Джонатан Ховард - Йоханнес Кабал. Некромант

• Название: Йоханнес Кабал. Некромант
• Автор: Джонатан Ховард
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

И, как дешёвый фокусник на детском празднике, он из ниоткуда достал душу Кабала.

С кончика вытянутого указательного пальца Сатаны, держась за самый край его ухоженного ногтя, свисала печальная, грязно-белая, как простыня в дешёвом отеле, субстанция. Она жалобно извивалась, и хотя была лишена разума, чувствовала близость истинного хозяина. Кабал ощутил слабое приятное чувство, как будто вернулся домой впервые за несколько лет, и всё снова будет так, как раньше. Он опустил коробку на пол и отступил от неё.

— Ладно, — сказал он, — они твои. Делай, что обещал.

Он говорил тихо под возобновившийся крик и рёв со стороны до безумия агрессивной публики, но Сатана его услышал.

— Что обещал? Расскажу тебе прикол, Йоханнес Кабал. Я и так собирался отдать тебе твою душу. Как я мог тебя убить? От тебя куда больше пользы на Земле, чем здесь.

— Я больше не буду на тебя работать. Никогда, — ровным тоном сказал Кабал, но в то же время слегка покраснел.

— В этом нет нужды. Твои жалкие происки приносят такой же ущерб как монастырь, полный одержимых монахинь. Тебе нужна душа, чтобы превратить мир смертных в хаос? Отлично! Держи!

Сатана улыбнулся, обнажив зубы.

— Мне этот хлам в хозяйстве не пригодится.

С этими словами он швырнул душу в сторону Кабала.

Кабал физически не ощутил удара, но вдруг почувствовал себя так, будто вернулся домой, и когда он закрыл глаза, и глумливые вопли и насмешки становились всё слабее и слабее, он подумал о том, что там ему и следует сейчас быть.

К счастью, Сатана подумал так же.

* * *

Пахло травой и деревьями, слышалось пение птиц и журчание реки неподалёку, на лице чувствовался лёгких ветерок, который ворошил его волосы и уносил куда подальше въевшийся в одежду запах серы. Он сделал долгий, очень глубокий вдох, задержал дыхание на несколько секунд, и выдохнул. Он открыл глаза. Он стоял на тропинке посреди долины, на холме над ним была видна роща деревьев, справа от него, меньше чем в сотне шагов, текла река. Он точно знал, где находится: в двух милях позади находилась деревня, в миле впереди его дом. Он сделал шаг вперёд.

Было уже далеко за полдень, и он не спеша наслаждался прогулкой, ощущая каждый камень под ботинками, останавливаясь, чтобы посмотреть на облака и птиц, летящих высоко над головой. Он улыбнулся, и улыбка его выражала только чистое наслаждение. Он продолжил путь.

Он резко остановился и улыбку с его лица словно ветром сдуло. Одна из птиц вела себя очень своеобразно: кружила и кружила в воздухе — вне поля зрения, за поворотом, что-то лежало. Здоровенная несуразная птица — не дрозд, но тоже чёрная — вдруг каркнула. День перестал казаться таким уж приятным.

Кабал обогнул поворот и обнаружил, что ворона кружит над валуном, лежащим на склоне холма у тропинки. На нём сидели Дензил и Деннис и играли в импровизированную версию игры «Камень, ножницы, бумага», которую придумал Дензил: «Камень, ножницы, бумага, динамит, вдарь Деннису по роже». Судя по состоянию носа Денниса, играли они уже долго.

Деннис первым заметил Кабала и повернул к нему то, что осталось от его лица. Он попытался улыбнуться, и вокруг его рта пошёл трещинами лак. Дензил не упустил возможность сделать коварный победный ход в их игре и резко ударил Денниса в голову. Со звуком, как будто били по мешку соломы, Деннис завалился набок. Ворона круто спикировала на землю и с надеждой вприпрыжку неслась по траве к Кабалу. Он посмотрел на неё. В его взгляде не было теплоты.

— В тебе же нет ни капли стиля, — сказал он ей. — Была бы ты вороном или грачом…

— Кар!

— …или пингвином. Я бы так не привередничал.

Он посмотрел на ворону, ворона в ожидании посмотрела него.

— Ну ладно, ладно, — сказал он наконец и похлопал себе по плечу.

В компании спорящих мертвецов и вороны, которая удобно на нём устроилась, Кабал направился к дому, но энтузиазм его поугас.

Тем не менее, даже несмотря на непрошеных попутчиков, он не мог не почувствовать некоторое удовольствие, увидев свой дом, когда они наконец до него дошли. Высокий дом торчал из склона холма, как будто всегда там был, хотя построен был всего лишь в средневикторианскую эпоху. Тёсаные камни, из которых он был построен, закоптились, хотя ближайшая заводская труба находилась более чем в тридцати милях отсюда. Принимая во внимание, что ближайший сосед жил в трёх милях от дома Кабала, если пройти по тропинке назад, то садовая ограда и ворота казались неуместными. В конце концов, весь склон холма можно считать садом. Кто-то бы так подумал и был бы не прав; в саду у Кабала были вещи, которые у него не было желания выпускать за его пределы, вот почему каждый карнизный камень на стене таил в себе охранные знаки, колдовские метки, удерживающие то, что внутри, внутри, а то, что снаружи — снаружи.

Кабал остановился у воротного столба. Под ним лежали кости, которых точно не было здесь год назад. На парочке ещё сохранились куски свежего мяса. Он сбросил их с холма — для вороны, которая тут же полетела за ними, издавая радостные крики, каждый из которых был «Кар!». Он покачал головой. Почтальонам и бродячим торговцам здесь рады — дешевле чем закупать мясо. Если обитатели сада сыты, с ними меньше проблем.

Он открыл ворота и вошёл внутрь, Деннис с Дензилом — за ним. В клумбах начали шептаться множество тонких голосков:

— Это Йоханнес Кабал! Йоханнес Кабал! Он вернулся!

Деннис с Дензилом, скрипя клоунскими лицами, в недоумении переглянулись. Кабал остановился на углу дома и указал на тропинку, что огибала дом сбоку.

— Вы двое. Ничего личного, но я не позволю паре неуклюжих ходячих катастроф ронять куски мяса на персидские ковры. Там вы найдёте себе укрытие. Ваш новый дом.

Глядя как они медленно пошаркали прочь, он подумал, что теперь (и уже не первый раз) у него в сарае будет жить нечто отвратительное. Ворона шумно опустилась на стену и с живым интересом посмотрела на клумбы. Она искала себе лёгкую закуску, и рассматривала шепчущихся существ как конкурентов.

— Я бы на твоём месте не стал, — предупредил Кабал птицу, пока искал ключ на связке. — Мой сад — это исправительная колония для малолетних склонных к преступлениям эльфов. Откуда, по-твоему, те кости взялись у ворот?

Ворона посмотрела на него, вскинула голову и продемонстрировала ум, из-за которого её вид занесён в списки вредителей по всему миру. Она захлопала крыльями и приземлилась на небольшой портик над входной дверью, на безопасном расстоянии от эльфийских дротиков и рогаток. Вороны не просто отличаются благоразумием. Это их единственная черта.

Входная дверь почти бесшумно отворилась. Внутри было темно; все шторы были задёрнуты, все ставни закрыты. На коврике под ногами валялась какая-то почта, что было неудивительно; у него был долгий разговор с садовым народцем насчёт посетителей, которых можно впускать, с использованием дидактических карточек и «холодного железа». Удивительно было, что один проспект, рекламирующий патио каким-то образом проник внутрь. Перевернув проспект, Кабал обнаружил лихорадочно накарябанную надпись: «Они зажали меня в угол ради бога помогите». Он смял его в комок и бросил в корзину для бумаг. На что ему сдалось патио?

Он поставил саквояж на стол в прихожей и втянул носом воздух. Затхлый и сыроватый, но он думал, будет хуже. Дом он проветрит завтра, а сейчас нужно всё подготовить в ожидании гостя. С чего бы начать? Огонь не помешает, ещё и начнёт разогревать помещение. Камин в гостиной был чистый, правда, немного пыльный — такой же, как и до его ухода. В ящике он нашёл достаточно угля и растопки. Дерево на ощупь было холодным и сырым, и Кабал сомневался, что оно займётся само по себе. Взяв немного бумаги, что была под рукой, он подложил её под дерево и насыпал сверху угли, зажёг спичку — типа «Люцифер» кстати — и поджёг бумагу. Сел, скрестив ноги на ковре, и стал наблюдать, как пламя изгоняет из дерева сырость, как растопка начинает обугливаться и наконец, гореть. Немного подуть, чтобы подбодрить зарождающийся огонь, и Кабал выпрямился, довольный результатом. Он бы пожарил булочек или блинчиков, но ничего скоропортящегося в кладовой не было; надо будет обновить заказ у бакалейщика. Он вытащил блокнот, открыл его, послюнявив кончик тонкого карандаша. Может, чаю тогда? Он поди выдохся, но пить можно. Он начал писать.

Внезапно в комнате заметно похолодало, и он понял, что чай подождёт. Его гость пришёл чуть раньше, чем ожидалось. Из темноты в углу выступил Старикашка. Он откашлялся, разбрасывая столько слюны, что даже верблюды сочли бы это невежливым.

— Я всё думал, когда же ты объявишься, — сказал Кабал, не поднимая глаз от блокнота, в котором составлял список дел.

— Его Всемогущество не в самом лучшем расположении духа, — с серьёзным видом сказал Старикашка. — По правде говоря, он как обычно рвёт и мечет.