительно, этот «учитель» призывал к полной удовольствий жизни без ограничений, правил, законов, предписаний и ответственности, что резко отличает ее не только от монотеизма, но и от буддийской и джайнской доктрин, буквально источающих аромат воздержания и самоподавления. Однако стоит обратить внимание на слова Раджнеша: «Вы только тогда поможете другим, когда сами станете такими, какими хотите, чтобы стали другие. Но тогда вы будете таким самим своим бытием. Забудьте о прошлом, забудьте о будущем. Это единственный экзистенциальный момент. Живите им». Некоторые исследователи даже проводят параллель между доктриной Раджнеша и экзистенциализмом Жан-Поля Сартра, утверждавшего, что свободный человек, избирая собственный проект бытия, тем самым выбирает его и для других. Однако на самом деле есть разница между философией Сартра, ставшего в итоге леворадикальным идеологом, противником буржуазного общества, и ньюэйджевским учением Раджнеша, открыто признававшего, что его концепция является доктриной богатых и успешных. Собственно, «гуру» не говорит о «проективности» («Эта ориентация на будущее ведет в никуда...»), выделенности, уникальности человека, его свободе и ответственности, его одиночестве, его способности подняться над серой однообразной действительностью и бросить ей вызов. «Я просто любящий комфорт и роскошь, ленивый человек», — признается Раджнеш. В его религии нет места выделенности человека и его «особой миссии» — нет, «гуру» просто учит жить сегодняшним днем, наслаждаясь им и ни о чем не размышляя («У меня нет философии, которой я учил бы, у меня есть существование, которое я раскрываю»). В свете этой концепции радующийся комфортной жизни человек ничем не отличается от хомячка, весело погрызывающего зернышко, кошечки, нежащейся на солнце мохнатым пузиком вверх, прыгающих по веточкам белочек. Однако в фокусе зрения «гуру» — особый проект: единое самодостаточное человечество, всеобщая благожелательность, религия для сильных и обеспеченных («Только в богатом обществе религия становится возможной») и, наконец, солипсизм, бесконечное повышение собственного онтологического статуса и перспектива самообожения. «Бог — это состояние сознания. Каждый потенциально может стать богом». «Гуру» Раджнеш — маститый апологет Системы, провозглашающий себя наследником восточной индуистской метафизики. И он точно так же зовет своих адептов к самосовершенствованию, только способы «полировки себя» ему видятся несколько иными, чем суфиям, буддистам и джайнам. Не случайно и движения нью-эйдж, и буддизм, и другие восточные культы столь усиленно рекламируются сегодня в качестве «модных» и «набирающих популярность»...