Эдуардо Де Филиппо - Цилиндр

• Название: Цилиндр
• Автор: Эдуардо Де Филиппо
• Жанр: Драматургия

«Цилиндр» — яркая полная непредсказуемых поворотов пьеса великого итальянского комедиографа Эдуардо де Филиппо.

Дело происходит в Неаполе, в двух бедных семьях, делящих общий кров. Им грозит опасность остаться без жилья, если они в короткий срок не погасят долг по квартплате. Герои пьесы пытаются раздобыть денег весьма необычным способом, заманивая в ловушку ищущих романтических приключений, мужчин. Всё складывается удачно, пока очередной клиент вдруг не нарушает прекрасно отработанный аферистами сценарий. И тут история принимает неожиданный поворот…

---

Не сердись… Я была груба, я не должна была так говорить… У меня такое горе, такое горе! Умоляю тебя на коленях: ложись со мной и дай мне немного денег.

Антонио молчит.

Я не проститутка, верь мне, я этим делом не занимаюсь… Антонио, ты у меня первый.

АНТОНИО (вытаращив глаза). Ты девушка?

РИТА. Откуда ты это взял? Ты у меня первый после мужа… Впрочем, моя жизнь тебя не касается. Будь великодушен, дай мне немного денег.

АНТОНИО. Но… примерно… сколько?

РИТА. Откуда мне знать… Я в этом ничего не смыслю. Мне сказали… Десять тысяч лир.

АНТОНИО (чья робость побеждена оскорбленным чувством справедливости). Ты забываешь, что это район Кристаллини, а не вив Рома!

РИТА (твердо). А ты забываешь, что ты первый.

АНТОНИО (не в силах устоять перед соблазном). Понятно, такое выпадает не каждый день… Десять тысяч у меня есть.

РИТА. Раздевайся.

АНТОНИО. Сначала ты.

РИТА. Мне ведь только скинуть халат. (Медленно поворачивается, подбадривая юношу взглядом и как бы приглашая его помочь ей, опускает руки, так что халатик распахивается сам по себе.) Хочешь?..

АНТОНИО (снимает с нее халат, мгновение любуется ее красивыми точеными плечами, нежно прикладывается к ним левой щекой, зажмурив от удовольствия глаза). До чего ты красивая…

РИТА (резко отстраняется, поднимает с полу халат и останавливается перед юношей, испуганная и в то же время нетерпеливая). Ну что ты стоишь как истукан? Чем быстрей, тем лучше. Пока я не раздумала.

АНТОНИО (готовый на все). Мне только снять галстук и пиджак и расстегнуть ворот… (Быстро подносит руки к галстуку.)

РИТА (не на шутку встревоженная). Оставь!

АНТОНИО (в замешательстве). Оставить галстук?

РИТА. И пиджак тоже.

АНТОНИО. Дело в том, что сегодня жарко..

РИТА. Ну конечно… ты можешь снять с себя все, что угодно, только после.

АНТОНИО. После?..

РИТА. После того как ты дашь мне деньги.

АНТОНИО (не сразу находит, что сказать). Ты мне не веришь?

РИТА. Я ведь тебе объяснила, что никогда не занималась этим делом. Мне сказали, что плату берут вперед. Да так оно и лучше, тебе не кажется? Лучше и для меня и для тебя. Я в отчаянии, мне нужны деньги. Если я буду спокойна на этот счет, я смогу быть ласковее с тобой. Когда ты уйдешь после того, что произойдет между нами, мы оба сможем считать, будто и впрямь любили друг друга.

АНТОНИО (на которого подействовали убеждения Риты, улыбается; вынимает бумажник). Да, ты права, права! (Достает кредитку в десять тысяч лир и протягивает ей.)

РИТА (с дрожащим от волнения подбородком и со слезами в голосе бормочет). Спасибо… (Это «спасибо» не вяжется, однако, с молниеносным движением, которым она прячет деньги в лифчик. Затем берет Ангонио за руку и решительно тащит за собой). Идем.

АНТОНИО. Куда?

РИТА (показывает на нишу под лестницей). Туда. Идем же! (Приблизившись к занавеске, останавливается, поворачивается на девяносто градусов так, чтобы оказаться лицом к лицу с Антонио, трагически смотрит ему прямо в глаза широко раскрытыми глазами, затем падает перед ним на колени и разражается рыданиями.) Мерзавка! Гнусная тварь! Паскуда! Но еще омерзительнее меня судьба, еще гнуснее рок! Еще паскуднее жизнь! Я больше не могу… Не могу!.. Не могу…

АНТОНИО (в недоумении). Что случилось?

РИТА (сгибается в три погибели, почти касаясь лицом пола и стуча по полу кулаками). Почему, почему, почему?

АНТОНИО. Успокойся…

РИТА. Почему жестокий ветер судьбы вдруг врывается к тебе в дом — и счастья как не бывало?.. У меня был муж — молодой, сильный, любящий… Сегодня ночью ворвался ветер и унес его. Смотри!

Решительным движением отдергивает занавеску, и Антонио предстает трагическое зрелище. На двуспальной кровати покоится тело молодого мужчины; единственная свеча, стоящая на мраморной крышке небольшого комода^ делает его мертвенно бледное лицо совсем прозрачным; пальцы юноши, переплетенные на груди, сжимают куцый букетик цветов. При виде этого мрачного алькова Антонио впадает в оцепенение; бедняга не верит собственным главам, и проходит некоторое время, прежде чем он снова начинает что-то понимать.

АНТОНИО (наконец обретает дар речи). Однако что здесь делает этот тип?

РИТА. Ничего, ровным счетом ничего. Он не может больше ничего делать. Сегодня ночью он в слезах признался мне, что больше не в силах каждое утро ломать себе голову над тем, как раздобыть кусок хлеба для наших трех малышей, трех… И после приступа отчаяния у него отказало сердце и он скончался. А ты спрашиваешь, что он делает! Он делает то, на что обрекли его такие сволочи, как ты, которые швыряют на ветер по десять тысяч лир, чтобы купить себе порядочных жен бедняков, вместо того чтобы великодушно протянуть руку помощи их мужьям. Он ничего не делает, это его сделали покойным отцом, покойным мужем, покойным служащим, покойным рабочим, покойным жуликом, покойным бездельником, покойным, который при жизни всем докучал. Ты доволен? (С неожиданной настойчивостью хватает Антонио за руку и тащит к кровати.) Ты заплатил, ты имеешь право. Получай свое и скорее уходи.

АНТОНИО (резко вырывает руку и пятится назад). Вы что, смеетесь? Рядом с ним?

РИТА. А почему бы и нет? Разве тебя пугают умирающие, когда ты встречаешь их на улице и они смотрят тебе в глаза, обвиняя тебя в своей неминуемой смерти? Неужели ты боишься его, его, который не может больше тебя обвинить?

АНТОНИО (оскорбленный в глубине души дешевой социологической демагогией Риты, находит в себе силы, чтобы возмутиться). Слушайте, что вы ко мне пристали? Нечего сказать, веселое утро! И какого рожна меня занесло в это чертов переулок… Слушайте, как вас там зовут, у каждого из нас свои неприятности. Если я начну вам расписывать что творится у меня дома, то к концу моего рассказа вы успеете состариться. Какое я имею отношение к умирающим, которые разгуливают по улицам, к их «глазам» и «обвинениям»? Безработица есть во всем мире. Искренние соболезнования — и выпустите меня.

РИТА. Дверь там.

АНТОНИО. А десять тысяч лир?

РИТА (решительно хлопая себя по груди). Они здесь. (После чего вынимает деньги из лифчика и подсовывает их под спину покойника.) А теперь здесь, и если у тебя хватит смелости, можешь взять их сам.

АНТОНИО. Да свершится воля божья! (Затем, повернувшись к женщине, грубым тоном.) Счастливо оставаться. (Открывает дверь и быстро выходит.)

РИТА. Скатертью дорожка, идиот!

Выдвигает ящик комода, берет сигареты и спички, зажигает одну сигарету для себя, другую для Родольфо, своего покойного мужа, который тем временем сел посреди кровати и протирает глаза.

РУДОЛЬФО (курит с не меньшим наслаждением, чем Рита, которая делает несколько глубоких затяжек, довольная удачным финалом; затем берет жену за руку и привлекает к себе). Ягодка моя…

РИТА. Котик, подожди… (Устремляется к входной двери, несколько секунд прислушивается, после чего открывает дверь и выглядывает, снова затворяет, быстро поднимается по лестнице и приоткрывает двери балкончика ровно настолько, чтобы просунуть в них голову и оглядеть переулок.)

С правой стороны площадки наверху лестницы появляется, выйдя из соседней комнаты, мужчина лет шестидесяти с мрачным, неприветливым, болезненным лицом, но крепкий и неплохо сложенный. На нем голубая майка — полурукавка, на которой бросаются в глаза ярко — красные старенькие подтяжки, поддерживающие некогда черные брюки, заштопанные на. коленях и на заду. Роста мужчина среднего, но со стороны он кажется очень высоким благодаря цилиндру на затылке. Он держится с исключительным достоинством, почти величественно, что поразительным образом согласуется с этим головным убором, столь ко многому обязывающим. Агостино Мускаръелло — таково его имя — молча подходит к тазу и выливает его содержимое в ведро, берет ведро и кувшин и направляется к двери, откуда он на наших глазах появился.

РИТА (оглядев переулок, закрывает двери балкончика). Его и след простыл: убежал от греха подальше. (К Агостино.) Извините… (Берет банку из-под талька и протягивает ему.) У меня кончился тальк. Большая коробка стоит у вас в комнате.