Элизабет Чедвик - Победитель, или В плену любви

• Название: Победитель, или В плену любви
• Автор: Элизабет Чедвик
• Издательство: РИПОЛ класик
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-7905-2482-6, 5-7905-2975-5

У Александра де Монруа было все: яростные схватки, хмельные пиры, множество любовниц, жизнь, полная удовольствий, подвигов и славы. Но вот однажды хрупкая девушка по имени Манди без памяти влюбляется в храброго воина. В одну из ночей шумное хмельное веселье привело Манди в постель Александра. Он жадно овладел ею и оставил в одиночестве, не ведая о том, какое сокровище теряет. Гордая девушка, не желая становиться очередным завоеванием Александра, бежит прочь от шумихи и вереницы турниров. И как мучительно теперь осознавать, что возлюбленная оказалась в лапах жестокого тирана. Теперь он должен бросить вызов самому лорду Мортейну — брату Ричарда Львиное Сердце. Выбор один: вернуть себе любовь или погибнуть…

* * *

Романы Элизабет Чедвик — о благородных, отважных мужчинах и своенравных, обольстительных красавицах, о вечной битве Гордости и Любви, Долга и всепоглощающей Страсти.

Суровый мир Средневековья безжалостен к судьбам двоих. Все против них: зависть коварных властителей и козни могущественных врагов, холодная сталь клинков, алчущих крови, и превратности жестокой судьбы. Сменяются короли и правители, жестокие тираны уходят в небытие, но лишь сильнее разгорается пожар страсти, лишь сильнее притяжение двух любящих сердец…

---

— Она вовсе не должна выходить замуж. Мы можем защищать ее честь, и она имеет часть состояния Арнауда как гарантию.

Харви покачал головой.

— Я — только ее опекун. Мужчины, в том числе ле Буше, понимают, что они имеют шанс заполучить больше. Она — внучка Стаффорда, и она имеет шансы на приданое. Она молода, невинна и симпатична. Нетрудно сообразить, что все это вместе делает ее ценным призом. — Он отвернулся резко к Солейлу и продолжил возиться с жеребцом.

— И где ты собираешься искать человека, чьи средства к существованию достаточно солидны? — спросил Александр как бы небрежно.

— Я не знаю, — голос Харви стал злым и раздраженным. — Но ты, забивая ей голову понятиями и вещами, далекими от обыденной жизни, совсем не облегчаешь мою задачу.

— Она попросила, чтобы я научил ее. По ее собственной воле она хотела научиться писать. Нельзя отказывать человеку, который стремится к совершенствованию.

С этими словами Александр сел на Самсона и поскакал, разогревая коня. Он был глубоко взволнован мыслями о Манди, представляя кандидатуры для выбора мужа. Не было никого даже отдаленно подходящего, и меньше всего — Удо ле Буше. Сама мысль об этом заставила его передернуться. И все же Харви был прав, называя ее ценным призом. И это также была мысль, которая до сих пор никогда не приходила в голову Александра.

Манди налила вино в два кубка и вручила один из них Александру. Ее мысли оживились, наполненные новым знанием. В ее движениях и голове была легкость, словно она была пьяна.

В тот полдень турнир проходил удачно для мужчин, и они приняли несколько богатых выкупов от французских рыцарей. Все повеселились вокруг общего костра с танцем и пением. Потом Харви ушел в темноту с одной из женщин, а Александр сопроводил Манди назад к их палатке. Затем, со странным, глубоким блеском в глазах, он разложил письменные принадлежности и продемонстрировал ей арабскую систему цифр.

Манди нашла идею забавной, а символы — намного более простыми для использования в вычислениях, чем неуклюжие римские цифры.

— И это вам тоже преподавали в монастыре? — спросила она, усаживаясь рядом с ним.

Александр отрицательно покачал головой и выпил вино быстро, так, как он всегда делал после турнира. Обычно ему требовался целый вечер, чтобы вернуть нормальный темп его уму и телу. Сейчас Манди могла ощущать лихорадочную напряженность в нем, и ее собственные эмоции нуждались в ответном понимании.

— Я выучился сам, — сказал он. — У нас была рукопись, скопированная монахом по имени Аделяр Бас. Это был трактат по использованию арабских цифр. Некоторые думали, что это заклинания черной магии, но это только меня раззадорило, и я решил научиться пользоваться ими. — Он поднялся, чтобы взять бутылку, вернулся и снова наполнил свой кубок. — Харви полагает, что я не должен учить тебя всему этому. Он говорит, что это заставит тебя думать о вещах, непригодных в твоей повседневной жизни.

Манди горько засмеялась.

— Только то, что ты показываешь мне, делает повседневную жизнь терпимой, — объявила она, мотнув головой. — Наверное, он думает, что я не должна иметь никаких забот, кроме прялки да котелка!

— Он думает, что ты будешь не удовлетворена своей судьбой, если будешь знать больше о жизни. — Он откинулся назад на табурете и стал качать одной ногой.

Манди засмеялась снова. Она осушила свой кубок и стукнула его оправой по бутылке, которую он все еще держал.

— Он немного опоздал. Как я не могу знать, когда я вижу это каждый день в людях, которые прибывают, чтобы наблюдать турниры, — в лордах, у которых есть деньги, чтобы нанять кого-нибудь вроде нас, чтобы умереть за них? Конечно, существует нечто большее, Мы знаем это…

— В глубине души Харви тоже это знает, — сказал Александр.

Они допили вино.

Очеломник особенно досаждал; Манди, ощутив прилив смелости и какой-то непокорности, выдернула костяную закрепляющую булавку и сбросила покров.

Волосы упали каскадом до бедер, мерцая оттенками бронзы и золота. Она увидела, что глаза Александра расширились.

— Что-то не так? — У Манди заплетался язык, и она решила, что не слишком было мудро пить наравне с Александром.

— Ты не часто снимаешь свой покров, даже передо мной или Харви.

— Ты возражаешь?

Он покачал головой.

— Я думаю, как жалко, что ты обречена носить это. У тебя прекрасные волосы.

Манди, расправляя пряди, изучающее взглянула на Александра и спросила себя: принимать ли его слова как ни на что не претендующий дружеский комплимент или читать в них большее.

Через какое-то время она сосредоточилась и сказала рассудительно, чуть излишне старательно выговаривая слова:

— Я предполагаю, что покров на волосах действует как защита. Это делает меня как бы чуть отстраненной в глазах людей. Я знаю, что среди женщин знатного происхождения все более распространяется мода показывать свои волосы, но при той жизни, которую мы ведем, я не осмеливаюсь.

Она поднялась на ноги, намереваясь поставить пустой кубок на полку, но от внезапного движения энергии вина в ее крови у нее закружилась голова. Она споткнулась и затем наткнулась на ногу Александра. Так как он в это время откинулся назад на табурете, то потерял равновесие, и они оба повалились на пол шатра, рядом с опрокинутым табуретом и винной бутылкой, содержимое которой вылилось на землю.

Александр приподнялся на локте.

— С тобой все хорошо?

Манди чуть растерянно смотрела на него.

— Да. — Она слышала свои слова, хотя на самом деле ее голова кружилась. — Не думаю, — хихикнула она, громко икнула, потянулась за кубком и выпила остаток вина.

Он убрал волосы с ее лица.

— Ты выглядишь настолько другой с непокрытой головой…

— О чем это ты? — Звук его голоса вызывал нескромное, тающее ощущение внизу живота.

— В моих объятиях сейчас не чопорная уравновешенная сиделка, там — девушка, более прекрасная, чем Изольда, Джиневра и любая другая женщина, когда-либо увековеченная трубадуром. — Рука, поглаживая, перемещалась вдоль ее волос и остановилась, слегка касаясь ее тела.

Манди хихикнула снова и подтолкнула его руку, которая коснулась как будто случайно округлости ее груди. Она чувствовала жар и головокружение.

— Ты… Ты только говоришь это.

— Нет, это правда, я клянусь в этом на моем сердце. Почувствуй. — И, взяв ее руки, он положил их на свою грудь.

Она чувствовала сильное, но быстрое биение под руками. Затем по ее рукам протекло влажное тепло ласки — он поднял их от своей груди, приблизил к губам и касался кончика каждого пальца кончиком своего языка.

Манди дрожала и задыхалась, но она не выдергивала свою руку и не пробовала подняться с пола. Ее тело приветствовало его давление, а место между ее ногами стало чувствительным и словно раскаленным.

Рациональная часть ее ума говорила об опасности, о том, что она должна спасаться, пока не поздно, но она отвергала это с тем же самым нетерпением, с каким сбросила свой очеломник. В их игре не было никакого зла. Она могла остановиться в любое время, если бы захотела.

Он погладил ее волосы снова, по-видимому, очарованный их роскошью.

— Ты скрываешь золото здесь, — он произносил невнятно, наматывая локон на ладонь, — и бронзу и янтарь. Богатство превыше богатств королей. О Боже, Харви обезумел, если смеет даже думать о…

Он прервался, пряча свое лицо в ароматной мягкости ее локонов.

— Харви обезумел, если смеет даже думать о чем?

— Ни о чем, — пробормотал он. — Ни о чем, что имело бы смысл.

Она открыла рот, чтобы настоять, но он закрыл ее губы своими, крадя ее дыхание и вместе с ним ее разум.

Поцелуй, долгий и медленный, ясно продемонстрировал, как многому научился Александр со времени того первого неуклюжего объятия в крепостном дворе Лаву. Его руки ласкали с определенным, уверенным намерением. Даже больше чем наполовину нетрезвый, он знал, куда положить их и как сильно нажать, чтобы вызвать ответную негу.

Когда поцелуй закончился, Манди попробовала восстановить сбитое дыхание, чувствуя, как будто не только плоть, но и кости тают в истоме, но он не дал ей никакого времени, его губы ласкали и ласкали, в то время как он мягко откреплял брошку на ее платье.

Было самое время остановиться, оттолкнуть его, но то, что знал разум, тело жестко отвергало, стремясь к близости с Александром. Вино пело в ее голове, мир заволакивался дымкой, и ощущения, которые вызывал Александр, были просто восхитительны. И когда он задирал юбки и откреплял набедренную повязку, она нетерпеливо раздвинула бедра и подняла их так, чтобы он легко мог стянуть это с нее.

Он гладил место между ее бедрами, пока она не застонала, и когда стон изменил звук и застрял в ее горле, он вошел в нее и пресек ее голос другим поцелуем, который приплывал и отступал в ритме с движением его тела.