Лев Успенский - За семью печатями

• Название: За семью печатями
• Автор: Лев Успенский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 1958

В начале XVIII века на берегу Дона был найден громадный слоновый зуб. Откуда он тут взялся?

Древнегреческие писатели и историки сообщают, что в землях скифов на вершинах гор жили «стерегущие золото грифы», таинственные полуптицы-полулюди. Что это? Только сказка? А если нет, то какими они были, эти древние жители гор?

На скалах, на месте будущего Братского моря, в самое последнее время обнаружены очень своеобразные рисунки, выполненные тысячи и тысячи лет назад. И один из них очень похож на топографическую карту Ангары. Что, если это действительно так? Значит, существовали географы во времена неолита?

Сколько вопросов, загадок, дел встает перед археологами — людьми, изучающими скрытые за семью печатями следы давно ушедшей жизни! Сколько неожиданностей приносит их трудная, порою кропотливая работа, помогающая правильно осветить историю всех народов и времен!

Писатели Л.В. Успенский и К.Н. Шнейдер, увлеченные замечательной наукой, живо и ярко рассказали на страницах своей книги о ряде интересных археологических открытий, результаты которых они видели своими глазами.

Большое место в книге уделено показу своеобразного мира археологических экспедиций, работы «в поле», приемов реставрации, сохранения, обработки и анализа собранного материала, то есть той стороны деятельности ученых, которая остается скрытой от любознательного взгляда при посещении археологических музеев.

---

Из первых же своих раскопов — они теперь представляются нам такими жалкими — Поляков за несколько дней извлек кости по меньшей мере десяти мамонтов. Так, спрашивается, сколько же умерщвленных людьми колоссов покоится подо всеми окрестными холмами?

Произошло событие примечательное: острый ум и умелые руки ученого превратили любопытную и непонятную могилу слонов над воронежским ручьем Покровским в вещь куда более удивительную — в богатейший музей далекого прошлого человечества. Но этим было положено только начало.

КНИГА ДРЕВНЕГО БЫТИЯ

Иван Поляков развернул перед нами титульный лист удивительной книги прошлого — той, что сохранилась в воронежской земле. А затем ее захлопнули и не листали почти сорок лет. Почему? Как это ни странно, к концу XIX и началу XX века археология стала областью знания почти запретной. Так уж пошли дела в мире. В моду снова вошла библия; науку упорно тащили назад к ней. Хозяевам мира не требовалось что-либо менять в нем; овладев властью, они не собирались выпускать ее из рук. Они требовали научного обоснования очень простой мысли: все в мире было, остается и пребудет неизменным. Горько сказать, но многие ученые легко сдались перед этим требованием.

Были, конечно, честные исследователи, зоркие глаза, ясные умы. Может быть, их было даже большинство. Но от них остались нам лишь сетования и жалобы: лишенные средств, затравленные услужливыми шарлатанами, они не могли повести археологию вперед, и тем более там, где речь заходила о самом далеком прошлом.

Археология... Археологии бывают разные. Если ученый занимается неустанным сбором, бесконечной сортировкой древних посудин или кремневых осколков и не делает из всего этого никаких выводов, от него нет вреда, он безопасен. Если, роясь в земле, он добывает в ней только лишнее подтверждение давно известных истин, если его находки упорно твердят о том, что в Риме были цезари и рабы, в Египте — фараоны и рабы, в Ассирии — цари и рабы, это даже полезно: так было, так будет — известная мудрость властелинов. А вот если он спускается ниже, идет глубже, проникает в такое время, когда не было еще классового общества, дерзает подтверждать, будто все течет и меняется, будто одно общество может смениться другим, будто человек и на самом деле произошел от других животных — словом, если он обосновывает своей работой гибельные идеи революционеров науки, — это совсем другое. Запретить это! И запретили.

Понадобилась Октябрьская революция, чтобы хотя бы в нашей стране этот запрет был снят. Археология впервые получила право обнаруживать любые факты и делать из них все те выводы, которых требует наука. Никакой оглядки на древние сказки, ни малейшей уступки обветшалым теориям. Пусть в любом споре о прошлом древние вещи поднимаются из земли как самые нелицеприятные свидетели. Задача науки понять их рассказ, а не подделать, не приспособить его к каким-то идеям. А кроме того, археология получила и другое важное право: из полунауки-полузабавы самоотверженных чудаков она стала настоящей наукой, важной для всей страны, охраняющей памятники и исследующей их, уверенно расходующей на это большие, а порой огромные, но всегда необходимые средства.

Одним из важнейших памятников самого далекого прошлого в границах нашей Родины оказались Костенки.

АРХЕОЛОГИЯ В КОСТЕНКАХ

В Советском Союзе немало мест, где жил в свое время человек каменного века. Мы встречаем его стоянки и в гротах Крыма, и в ущельях Средней Азии, и над забайкальской Леной, и среди полей Смоленщины и Черниговщины. Но именно в Костенках сохранился один из самых интересных музеев древнейшей жизни.

Загляните сюда теперь. Приезжайте летом — везде на холмах возле знаменитого в науке Покровского лога вы, как всюду в наших колхозах, встретите трактористов, доярок, зоотехников. Но вот особенность: в летние месяцы тут встречается много людей, занятых совсем другими, неколхозными делами, людей нездешних, приезжих, хотя давно уже примелькавшихся местным жителям.

Это археологи. Вон там, севернее овражного мыса, заметна еще первая, поляковская разработка, она свято охраняется. Но теперь в специальных работах она числится под обозначением Костенки I. А рядом давно есть и Костенки II, левее, за строением, и Костенки XIV, на Марьиной горе, и Костенки XVI, в самой глубине извилистого лога на левом его берегу. Везде раскопки, всюду люди, всюду либо следы работ, либо сама работа.

За семьдесят пять лет тут возникла и выросла целая школа советских археологов, возглавляемая теперь П.П. Ефименко. Тут была разработана строго научная методика исследования палеолитических памятников.

Чем же привлекло ученых это место?

Тысячелетия и десятки тысячелетий назад последний язык последнего ледника тянулся с севера на юг к верховьям Дона. По тундре на его окраинах бродили огромные стада мамонтов. А вслед за ними, не отставая от них, двигались по дикому миру ватаги сильных высокорослых людей, легконогих, свирепых охотников, настойчивых, упорных, с крепкими мышцами и деятельным умом. Сегодня мы условно зовем их кроманьонцами, по имени той пещеры, где впервые были открыты кости этой расы.

Археологи знают — там, где находятся в земле останки мамонта, постоянно обнаруживаются следы кроманьонца. Там, где жил кроманьонец, присутствуют и кости древнего слона.

Человек выделывал из этих костей свой орудия и оружие, вытачивал из бивней мамонта таинственные фигурки, жег огромные челюсти и лопатки как дрова на своих кострах. Но главное — он питался этим зверем. Для людей той поры мамонт был такой же необходимой пищей, как для нас мясо коровы; скажем больше, — он был для них таким же хлебом насущным, как для китайца рис, для некоторых племен Америки маис или сорго. Кроманьонец жил мамонтовым мясом и двигался вместе со стадами мамонтов, пока не истребил их всех до последнего.

На берегах Дона, у нынешнего Воронежа, человек поселился в незапамятные времена и обитал здесь тысячелетие за тысячелетием: видно, место это было особенно выгодно для охоты. Во много ярусов слой за слоем нагромоздились поэтому тут пласты земли, хранящие в себе памятки его существования.

Человек поселился на холмах. Но ведь до последнего времени людей той эпохи звали «пещерными людьми», «троглодитами»: следы их жизни обнаруживали раньше всего и чаще всего в пещерах и гротах Западной Европы. Это понятно: на той ступени развития какое бы другое жилище могли избрать себе люди? Именно поэтому считалось, что в нашей стране мало надежды найти их останки: как на равнине, открытой всем ветрам, мог найти себе приют человек? Не следует ли предположить, что восток Европы в те времена был необитаем, что люди заселили его много позже?

Изучение Костенок и других таких же мест как ветром сдуло эти мудрствования. Нет, человек палеолита был куда более стоек и гибок в жизненной борьбе, чем о нем думали. Он научился жить там, где не было ни укромных гротов, ни надежных пещер. По голым тундрам будущей России он разбросал кротовые кучи приземистых и уродливых, но спасительных для него землянок. А вот мы не сразу научились обнаруживать следы его наземных поселений. Да, и надо прямо сказать, — это далеко не легкое дело.

Что такое «наземное поселение» кроманьонца? По укрепленным в земле огромным бивням, по разбросанным там и здесь остаткам кремневых орудий можно судить о многом, но поди узнай по ним, каким было оно, это обиталище предков! Его не восстановишь, если просто копать землю там, где опытный глаз археолога угадывает нужный объект. Но в том-то и дело, что археолог не просто копает. Осторожно слой за слоем срезает он землю на всем этом, угаданном им пространстве и по едва заметным признакам восстанавливает картину.

От древнего жилища не осталось ничего, просто-таки ничего. Но вот черное пятно пережженных в уголь костей — здесь пылал жаркий очаг. Вот другое пятно — бурой охры; без нее, кажется, не мог обходиться первобытный человек. Таинственный символ жизни и крови, она все время была нужна ему: охрой он раскрашивал свое тело, охрой засыпал труп, опущенный в могилу. Наверное, в этой части жилья совершались не ведомые нам обряды. И еще самое большое пятно — перегноя. Оно обрисовывает очертания постройки: сотни и сотни лет втаптывались в землю объедки диких трапез, всевозможные остатки тогдашней, не слишком опрятной и совсем уж не гигиеничной жизни. Внимательнейшим образом следя за границами всех этих пятен и пятнышек, изучая положение в земле каждой кости, вид и форму каждого кремневого осколка, археолог обрисовывает сначала всю землянку, потом устанавливает границы между различными ее отделами и, наконец, получает возможность сделать то, что недавно еще казалось немыслимым, — ответить на вопрос: какими же они были, жилища кроманьонцев, здесь, на берегах Дона.