Лев Успенский - За семью печатями

• Название: За семью печатями
• Автор: Лев Успенский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 1958

В начале XVIII века на берегу Дона был найден громадный слоновый зуб. Откуда он тут взялся?

Древнегреческие писатели и историки сообщают, что в землях скифов на вершинах гор жили «стерегущие золото грифы», таинственные полуптицы-полулюди. Что это? Только сказка? А если нет, то какими они были, эти древние жители гор?

На скалах, на месте будущего Братского моря, в самое последнее время обнаружены очень своеобразные рисунки, выполненные тысячи и тысячи лет назад. И один из них очень похож на топографическую карту Ангары. Что, если это действительно так? Значит, существовали географы во времена неолита?

Сколько вопросов, загадок, дел встает перед археологами — людьми, изучающими скрытые за семью печатями следы давно ушедшей жизни! Сколько неожиданностей приносит их трудная, порою кропотливая работа, помогающая правильно осветить историю всех народов и времен!

Писатели Л.В. Успенский и К.Н. Шнейдер, увлеченные замечательной наукой, живо и ярко рассказали на страницах своей книги о ряде интересных археологических открытий, результаты которых они видели своими глазами.

Большое место в книге уделено показу своеобразного мира археологических экспедиций, работы «в поле», приемов реставрации, сохранения, обработки и анализа собранного материала, то есть той стороны деятельности ученых, которая остается скрытой от любознательного взгляда при посещении археологических музеев.

---

Время у реставратора нашлось. И вот в Ленинград летит телеграмма: вдоль засова тянется клинописная строка!

Надпись прочли: «Дом оружия Русы сына Аргишти Тейшебаини». Ученый мир ахнул: открыт город Тейшебы, бога войны, урартского Марса!

Работа в этом городе продолжается. К весне 1956 года было уже раскопано семьдесят семь помещений во дворце, около половины этого подземного музея. Добыто множество единственных в своем роде вещей, повествующих нам об искусстве урартов, об их связях с Ассирией и другими странами, о жизни этого своеобразного города-крепости, о его делах и гибели.

Тейшебайни был важным военно-административным центром Урарту, его северным форпостом, сильной крепостью и местом сбора самых различных товаров, направлявшихся отсюда в центр страны, Биайну. Огромные запасы зерна, масла, фруктов, вина были сосредоточены в обширных хранилищах и кладовых дворца внутри цитадели. Жители города не держали у себя дома ничего: очень возможно, что люди получали довольствие в самой крепости, как мы теперь сказали бы, «из комендантских складов». Это заставляет предположить, что все население Тейшебаини являлось гарнизоном крепости; тут же жили и семьи этих людей. В мирное время все они — рабы и пленные, согнанные сюда из самых разных мест, — занимались ремеслами; в дни войны вооружались и обороняли город.

Возможно, часть населения занималась и земледелием, хотя основные запасы наместник получал в виде дани с покоренных племен: найдены таблички с клинописными перечнями собранных товаров — шкур овец, телят, мотков шерсти.

Кроме винных погребов, открытых в первые годы раскопок, недавно посчастливилось найти интересную вещь — площадку, на которой выстроились рядами карасы. Сначала находка вызвала недоумение: почему эта винница оказалась на воздухе, под открытым небом? Потом современные виноделы разгадали загадку: тут готовились «густые» вина типа мадеры; для их приготовления необходим солнечный свет.

По найденным косточкам яблок, слив, граната, арбуза, мелкой вишни можно составить представление об урартских садах и бахчах: выяснилось, например, что две тысячи пятьсот лет назад у подножия Арарата зрели те же сорта винограда, которые и сейчас разводят жители нашей Армении. А в прошлом году археологов порадовала еще одна важная находка: дорывшись до самого пола комнаты семиметровой высоты, вынув из нее тысячи тонн окаменевшей глины, на полу обнаружили один-единственный предмет — маленькую бусинку, выточенную из косточки персика.

Неужели эта безделица, упавшая некогда на глиняный пол с шеи какой-нибудь замурзанной урартской девчурки, стоила таких трудов? Конечно, стоила: теперь мы знаем, что урарты выращивали и персики, а из этого факта сделают для себя важные выводы и ботаники, и растениеводы, и климатологи, и — как скажешь заранее, кто еще?

С каждым годом растет число добытых в Тейшебаини бронзовых вещей замечательной работы. На многих из них своеобразные урартские мотивы рисунков: священные деревья, между которыми гуляют крылатые гении; колесницы и всадники... В других сильно чувствуется влияние соседней Ассирии и ее искусства.

Поражает, иногда даже кажется каким-то волшебством, точность и совершенство украшений на некоторых предметах. Фигурки бычков величиной в два-три сантиметра при увеличении снимков с них на экране в пятьдесят и сто раз не расплываются, не искажаются, остаются такими же четкими и ясными. Шкурки сказочных животных испещрены крошечными кружками-пятнышками. Эти кружки даже при таком громадном увеличении кажутся совсем маленькими и вместе с тем сохраняют геометрическую правильность. Просто невозможно понять, каким способом древние мастера их гравировали на металле: ведь никаких луп или линз у них и в помине не было!

А в то же время все эти замечательные художники, как и большинство обитателей Тейшебаини, были людьми подневольными, военнопленными, работавшими из-под палки.

По всему, что до сих пор найдено, ученые считают себя вправе судить о том, что случилось в самые последние дни жизни крепости.

Что помогло кочевникам овладеть неприступной для них твердыней?

Похоже, что у них нашлись пособники за ее стенами. Может быть, обращенные в рабство скифы сумели сговориться со своими свободными соплеменниками? Может быть, нашелся среди них смелый и вольнолюбивый человек, который, рискуя жизнью, взялся открыть ворота в роковую ночь и впустить в город скифов? Похоже, что свои, а не нападавшие расхищали сокровища дворца и в спешке кое-как прятали их, чтобы, вернувшись после штурма, украдкой достать и унести с собою. Скифы-воины, едва ворвавшись в город, не могли зарыть в землю внутри подвалов прекрасный бронзовый шлем, да еще пометить это место большим красным крестом на стене (по кресту его и нашли тут, только не тот, кто его прятал, а археологи двадцать пять веков спустя). Не они добыли где-то во дворце и опустили в огромный карас сотню бронзовых чаш. Под спекшимся пеплом одного из найденных в крепости мертвецов обнаружили великолепный золотой браслет; видимо, похищенный и утаенный под одеждой. Наверное, похититель задохнулся в дыму, а медленно тлевшее тело его не дало расплавиться золоту.

Сейчас ученые твердо считают: нападение на город Тейшебы не для всех его обитателей было неожиданностью. К нему готовились и те, кто в ночи открывал ворота и впускал сородичей или единомышленников в неприступную твердыню ненавистных урартов, и те, кто думал в этот грозный час только о грабеже и наживе. Неожиданным для всех, может быть, был только страшный пожар, погубивший одних, помешавший другим, спасший третьих. Пожар, сохранивший для' далеких потомков остатки древней жизни, оставивший свой след на долгие века в красно-бурой окраске Кармир-Блура.

«СТЕРЕГУЩИЕ ЗОЛОТО ГРИФЫ»

СЕМЬ ЯЗЫКОВ, СЕМЬ ПЕРЕВОДЧИКОВ

В середине последнего тысячелетия до нашей эры жил и трудился в прекрасной Ольвии, на берегу Понта Евксинского, нынешнего Черного моря, грек Геродот, писатель и историк. Как и все историки, он изучал жизнь везде, где только мог; смотрел, слушал, размышлял и записывал. О скифах, многочисленном народе, населявшем некогда земли нашей родины от Дуная до Тянь-Шаня, люди больше всего знают из записей Геродота. Он жил бок о бок с племенем «царских скифов», он хорошо изучил их жизнь и много писал об их обычаях, религии, ремеслах, искусстве. Но Геродота интересовали и те далекие народы, что кочевали со своими стадами по степям, и те, никогда им не виданные, что жили на границе мира, за которой, как верили греки, начинается уже царство мифических гипербореев.

Странные, удивительные вещи рассказывали об этих племенах побывавшие в дальних краях путешественники. Все это надо было проверить, выяснить, обдумать и записать.

В те времена самыми неутомимыми, самыми отважными путешественниками были купцы. На легких галерах по морям, на лошадях, верблюдах по степям и пустыням, пешком через непроезжие перевалы они забирались так далеко, видели так много, что рассказы их жадно слушали не только простые люди, но и писатели и ученые. Слушали, сличали с другими рассказами, чтобы отделить истину от вымысла, и записывали. Так создавалась история. Один рассказывал чудеса о непобедимости скифов, другой — об их женах и дочерях, которые ездят верхом на охоту, воюют вместе с мужчинами, одеваются, как мужчины. Третьи с ужасом передавали подробности кровавых обычаев племени массагетов. И Геродот записывает: «Кто очень состарится, к тому сходятся родственники, убивают его, а вместе с ним разный скот, варят вместе и поедают. Такой конец жизни считается у них счастливейшим».

Геродот слушает рассказы об аргиппеях, об исседонах, о странном племени «плешивых от рождения», живущем у подножия высоких гор.

«Туда ходят некоторые скифы; у них, равно как и у греков Борисфена и других понтийских торжищ, легко выспросить многое о тех местах. Кто бывает там по делу, тому приходится держать при себе семерых переводчиков, говорящих на семи языках».

А дальше, еще дальше и выше? Кто живет на вершинах гор? Но об этом историку уже никто рассказать не может. Этого «не ведает никто».

Геродот не успокаивается: он должен узнать и о тех, к кому невозможно добраться через горные кручи. И вот что он записывает, наконец, со слов другого греческого писателя, Аристея Проконесского: «Там живут одноглазые люди — аримаспы, а еще над ними — «стерегущие золото грифы».

Мы читаем, и в нашем воображении встает таинственный мир: горы, которые касаются облаков, снежные шапки на их вершинах, бурные потоки рек; и там, высоко над царством безволосых и одноглазых, — непрерывный шелест крыл, гортанный птичий клекот. То не виданные никем существа — полуптицы-полулюди — охраняют жаром горящие плитки сокровищ.