Захар Петров - Чистилище

• Название: Чистилище
• Автор: Захар Петров
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Точно! Мой дед лётчиком был, так он рассказывал…

- Да замолчи ты… - раздражённо прервал его кто-то из армейцев, тоже внимательно слушавший Веру.

9.

Вера боялась, что в Ментопитомник ведёт ещё один замаскированный ход, известный только диггерам. И что в какой-то момент, как из-под земли, появятся враги. И их всех, до того, как они успеют стать в строй, прирежут, как свиней на ферме. В действительности всё оказалось проще.

В дверь громко постучали. Дозорный-армеец, стоявший у двери, чуть не уронил оружие и испуганно спросил:

- Кто?

Приглушенный толщиной бронированной двери голос ответил:

- Антончик.

Дозорный ещё раз переспросил:

- Кто?

А Вера уже кричала:

- К бою!

Армейцы и убры быстро выстроились в боевой порядок, попутно взводя арбалеты. Перепуганные ополченцы, бестолково толкая друг друга, стали занимать свои позиции. Вера так и думала - сколько не тренируй крестьян, в момент угрозы они будут вести себя именно так. За дверью больше не было слышно не звука. Вера с Командиром обошли строй, они старались не обращать внимание на трясущиеся колена ополченцев и пот, проступивший на их лбах. Чтобы как-то их успокоить, Вера почти по-матерински, как малым несмышленым детям, объясняла, проводя последний инструктаж:

- Там – люди! Всего лишь голые люди. А людей можно убить. Просто прицелиться – и убить. Всё очень просто: стрела из арбалета летит во врага и он падает. А если враг упал, значит он не причинит тебе зла. Потом мы соберём трупы мёртвых врагов и пойдём домой. Всё очень просто: только прицелиться, нажать спуск – и всё будет хорошо.

С удивлением Командир заметил, что эти незатейливые слова действуют успокаивающе на ополченцев. Некоторые из них кивали в ответ словам Стрелки, показывая, что они понимают, о чём она говорит и соглашаются с её словами. Теперь они более осмысленно прижимали арбалеты к плечам, ловя в прицел дверь. Фойер готовил свои приспособления, кто-то из армейцев разжигал дополнительные факела, от чего в помещении стало светло, как никогда. Вера продолжала объяснять в том же ласковом тоне, обращаясь главным образом к ополченцам:

- Теперь я пойду и открою дверь. А вы, как услышите команду, – сразу стреляйте. Только без команды не надо – хорошо? А, когда услышите команду «огонь» - сразу стреляйте. Хорошо?

Несколько голосов ответило: «да», «хорошо». Вера удовлетворённо кивнула и с нарочитым спокойствием пошла к двери. Не одной из сторон не было выгодно открыть огонь сейчас, пока диггеры не войдут в помещение: раз диггеры стучат в дверь, значит у них нет другой возможности попасть в Ментопитомник, а значит и забрать детей. И всё же ни в чём нельзя было быть уверенным: возможно через секунду арбалетная стрела пробьёт ей череп или диггерский секач вскроет живот. Но этого не произошло: с усилием отворив тяжёлую дверь, Вера увидела стоящего у входа Антончика. За ним, в предподвальном тамбуре стояли диггеры. Лицо Антончика ничего не выражало. Он как-то вяло констатировал:

- Стрела. Мы так и знали. Без тебя бы они это не начали.

- Они бы это не начали, если бы не начали вы.

- Ну конечно, всё дело в том, кто начал, - с едва заметной усмешкой произнёс Антончик. Его прищурившиеся от яркого света глаза казались неподвижными, но они внимательно рассматривали то, что происходит за Вериной спиной.

- Ты не была настоящим диггером, я это чувствовал. Если бы не Жак, я бы давно тебя отправил к следователю.

- Жак здесь?

- Нет, глупо было бы его вести сюда, где могла оказаться ты.

- Это почему же?

- Потому что он до сих пор тебя считает диггером. И как не странно, своим другом. Он наивно надеется, что тебя можно в чём-то убедить. Глупо, правда?

- Но ты ведь так не считаешь?

- Нет. Теперь уж точно нет.

- Ну и прекрасно. Что будем делать дальше?

- Дальше? Большую часть переговоров можно опустить: я уже понимаю, что никого из наших вы просто так не отпустите. Они – приманка, которую мы сознательно заглотили. Вам нужно перебить нас всех, нам нужно забрать детей. Без общего боя не один из нас своей цели не достигнет. А бой не начнётся, если мы все не войдём внутрь. Согласна?

- Я думаю, что в этом наши цели сходятся.

- Тогда командуй, чтобы твои люди отошли к середине, и не открывали огонь без твоей команды. Кстати ты здесь старшая?

Конечно же, Антончик уже рассмотрел Командира и понял, что главный здесь он, но всё-таки задал этот вопрос. Вера, не ответив на вопрос, дала команду:

- Медленно отходим назад, огонь не открывать.

Она сама осторожно сделала несколько шагов назад, впуская Антончика. Тот непринуждённо, расслабленно вошёл. За ним следовали диггеры, которые выстраивались у него за спиной, не снимая секачей с крюков на своих юбках. Казалось, что они становились у стены на расстрел, настолько выглядели отрешёнными и усталыми, но Вера знала, что им нужны доли секунды для того, чтобы превратиться из расслабленных манекенов в вооружённые секачами быстрые машины смерти. Восемнадцать диггеров, в основном женщины и подростки, многие ранены. Диггеры, после остановки кровотечения не пользовались перевязочными материалами и уродливые гноящиеся рубцы на их грязных телах делали их похожими на прокажённых. В полуприкрытых глазах некоторых из них Вера видела балансирование на грани болевого шока.

- Теперь я медленно подойду к двери, и закрою её, чтобы ни у кого не было соблазна убежать до исхода боя. Ключ я выброшу. Можно будет, конечно, его найти, но сначала надо будет убить всех нас. Так ведь будет правильно, Антончик?

- Делай, как знаешь.

Вера, плавно ступая, направилась к двери. Диггеры расступились, пропуская её. Антончик, даже не повернув голову, задал ей вопрос:

- Как же так получилось, Стрела? Как ты стала убийцей?

Он спросил это без злобы, как спрашивают причину шалости у маленького ребёнка. Вера, уже замыкая дверь на специально для этого подготовленный замок, копируя тон Антончика, парировала:

- Убийцей? Я стала убийцей? Может быть, Верхняя Степянка тоже на моей совести?

- Верхняя Степянка была недоразумением…

- Недоразумением? Конечно, вырезать целое поселение – это всего лишь диггерское недоразумение…

Вера швырнула ключ в сторону противоположной от двери стены. Ключ, летящий по дуге и неожиданно громким звяком падающий на пол где-то в дальнем углу – это последнее, что Вера чётко запомнила. Произошедшее после падения ключа отложилось в её памяти, как смутное кошмарное ведение, сплошь состоящее из крови, огня и боли. И в этой багровой мешанине, не как цепь последовательных событий, а как разрозненные вырванные из контекста кадры, отпечатались немногие эпизоды этого страшного боя.

Почему-то Командир, не дождавшись пока Вера отойдёт от двери, скомандовал «Огонь!». Предвидя, что произойдёт дальше, она упала, вжавшись всем телом в пол. Хлопнули арбалеты республиканцев и две или три стрелы, отскочили от двери как раз в том месте, где она только что стояла… Вспыхнувшая, словно факел диггерша, которая попала в распылённую спиртовую струю, пущенную из огнемёта Фойера, её длинный прыжок закончившийся объятием Фойера и ударом секачами по почти полной канистре со спиртом у него за спиной… Горящий Фойер, напрасно пытающийся освободиться от коченеющего захвата уже мёртвой женщины, мечется, разливая вокруг горящий спирт из пробитой канистры… Армеец, сидящий на коленях и собирающий внутренности, вывалившиеся из вспоротого живота… Командир, бесполезно орущий «Держать строй!» и развалившийся строй, откатывающийся назад от смертельных накатов волны диггеров… Орущие ополченцы, бросающие арбалеты и мечи и становящиеся на колени… Антончик с криком: «Она - моя!» внезапно оказавшийся рядом с Верой и его секачи, вертящиеся по причудливым траекториям с невероятной частотой… Паук, рванувший ей на выручку и диггер удачно резанувший секачами по его дополнительным рукам, превратив их в кровоточащие обрубки… Антончик, загнавший Веру в угол, омерзительный хруст и взрыв боли под левой грудью… Истошный крик Паука, ловкое движение Антончика, снесшего секачом пол-головы мутанту, но на мгновение повернувшегося к Вере боком… Верин меч, по самую рукоять вошедший в спину Антончика…. Последний взгляд бригадира, не выражающий ничего конкретного: не боли, не сожаления, не ненависти… Маленькая диггерша Инга, запевшая своим неземным голосом древнюю песню:

- Зноý залунае наш штадар,

Палыхне у начы пажар,

I паходнаю трубой,

Зноý паклiча нас з табой

На мужны бой

Мая Радзiма,

Край адзiны…

Брошенная финка Командира, вошедшая девочке в её худенькую шею, и кровь, хлынувшая из её рта, уже беззвучно произносящего последние слова недопетой песни… Командир, беспощадно изрубленный секачами диггеров, увидевших сотворённое им… Вера, медленно идущая на ватных ногах, едва переступая через трупы своих и чужих, не понимая, почему каждый шаг и каждый вздох даются всё труднее, и почему мечущиеся диггеры не вступают с нею в бой… Неожиданно вздыбившийся пол, больно ударивший Веру в лицо и в то место, где и без того при каждом вздохе крюки невидимого палача разрывали плоть… Крик кого-то из братьев: «Цётка Вера!» и сильные руки, перевернувшие её на спину и разорвавшие куртку униформы и майку. Тревожные лица Сахи и Пахи с ужасом рассматривающие что-то на её груди и зачем-то тыкая туда руками, от чего боль только усиливалась… Последний взгляд на поле битвы: спины уходящих из Мегабанка диггеров, уводящих и уносящих детей и раненных. И трусливо сбившиеся в одну кучу ополченцы и армейцы, которые могли и должны были воспрепятствовать этому исходу… «В бой! Уничтожить!» - приказ, который она хотела прокричать, и жалкий хрип, рождённый вместо команды её парализованными лёгкими и глоткой… А потом всё погрузилось во тьму, холод и боль…