Алана Инош - Дочери Лалады. (Книга 3). Навь и Явь

• Название: Дочери Лалады. (Книга 3). Навь и Явь
• Автор: Алана Инош
• Жанр: Короткие любовные романы

Два мира, один – тёплый и светлый, другой – холодный и тёмный, долго шли разными путями, но настало время им схлестнуться в решающей схватке за выживание. Однако борьбой Света и Тьмы или Добра и Зла это противостояние назвать было бы слишком просто: у каждой стороны – своя правда, а у каждой тёмной тучи… некая изнанка.

Длинная у песни дорога: через поле брани, на котором восставший из Мёртвых топей полководец услышит голос смелой певицы; мимо твёрдого сердца женщины-оборотня, которую белогорская игла проведёт по трудной дороге к непокорной вершине; над Тихой Рощей, из которой ушедшие предки всё же иногда возвращаются…

Много земель облетит песня, чтобы вернуть родную душу из-за той грани, за которой открываются тайны богинь.

---

– А я спокоен, как чистый пруд в ясный день, – ответил Искрен холодно. – И таково моё решение. Забирай свою дочь и внучку к себе, пущай живут в Белых горах, покуда беда не минует.

– Не миновать она может и через три года, – заметила княгиня. – Но тогда уж не муж ты ей будешь – сам знаешь, закон таков.

– Поглядим, – молвил Искрен.

***

Лёгкая дрёма слетела с Лебедяны от ласкового прикосновения губ ко лбу. Грезилось ей, что склонилась над нею Искра, но то была родительница.

– Что-то сердечко твоё трепыхнулось, – озаботилась Лесияра. – А ему сейчас покой надобен.

В груди у Лебедяны кольнуло от затаённого вздоха. Какой уж тут мог быть покой!…

– Что Искрен? – спросила она. – Ты исцелила его?

– Сделала всё, что в моих силах, – ответила родительница. – Князь почувствовал себя бодрым и снова отправился к войску. Тебе он просил передать, что отпускает тебя со Златой в Белые горы – отсидеться на время возможной войны, но развода не даёт.

Лебедяна откинулась на подушки. Под рёбрами снова саднило, но уже не смертельно, а Лесияра склонилась над нею, нежно заглянула в глаза и поцеловала в губы.

– Ну-ну, не тужи, милая. Авось, остынет его обида – и одумается он. Ты отдыхай, доченька, набирайся сил, а я с тобою побуду. Как окрепнешь – возьмём Злату и домой отправимся.

Вместо предполагаемой пары дней слабость одолевала Лебедяну ещё целую седмицу, но сложа руки она не сидела: готовила новые рубашки для Искры. Скроила и сшила она полную свадебную дюжину, но вышивкой украсить успела пока только три.

– Ну что, родная, идём домой? – с улыбкой спросила родительница, заглядывая ей в лицо.

– Да, государыня, надо идти, – со вздохом кивнула Лебедяна. – Довольно уж мне в постели валяться.

Одевая дочку, она рассказывала ей о чудесных Белых горах – о том, как там красиво и хорошо, какие леса и водопады, как весело там будет гулять и собирать целые охапки цветов, ловить рыбу и купаться в холодных бурливых речках. Малышка была не против отправиться в гости к женщинам-кошкам, а о батюшке совсем не спрашивала – должно быть, привыкла к его постоянному отсутствию. Не баловал Искрен вниманием маленькую княжну, а потому она его почти не знала и зачастую дичилась, когда он изредка снисходил до неё. К бабушке Лесияре Злата быстро прониклась горячей привязанностью, и Лебедяна надеялась, что и с Искрой они так же скоро подружатся. А там и правду рассказать будет можно.

С хмурого неба накрапывал дождик, ветер трепал полы плаща Лесияры, из-под которого выглядывала золотая головка девочки. Крошечное колечко село ей на пальчик как влитое; устроено оно было хитро – по мере роста обладательницы его можно было раздвигать, подкручивая потайной винтик. Шаг – и все трое очутились в саду при княжеском дворце в Белом городе – на мостике через лебединый пруд. Лесияра спустила Злату с рук, а Лебедяна зашептала, показывая в сторону важных, чванно-неторопливых птиц, жеманно приглаживавших перья и на людей не обращавших никакого внимания:

– Смотри, смотри! Лебеди какие!

Злата, вцепившись ручками в нижнюю перекладину перил мостика – до верхней дотянуться ей не позволял малый рост, – во все глаза уставилась на великолепных птиц, а Лесияра молвила дочери:

– Раз Искрен развода тебе не дал, ты всё ещё мужняя жена, а значит, не могу я пока позволить тебе поселиться с Искрой и жить с нею семьёй. Уж не обессудь, милая. Но не тужи: встречам вашим я препятствовать не стану. Излишней опекой тебе тоже докучать не буду, ты у меня уже большая девочка.

– Благодарю тебя, государыня. Всё тобою решено по справедливости, – кивнула Лебедяна со сдержанной грустью.

Приветливо-солнечной улыбкой встретила их новая супруга Лесияры, Ждана. Окружённая детьми, принаряженная, свежая и цветущая, она раскрыла Лебедяне объятия, а Злату поцеловала в щёчку.

– Добро пожаловать домой, Лебедяна, – сказала она. – Матушкой твоей зваться не смею, но надеюсь, что ты меня полюбишь, как сестру.

Давняя обида растаяла в сердце княгини Светлореченской под вешним теплом лучей, струившихся из этих глубоких тёмных глаз с золотисто-янтарными искорками. После всего пережитого не смела Лебедяна осуждать свою родительницу за эту позднюю любовь, осенним яблоком сорвавшуюся ей в руки, поскольку и сама теперь знала, каково это – полюбить вопреки брачным узам, долгу и здравому смыслу.

Любима сперва нахмурилась ревниво, но потом овладела собою и поприветствовала Лебедяну, как положено:

– Добро пожаловать, сестрица. Ты как – в гости к нам или насовсем?

– Мы надолго, – улыбнулась Лебедяна. – А насовсем или нет – это уж как судьбе будет угодно. Вот, познакомься: это твоя племянница Злата… Я её в честь нашей незабвенной матушки назвала. Злата, а это твоя тётушка Любима.

Обе девочки мерили друг друга пристально-изучающими взглядами, пока Злата не застеснялась и не спряталась за материнским подолом. Оттуда она одним глазом наблюдала за тётей, удивляясь, видно, почему сия родственница лишь чуть-чуть старше её.

– А ты быстро у меня растёшь, – засмеялась Лесияра, подхватывая младшую дочку на руки. – Смотри-ка – уже тёткой стала!

За нежный поцелуй и полный обожания взор родительницы юная княжна была, пожалуй, готова смириться с очередным неожиданным пополнением их семейства, собранного под одной крышей. К Ждане она, видимо, пока не спешила питать дочерние чувства, но сестра есть сестра, и Лебедяне девочка благосклонно позволила поцеловать себя в щёчку.

– Любима у нас весьма ревнивая юная особа, а также жуткая собственница в отношении своей родительницы, – с усмешкой сказала Лесияра. – Но она трудится над собою, чтоб стать приветливее и мудрее. Правда же, дитя моё?

Девочка с забавной суровостью выпятила нижнюю губу и насупилась, вызвав у всех лишь улыбку.

– Любовь нашей родительницы я у тебя не отниму, не беспокойся, – шутливо молвила Лебедяна. И пробормотала вполголоса: – Мне б со своей любовью разобраться…

После обеда Лебедяна уложила Злату на дневной сон, но дочка долго не могла угомониться: видно, новое место и знакомство с новыми родичами взбудоражило ей нервы. Разместили её в комнате, смежной с опочивальней Любимы, и юная тётушка пришла посмотреть на укладывание Златы.

– Засыпай давай, – сказала она малышке строгим и наставительным тоном. – Такая мелюзга, как ты, должна после дневной трапезы спать. Вон, Яр уже дрыхнет!

– Да и тебе, сестрица, не мешало бы во сне обед переварить, – улыбнулась Лебедяна.

– Я уже большая, – заявила девочка.

Природа всё-таки взяла своё, и пушистые ресницы сытой и усталой от впечатлений Златы через полчаса наконец сами сомкнулись.

– Уснула, – прошептала Любима. И, лукаво прищурив один глаз, спросила: – А теперь, сестрица, скажи правду: ты что, со своим мужем поругалась?

Лебедяна про себя подивилась женской проницательности юной княжны, а вслух ответила:

– Да нет, просто самочувствие моё уже не то, что прежде. Вдали от Белых гор тяжко мне живётся, вот и отпустил меня супруг в родительский дом – силушкой от родной земли подпитаться.

– Эти сказки ты рассказывай кому-нибудь другому, – хмыкнула Любима, устремив лисий взгляд на старшую сестру, по возрасту годившуюся ей в матери. – А мне можешь сказать всё как есть: мы ж, как-никак, родные с тобою. Ежели боишься, что я проболтаюсь – напрасно. Я не из сплетниц. А мужчин я и сама не очень-то долюбливаю. Взять хотя бы Радятко с Малом… Такие дурни да остолопы – сил моих нет! А хочешь – тайну взамен на тайну? Скажи мне свою, а я тебе свою поведаю. Тогда, коли я проболтаюсь, можешь и ты мою тайну выдать.

– И что же у тебя за тайна? – улыбаясь всё шире, полюбопытствовала Лебедяна. Она не могла налюбоваться на эту прелестную плутовку, смышлёную не по годам – уже настоящую женщину в теле маленькой девочки.

– Нет, ты мне сперва свою скажи, – настаивала Любима.

– Ну ладно, – вздохнула Лебедяна. – Ты угадала: я ушла от своего супруга, потому что… люблю женщину-кошку. Только ты об этом – тс-с! – И княгиня Светлореченская предостерегающе приложила к губам палец.

– Так я и знала! – торжествующе сверкая глазами, громко прошептала младшая княжна. И незамедлительно засыпала старшую сестру вопросами: – А кто она? Как её зовут? А она красивая?

– Звать её Искрой, она очень пригожа собою, а трудится мастерицей золотых и серебряных дел – украшения делает, – сказала Лебедяна. – Ну, так что же? У тебя-то какая тайна?