Макс Вебер - Аграрная исстория Древнего мира

• Название: Аграрная исстория Древнего мира
• Автор: Макс Вебер
• Издательство: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-93354-010-2

Очередная книга большой серии «Публикации ЦФС» (малая серия «LOGICA SOCIALIS») представляет собой первую книгу двухтомника, в который входят три весьма важных для понимания творчества М. Вебера труда по исторической социологии: «Аграрная история Древнего мира», «История хозяйства» и «Город».

В первую книгу включены «Аграрная история Древнего, мира» и, в качестве приложения, очень важная для понимания всех трех работ М. Вебера статья М. Ростовцева «Колонат».

---

Спорным, наконец, как уже было отмечено, остается вопрос о том, в какой мере применялся в сельском хозяйстве рабский труд.

Здесь необходимо, так или иначе, коснуться вопроса о способе применения и о значении рабского труда в «классическую» эпоху (в V–IV вв. до P. X.) вообще. После чудовищных преувеличений прежних оценок наступила, именно под влиянием Э. Мейера, сильная реакция и, поскольку речь идет о древней Элладе, несомненно, по существу вполне справедливая в смысле количественной оценки рабского труда. В смысле же качественной оценки, что касается рабского труда в области промышленности, она даже недостаточно последовательна (поскольку удержалось понятие «фабрики» с рабским трудом), с другой стороны, она заходит слишком далеко, поскольку вслед за Франкоттом подчас недостаточно оценивали влияние рабства на положение свободного труда. Ввиду этого к тому, что уже говорилось об этом выше, необходимо прибавить еще кое-что.

Заметно разрастающееся рабовладение в древней Элладе не в такой мере, как я признавал это прежде, ослабляло денежно-хозяйственное покрытие потребностей «ойкоса», и тем самым и покупательную силу рынка тем, что давало возможность производить в собственном хозяйстве продукты, необходимые для удовлетворения потребностей. Но влияние это во всяком случае существовало и имело большое значение: 1) о Перикле рассказывают, что он (из политических соображений) по мере возможности пользовался не домашними (aushäusig), а покупными продуктами, т. е. сделанными руками свободных ремесленников — ясное указание на ограничивающее необходимость пользоваться чужими услугами влияние домашних рабов сеньора, так как чем больше рабов было в хозяйстве дома, тем больше можно было иметь в доме обученных специалистов, и тем больше домашнее хозяйство вытесняло свободную «работу на заказ» («Lohnwerk»). 2) В древности одежда, а в городе и пища раба, впрочем, в значительной мере покупались (как это было, например, в южных штатах Северной Америки). Но конкуренция рабов, которые со своей стороны, конечно, были ограничены в своих жизненных потребностях самым необходимым, должна была вообще влиять на уровень жизненных потребностей и на покупательную силу неимущих рабочих, а тем самым и на развитие рынка жизненных припасов. Как непостоянен (prekär) должен был быть спрос на продукты промышленности при том уровне потребностей, какой был у народных масс в древности, видно, между прочим, из того факта, что афиняне должны были отсрочить союзным городам выплату дани вследствие неурожал в областях, лежащих по берегам Черного моря: до такой степени все зависело от цен единственно на хлеб, как они определялись для каждого данного момента. Из большой надписи на Эрехтейоне[310] узнаем, что наемные свободные рабочие и рабы получали одинаково: по 1 драхме в день; в IV в. до P. X. поденная плата (впрочем, обученным рабочим) доходит иногда даже до 2 драхм, тогда как в Элевсине (IV в. до P. X.) расходы храма на прокормление своих собственных рабов равнялись всего 3 оболам[311] на человека, в Дельфах, в 338 г. до P. X. предпринимателю считали также 3 обола на σιίήριον, наконец, на Делосе, еще позднее, расходы на прокормление самого себя равнялись всего 2 оболам. Но нужно принять во внимание, что в Афинах именно демократия в V в. до P. X. назначает такую приличную плату за труд на общественных работах, плату, от которой, конечно, мог оставаться значительный барыш в руках владельца рабов, поставлявшего их на стройку и/или получавшего с них άποφορά, или же сдававшего их от себя на работу за плату, а для свободных рабочих, имеющих к тому же семью, тем не менее, быть может, только едва достаточную. Эти цифры сами по себе (более подробное рассмотрение их здесь невозможно) отнюдь не доказывают, что конкуренция рабского труда — поскольку она имела место — не была тяжела для свободных рабочих, как то полагает Франкотт. Ограничение заработной платы свободных (не сельских!) рабочих одним доставлением им средств простого физического поддержания жизни (в иных случаях — питания) натурой, как это бывало по образцу Египта и Востока, также в Греции (например, в 282 г. до P. X. — следовательно, в период значительно развитого денежного хозяйства — в Делосе), свидетельствует о тенденции ограничить заработную плату минимумом необходимого для поддержания существования («Existenz-minimum»), поскольку это не была требовавшая особенного искусства работа или поскольку не давал себя знать особенно усиленный спрос (в особенности спрос на квалифицированный труд тех, например, обученных рабочих, которые получали по 2 драхмы приблизительно за то же время, за какое необученные рабочие получали лишь содержание натурой) или политические причины. Социальное деклассирование свободного труда благодаря совместной работе рабов со свободными — при постройке Эрехтейона членами и руководителями рабочих артелей являются вперемешку граждане, метеки и рабы — не могло не стать фактом. И возражение Аристарха в Меморабилиях[312] на замечание Сократа о благосостоянии афинских граждан, что они на эти свои денежные заработки покупают себе варваров и заставляют их работать, остается в полной силе.

Домашние рабы и рабы-рабочие ограничивали, таким образом, сферу применения свободного труда. Тот факт, что несмотря на узкую политику государства в деле дарования прав гражданства и на постоянно повторяющиеся на протяжении всей древней истории стремления монополизировать в пользу полноправных граждан шансы на «предпринимательскую» прибыль, в течение всего классического периода ничего не известно ни об одной попытке принудительно ограничить сдачу общественных работ своими ремесленниками — между тем, как эпоха тирании и законодателей (см. выше), знала ограничение рабского труда, — один этот факт указывает на беспомощное положение, в каком находились уже тогда свободные граждане, живущие трудами рук своих, несомненно именно вследствие распространения рабского труда. Кроме того, он, конечно, указывает также и на невозможность такого рода ограничения вследствие отсутствия достаточно многочисленного свободного «рабочего класса» в современном значении этого слова. Крупные государственные предприятия с их острой потребностью в рабочих руках, несомненно, вообще не находили нужного числа рабочих сил в среде свободных ремесленников и рабочих, и тем более (отчасти благодаря политике, которой держалось государство в деле дарования права гражданства) в среде одних полноправных граждан, чтобы можно было говорить о подобном ограничении, популярность которого была бы вне сомнения, особенно, если представить себе, как это еще до сих пор так часто делается, аттический демос, как прежде всего народ ремесленников.

Конечно, рабы, так как господа не любили отдавать их на долгие годы в ученье, попадали преимущественно на более грубые работы, и были занятия, как, например, молотьба, на которые в течение всей Древности свободные нанимались лишь в моменты крайней нужды. Но, с другой стороны, свободное ремесло довольно поздно, и то лишь отчасти, утратило характер домашнего производства (Familienarbeit) и никогда не достигло структуры, соответствующей средневековой. Что слово σύνεργος[313] (или ему подобные) могло иногда обозначать положение, подобное нашему «подмастерью» («Geselle»), этого безусловно оспаривать невозможно. Но не установлено, находился ли апостол Павел на жаловании у своего сотоварища по ремеслу, Акилы[314], у которого он работал (Деян. Апост., 18, 2), а относительно людей, которых золотых дел мастер Димитрий[315], кроме своих ближайших сотоварищей по ремеслу, поднял против боровшихся с идолопоклонством христиан (там же 19, 25), представляется также более вероятным, что это были самостоятельные ремесленники других отраслей того же ремесла, также заинтересованные в производстве предметов культа. Во всяком случае, существование обученных, но не имеющих средств, ремесленников, находящихся на службе у других, которые предоставляли инструменты и сырье, для эллинистической эпохи представляется весьма возможным. Но для классического периода представляется, в конце концов, всего более вероятным, что в тех случаях, когда мы встречаем ремесленника, носящего название ήγεμών[316] (или другое подобное название) и занимающего соответствующее положение в сообществе с другими рабочими, то речь идет обыкновенно об ассоциациях, образовавшихся ad hoc, по крайней мере во всех тех случаях (составляющих огромное большинство), когда орудия производства не представляли собой большой ценности (следовательно, «капитала»). Сомнения остаются часто неразрешимыми. Рабочие, например, которые работают группами вместе с главными мастерами (Vorarbeiter) при каннелировании[317] в Эрехтейоне и группами получают вознаграждение — это частью рабы главного мастера, частью (по-видимому) чужие рабы (нанятые им? или работающие от себя?), частью, наконец, свободные метеки и граждане. Когда один из главных мастеров — сам раб, а один из его сотрудников — свободный человек, не может быть речи об отношениях мастера и «подмастерья» («Geselle»). Рабочие, очевидно, подразделяются на группы руководителями постройки, сообразно со способностями, как можно, по-видимому, судить по различной плате, получаемой различными группами (Франкотт), причем главный мастер (Vorarbeiter), вероятно, оплачивался дороже. Но прежде всего отношение главного мастера, с одной стороны, и сотрудников — с другой, встречается и внутри несвободных эргастериев, — следовательно, в форме своего рода производительного товарищества, как, например, в эргастерии Тимарха, где ήγεμών платит господину более высокую άποφορά, чем другие, будучи, очевидно, просто особенно хорошо обученным несвободным работником — возможно, и вольноотпущенником — своей отрасли труда, который стоит во главе (vorsteht) мастерской, в отношении к третьим лицам выступает как главный мастер (Vorarbeiter) и потому получает больший доход (Extragewinn). Во всяком случае, все эти зачатки внутреннего расчленения ремесла еще требуют исследования; пока же можно сказать наверное, что, если иметь в виду средневековое расчленение, античное свободное ремесло было «аморфно». Относительно эргастериев все существенное для нас было уже сказано раньше[318]. Здесь нужно добавить только следующее: господин мог пользоваться своими рабами-рабочими: а) отдавая их внаем; Ь) давая им сам работу и для этого содержа их и, поскольку это была работа для рынка («Preiswerk»), заботясь сам о поставке сырья, орудий производства и сбыте; с) давая им сам работу, также давая деньги (в виде круглой суммы) на содержание (αύτόσιτοι); d) предоставляя им самим эксплуатировать свою рабочую силу в качестве ремесленников, работающих на заказ («Lohnwerker»), и взимая с них строго определенную ренту (άποφορά); е) если это была работа для рынка («Preiswerk»), предоставляя им оплачивать помещение, сырье, орудия производства из своего пекулия и взимая с них άποφορά; f) наконец, соединяя взимание άποφορά с предоставлением помещения, сырья, орудий производства господином: так, по-видимому, было поставлено дело у Тимарха (но не у Демосфена, как то думает Франкотт). Само собой разумеется, каждая форма эксплуатации, пробуждающая собственный интерес раба, оказывается гораздо более благоприятной для развития производительности рабского труда — который в больших постройках, видимо, нисколько не уступает в этом отношении труду свободных рабочих, — следовательно, нормально приносит и большую ренту господину. Ибо, если уже учет размера ренты оказывается сложнее, чем пытался его представить Франкотт, то все же красовавшиеся на храмах бесчисленные надписи об отпуске рабов на волю указывают на то, что господа считались с довольно быстрым израсходованием своих заключающихся в рабах капиталов.