convertfileonline.com - _2015_06_26_21_19_34_662

• Название: _2015_06_26_21_19_34_662
• Автор: convertfileonline.com
• Жанр: Книги
• Год: 0101

---

Психотерапевт: А что насчет этого квадрата?

Пациент: Женщина трахается с тремя мужиками на заднем сиденье «Вольво».

Психотерапевт: Отлично! Кажется, я знаю, в чем ваша проблема. Вы одержимы сексом!

Пациент: Я? Между прочим, это вы, а не я, собрали тут целую коллекцию порнографических картинок!

Однако куда более важен другой вопрос: каким образом простой человек, хотя бы житель Германии 1940-х годов, мог поддаться на подобную подмену, поверив, что плохой парень — совсем другой человек?

Ответ кроется в страстности, с которой произносил эти слова их автор. Он выступал столь энергично, столь уверенно, столь неподдельно ужасался действиями тех, кого считал коллективными врагами, что трудно было не поверить в искренность его речей. Но помните: любой оратор, склонный к проекции, будет говорить страстно и убежденно. Выражаясь языком психоанализа, отвращение к самому себе он переносит на других и начинает ненавидеть их с той же силой, а ведь ненависть к себе, как многие из нас знают, — чувство очень пылкое и страстное, как, впрочем, и ненависть вообще.

Похоже, войны и выборы стимулируют проекцию как форму психопатологии. Когда одна из партий (чтобы никого не обидеть, назовем ее «партией А») предлагает существенно снизить налоги преимущественно сверхбогатых людей, а оппозиционная партия (назовем ее «партией Б») указывает на социальную несправедливость подобных мер, что отвечает партия А? Правильно: она начинает яростно обвинять партию Б в том, что та «разжигает классовую вражду»!

Argumentum ad Verecundiam

(Апелляция к авторитету)

Существует несколько способов обвести оппонента вокруг пальца, переходя на личности, но не прибегая к прямым оскорблениям. Хорошо, что мы можем выйти из подобной дискуссии, не вымазавшись в грязи. Плохо только, что при этом у нас возникают весьма сомнительные мысли. Вот вам подобный пример апелляции к авторитету:

Уже не первую неделю фанаты Red Sox доверяют мне, когда я выхожу на площадку для подачи. А сейчас вы можете доверять мне, когда я говорю вам: Джордж Буш — тот лидер, который нужен нашей стране.

— Курт Шиллинг, питчер команды Red Sox

Я верю, что Джон Керри высоко ставит эти идеалы. Он жил с ними последние 50 лет, и у него сформировались зрелые представления об Америке и ее народе.

— Брюс Спрингстин, певец, автор песен

Апелляция к авторитету призвана поддерживать доводы, подкрепляя их мнениями уважаемых и знаменитых людей. А кто в США популярнее футболистов и рок-звезд?

Сама по себе апелляция к авторитету не является ошибочной. Мы цитируем Эйнштейна, подкрепляя свои высказывания о пространственно-временном континууме, — и это правильно и оправданно. Поэтому многие авторитеты в области неформальной логики называют ошибочной лишь апелляцию к сомнительным авторитетам. К примеру, позволяет ли ловкость Шиллинга в обращении с мячом считать его авторитетным политическим комментатором?

В 1992 году Хиллари Клинтон заявила: «Я вам не маленькая женщина, которая стоит здесь позади своего мужчины, как Тэмми Винетт». После этого пресса, разумеется, сразу же обратилась к эксперту — не в области политики, а по части стояния позади своего мужчины и исполнения роли Тэмми Винетт, — а именно, к самой Тэмми Винетт. «Но ведь именно это она и делает!» — воскликнула в ответ та.

Случай с Dixie Chicks еще более поучителен. Когда участницы этой кантри-группы заявили, что ничуть не рады быть уроженками того же штата, что и президент, поклонник музыки кантри поставил под сомнение их компетентность. Фанат, выкрикнувший из зала «Заткнись и пой!», на самом деле имел в виду: «Вы ни черта не разбираетесь ни в войне, ни в политике!»

Забавно, что либеральное крыло Американской академии звукозаписи решило поддержать претензии Dixie Chicks на звание политических экспертов, отвалив им целую кучу «Грэмми».

Но главная проблема апелляции к авторитету заключается в том, что любой желающий может перебирать авторитеты до тех пор, пока не услышит от одного из них то, что хочет услышать:

Один человек никак не мог разобраться, можно ли заниматься сексом в Шаббат, поскольку не был уверен, что такое секс — работа или удовольствие? С эти вопросом он пришел к католическому священнику. Просмотрев церковные каноны, тот ответил ему:

— Сын мой, я обстоятельно изучил все труды церкви и пришел к выводу, что секс — это работа, и, значит, он противоречит требованию отдыхать от трудов твоих в этот священный день.

Однако, подумав, человек решил, что священника, принявшего обет безбрачия, вряд ли можно считать авторитетом в вопросах секса. Тогда он отправился к женатому министру. Тот, сверившись с Библией, дал ему тот же ответ: секс — работа, и, значит, заниматься им в шаббат нельзя.

Неудовлетворенный полученным ответом, человек отправился к следующему авторитету — рабби. Немного подумав, рабби ответил:

— Сын мой, несомненно секс — это удовольствие!

— Рабби, это отличная новость! — воскликнул тот. — Но почему вы в этом так уверены? Ведь многие говорили иное!

— Сын мой, — отвечал рабби, — если бы секс был работой, моя жена поручила бы это служанке!

Вина с оговоркой

Многие политики используют еще одну сравнительно безвредную уловку с переходом на личности — признание вины с оговоркой. Они пытаются вызвать сочувствие и понимание, признавая совершенную ошибку, но при этом предлагая оправдывающее их объяснение. В итоге получается что-то вроде: «Я прошу меня простить, хотя, в сущности, мне не за что просить прощения». Ловкий ход, ничего не скажешь!

Например, президент Джордж Буш-младший неоднократно заявлял, что министр обороны Дональд Рамсфелд останется с ним до конца президентского срока, но когда демократы победили на промежуточных выборах 2006 года, объявил, что Рамсфелд покинет свой пост.

Журналист: На прошлой неделе вы говорили, что министр обороны Дональд Рамсфелд останется на своем посту. Почему сейчас вы решили объявить о его отставке, и связано ли это с результатами выборов?

Буш: Вы задавали мне вопрос за неделю до выборов, и тогда я ответил, что он продолжит работу. Я не хотел объявлять о значимых решениях за несколько дней до окончания выборной кампании. Тогда это был единственный ответ, который я мог дать, чтобы побыстрее покончить с этим вопросом и перейти к следующему.

Прибегая к признанию вины с оговоркой, надо учитывать, что некоторые объяснения работают лучше других. В данном случае президента поймали на явной непоследовательности: заявив, что никогда не уволит Рамсфелда, уже неделю спустя он объявил, что настало время отдать его пост новому человеку, который будет проводить новый курс, так что до свидания, Дональд. Буш мог просто сказать, что обстоятельства неожиданно изменились, что заставило его пересмотреть свою позицию касательно увольнения Рамсфелда или же своевременности этого шага. Но наш главный стратег весьма последователен в своем нежелании признавать собственную непоследовательность. Поэтому он предложил объяснение, которое, по его мысли, должно было вызвать у нас сочувствие и понимание. Иными словами, он предположил, что было бы нечестно и неправильно увольнять Рамсфелда (или объявлять о его отставке) до выборов, поскольку это могло бы повлиять на их исход. Ничего не скажешь, благородное объяснение!

Главный показатель эффективности признания вины с оговоркой — правдоподобие объяснения. Большинство экспертов полагают, что, с учетом потрясающей непопулярности Рамсфелда среди избирателей, его увольнение перед выборами лишь увеличило бы число голосов, отданных за республиканцев. Ну как же! Это, конечно, заставит нас отнестись с еще большим сочувствием к словам президента, демонстрирующим его беспристрастность. Правдоподобно? Увы, нет! При этом большинство экспертов опять-таки сходятся во мнении, что, если бы по итогам выборов республиканцам удалось сохранить большинство в Конгрессе, старина Рамсфелд сохранил бы свой пост.

Ниже приводится старый анекдот про фермера, в котором тактика признания вины с оговоркой подвергается жесткой проверке на достоверность. Конечно, анекдот несколько длинноват, но для фермерского анекдота это нормально.

Фермер по имени Клайд попал в аварию. По этому делу был назначен суд, где Клайду пришлось отвечать на вопросы лощеного адвоката транспортной компании.

— Действительно ли вы заявили на месте аварии, что с вами все в порядке? — спросил адвокат.

— Я сейчас расскажу вам, как было дело, — произнес в ответ Клайд. — В тот день я как раз погрузил мою любимую коровку, Бесси…

— Я не просил вас рассказывать подробности, — перебил его адвокат. — Я хочу, чтобы вы ответили на вопрос: действительно ли вы заявили на месте аварии, что с вами все в порядке?