Пауль Кёниг - На "Дейчланде" через Атлантический океан

• Название: На "Дейчланде" через Атлантический океан
• Автор: Пауль Кёниг
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1995

В самый разгар первой мировой войны в Германии произошло событие, которое оставило заметный след в истории подводного судостроения и мореплавания. 23 июня 1916 г. Кильскую гавань покинула впервые созданная для транспортных целей подводная лодка "Дейчланд". Командовал лодкой один из опытнейших капитанов германского торгового флота Пауль Кениг.

Имея не борту груз и дипломатическую почту, "Дейчланд'' взяла курс в Северное море, чтобы пересечь Атлантический океан и прибыть в Северо-Американские Соединенные Штаты.

Так Германия попыталась доказать всему миру и в первую очередь Англии о неэффективности осуществленной ею блокады. Не раз побывав в сильнейших штормах, преодолевая все трудности, "Дейчланд'' пересекла океан и рено утром 9 июля 1916 г. вошла в американский порт Балтимора.

---

С чувством гордости я любовался этим произведением, слегка качавшимся подо мной и многозначительно соединявшим в себе изящество и силу.

На стапеле возвышалось удивительное стальное сооружение.

Теперь все то, что вначале считалось плодом богатой фантазии в области техники, оказалось действительностью и было судном прекрасных мореходных качеств, которым старый моряк мог только любоваться.

Под таким впечатлением я положил руку на планширь рубки "Дейчланд" и поклялся ей в верности.

Таким образом я был назначен на "Дейчланд" первым командиром первой торговой подводной лодки.

Испытания и отъезд

С этого дня наступило своеобразное и удивительное время. День за днем мы выходили в залив и погружались. Мы упражнялись при всякой погоде и при всяком удобном случае. Каждый член отборного экипажа лодки сознавал нашу общую задачу.

Нам приходилось вырабатывать в себе умение управлять самым замысловатым и сложным кораблем, последним результатом уточненных и смелых вычислений. Мы должны были быть в состоянии подчинить своей воле всю эту громаду почти в 2000 тонн, заставить ее слушаться малейшего поворота руля, дабы она поворачивалась и маневрировала подобно миноноске, равно как опускалась и поднималась в воде подобно управляемому аэростату в воздухе.

Наконец, мы были обязаны испытать прочность этого неповоротливого стального корпуса, испробовать силу и надежность мощных машин, заметить их капризы, выманить, так сказать, у них тайну их работы и тайну этой фантастической "рыбьей" натуры.

Подводная лодка капризна, как женщина и чувствительна, как скаковая лошадь; она добросовестна, как колесный пароход и надежна, как буксир; может обладать прекрасными качествами, но может и не обладать ими. Она может быть управляема легко, подобно гоночной яхте и быть упрямой, как извозчичья кляча, по слушается она только того, кто ее изучил до малейших технических подробностей.

Мы неделями шатались по морю, под и над водой, изучая нашу лодку, стараясь предугадать все возможные случайности и понять своеобразие этой морской амфибии.

Вернувшись же обратно в гавань, где тишина заливов сменялась глухими ударами клепального молота и несмолкаемым грохотом верфи, мы с конструкторами лодки часами обсуждали весь приобретенный опыт. Обнаруженные неполадки служили нам причиной и основанием для новой работы.

Вряд ли я могу полностью оценить эту совместную работу со строителями – стольким я им обязан. Неутомимо помогали они нам в наших испытаниях этого необыкновенного творения их пытливого ума, и накануне нашего отъезда генеральный конструктор лодки главный инженер Эрбах выехал к месту нашей якорной стоянки с тем, чтобы принять участие в последних приготовлениях.

Настал день выхода. "Дейчланд" была нагружена. Ценный груз ее прекрасно уложили в помещениях. Еще раз лодка была окинута последним взглядом и приведена в надлежащий порядок. К провианту, забранному на время этого продолжительного путешествия, мы прибавили еще сигары и два граммофона.

Запасшись таким образом, "Дейчланд" стояла готовой к отплытию. Приготовились и мы. Прощание с дорогими людьми, остающимися на берегу, слава богу, прошло. Перед уходом навстречу неизвестности минуты расставания очень тяжелы, а потому их не следует растягивать. Последними пожали нам руки служащие верфи "Германия". Затем сходни убрали, и я приказываю людям занять свои места и поднимаюсь в рубку. Буксир стоит уже наготове рядом с нами и принимает трос. Я передаю в центральный пост: "готовься" – и поднимаю руку – великий момент настал.

– Отдать кормовые!

– Есть!

– Буксир "Шарлотта", вперед!

Машинный телеграф на неуклюжем буксире прозвонил. Коренастое судно натягивает трос и медленно оттягивает корму "Дейчланд" от ее стоянки у верфи.

– Отдать носовые!

– Есть!

С всплеском упали последние канаты с набережной в грязную, взмученную воду гавани.

Настал наш черед. Я беру переговорную трубу и отдаю приказания в центральный пост:

– Левая, средний ход назад!

– Правая, малый вперед!

– Руль, двадцать вправо!

– Есть!

Ответы из машинного отделения также не заставляют себя ждать.

В рубке, где я нахожусь рядом с рулевым, у его маленького штурвала, почти незаметно, что электромоторы начали свою работу. Только по водовороту от винта, грязному и бурлящему слева под кормой "Дейчланд" и по тому, как справа вода разбегается по сторонам и отходит к корме, заметно, что машины заработали. Медленно поворачивается большая зеленая спина подводного кита, принимает вначале поперечное к фарватеру положение, дает малый ход вперед.

– Обе машины – стоп!

По инерции лодка медленно продвигается, при этом, подобно громадному чудовищу допотопных времен, натягивает трос.

Окинув быстрым взглядом фарватер и пристань, я вижу, что образовалось достаточно места для маневрирования.

Я приказываю отдать буксир, дать обеим машинам средний ход вперед. Положив руль влево, мы поворачиваем, проходим свободно мимо пристани верфи, где большой серый военный корабль заканчивает свое вооружение. Затем я приказываю положить руль прямо и дать машинам полный ход вперед.

Корма начинает равномерно дрожать под усиленной работой машин, пенящийся водоворот от винта вытягивается, мы развиваем ход и все быстрее "Дейчланд" скользит по грязной воде гавани к заливу, в открытое море, на океанский простор.

Мы проходили мимо большого серого военного корабля, который заканчивал свое вооружение.

Первый день в море

Длинными валами катит свои волны навстречу нам Северное море. Погода ясная, свежий NNW. Я стою со своим первым вахтенным офицером в рубке, в "ванне". Так мы окрестили непроницаемую защитную стенку, которая, закругляясь на навигационной площадке, охватывает входной люк рубки и имеет некоторое сходство с гондолой аэростата. Перед ней находится верхняя ходовая рубка, но ею можно пользоваться только при хорошей погоде.

Сегодня мы в своих непромокаемых костюмах стоим за защитной стенкой, т. к. море настолько бурное, что нас может промочить насквозь. Держа в руках переговорную трубу в центральный пост, где рулевой передает по телеграфу приказания в машинное отделение, напряженно прислушиваешься: глухо шумит вода, нос зарывается, пенящиеся волны омывают палубу и с силой разбиваются о рубку, а сам, в своей жесткой одежде, пригибаешься за защитную стенку… Эта гимнастика повтоояется каждую минуту.

Миноносец делает крутой поворот, исчезает в волне, и, развивая ход, удаляется, выпуская клубы дыма.

В промежутках стоишь, прислушиваешься к завыванию ветра в такелаже мачт и смотришь по сторонам. Немецкий берег на юго- востоке уже исчез из виду, и конвоирующий нас миноносец составляет последнюю связь с родиной.

Вскоре мы приближаемся к крайней немецкой передовой позиции. Четыре охранных корабля проходят мимо, вытянувшись в кильватерную колонну, и поднимают сигнал: "Счастливого пути''. Наш верный конвойный быстрым ходом приближается к нам, его экипаж приветствует нас троекратным громким ура; офицеры на мостике берут под козырек, мы, двое одиноких в рубке, отвечаем им. Затем миноносец исчезает в волне, делает красивый поворот, развивает ход и, постепенно уменьшаясь в размерах, удаляется, выпуская густые клубы дыма.

Мы предоставлены самим себе и идем навстречу неизвестности. Я решил не давать времени для размышления над этим обстоятельством. Со всех сторон нам теперь грозит опасность, я должен убедиться – в полном ли порядке лодка и "держу" ли я ее в руках, со всеми машинами и аппаратами для погружения.

Командую: "Готовься к пробному погружению".

Ответы из централа [* Центральный пост.] и рубки получаю быстро. Люди спешат по своим постам. Еще бешено стучат нефтяные двигатели, а я уже даю звонок "тревога" и прыгаю в рубку. Входной люк захлопывается, и тотчас же моторы умолкают.

Секунду чувствуется легкое давление в ушах. Но мы уже разъединены с наружным миром, наступает тишина. Однако тишина эта лишь кажущаяся.

Затем раздается команда:

– Открыть вентиль.

Последующие моменты так необыкновенны, что тот, кому хоть раз удалось испытать их, не забудет это никогда.

Вентиляция открыта, с шумом вырывается из резервуаров сжатый воздух. Одновременно раздается гигантское, прерывистое пыхтение, словно фырканье и храп допотопного чудовища, настолько сильные, что в ушах ощущается почти болезненное давление. Затем шум становится равномернее, но зато к нему прибавляются громкое ворчание и пронзительное гудение. Все самые разнообразные тона машин центрального поста соединяются в один несвязный гул, в какое-то сумасшедшее, дьявольское пение, но которое все же после глухих, тяжелых ударов нефтяных двигателей производит впечатление тишины, хотя одновременно и кажется более сильным и раздражающим. Пронзительный свист в целом ряде цистерн показывает, что механизм погружения действует. Он и ворчит, и выводит целые гаммы вверх и вниз, и по мере его утихания и появления более глубоких тонов, почти физически чувствуется вливание громадной водяной массы. Появляется ощущение того, что словно сам одновременно с лодкой становишься тяжелее и опускаешься в бездну. Даже если и не наблюдаешь в иллюминатор рубки и в перископ последовательность погружения, чувствуешь, как опускается носовая часть, как борта с пеной исчезают под волнами и вода все выше плещется вокруг рубки, пока все не окутывается зачаровывающими сумерками морской глубины.