Владимир Бойко - Не служил бы я на флоте… (сборник)

• Название: Не служил бы я на флоте… (сборник)
• Автор: Владимир Бойко
• Издательство: Литагент «Горизонт»73c12cb6-ea68-11e4-a04a-002590591dd6
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9907045-8-9

Воспоминания о своей учебе в Севастопольском ВВМИУ и последующей службе на атомных подводных лодках ВМФ СССР и РФ, ветеран – подводник Военно-Морского Флота России Владимир Бойко, впервые в литературе постсоветского пространства оформил в юмористической форме.

Книга «Не служил бы я на флоте…» не является попыткой очернить флот или его представителей, а предназначена для людей, способных по достоинству оценить флотский юмор. Байки, анекдоты, крылатые выражения и изречения, приведенные в книге составляли, составляют и будут составлять неотъемлемую часть Военно-морской службы. По этим байкам, выражениям и изречениям, пусть не всегда тщательно обдуманным, а порой и высказанным сгоряча, можно судить о специфике службы на подводных лодках, представить будни подводников ВМФ.

В книгу также включены дополненные и переработанные байки и смешные рассказы юмористического характера рассказанные друзьями и товарищами автора, а также автобиографические миниатюры и зарисовки с натуры, анекдоты от подводников.

---

Тот же бедолага – ЗКПЧ, отдыхая с моряками после автономки на Щук – озере, слинял в тот же Североморск. Появился через пять дней в своей шинели капитана 2 ранга, но в фуражке пехотного офицера. Не преминул его спросить: «В каком полку служили – с, Ваше высокоблагородие?».

КОЗНИ НАЧПО

Пришли в Полярный на ремонт. Суббота. Все после швартовки слиняли кто куда, меня, старого, больного и убогого каплея (но самого опытного), оставили дежурным по ПЛ. Отстоял, сменился. Воскресенье, вечер. Сначала в «Окурок». Неинтересно. Пошел в «Ягодку». Там наши гуляют. Присоединился. Очнулся утром. Черт те что и черт те где. На глаза попался стакан коньяка. Поправил здоровье, на часах 07.00 – убыл на подъем флага. Пропусков не было, поэтому пошел по тропе Хо Ши Мина. Пытался остановить какой-то стройбатовец на КПП нештатном верхнем. Не удалось ему. Я пошел дальше, стройбат в снегу остался лежать. Видать, не добил я его, потому что в районе деревянного цеха перехватывает меня ВОХРа. Договориться не удалось, опять таки потому, что приставила пистолет ТТ ко лбу. Жизнь дороже, документы забрали. Пришел на ПЛ, подняли флаг – и по каютам, продолжать поправлять свое здоровье. Через час вызывает командир: «Вова! Тебя какая – то падла заложила в политотдел. Сейчас из Гаджиева едет сюда НачПо горбатый проводить партсобрание и исключать тебя из КПСС. Ты мой кореш, и я не могу тебя драть, поэтому сваливаю, отбивайся сам».

Добро, командир, спасибо – грехи отпустил. Был я тогда КГДУ-1 и секретарь партийной организации РПК СН К–426. Если в других экипажах подводных лодок ребята исключались из партии за разную фигню, то у меня отделывались легким испугом за свои шалости и провинности. Хлопнул я стакан шила у старпома и пошел на партсобрание. НачПо, его прихлебатель ЗКПЧ и примкнувший к ним механик, как только меня в наиболее изощренной форме не сношали… Мне даже иногда весело становилось. Первым не выдержал всей этой мудотени наш Маркони (командир БЧ–4, мой корешок и заместитель по парторганизации). Давайте слово предоставим виновнику, так сказать. Что же он скажет? Встал я и сказал: пришли на ремонт, все – как крысы с корабля (в том числе ЗКПЧ и механик – первые) водку пьянствовать, а меня в заложники оставили. Вот я и перенервничал. Сменился, расслабился, и как результат – фигня какая-то… Тут же Маркони предлагает мне выговор без занесения, который и был принят 99,9 % присутсвующих. НачПо и ЗКПЧ искали пистолет, дабы застрелиться. Механик сам пошел и напился. Вот тут я и понял пословицу: «Не рой другому яму, сам в нее попадешь».

СПЕЦЗАДАНИЕ

Второй год служу помощником командира РПК СН К–426. Намного лучше, но не веселее, чем семь лет управленцем в 1-м дивизионе БЧ–5. В подчинении прямом – служба «С» (снабжения). Ребята подобрались хорошие, коков подбирать я полностью доверил интенданту Андрею. Хоть и повелось со времен Петра I интендантов каждые пять лет сменять или вешать за разворовывание, то Андрей был полная противоположность. С Андреем и коками-инструктороми связь держим до сих пор: Андрей в Раменском живет, Володя ходит коком на ледоколе «Вайгач» Мурманского пароходства, Яков работает в аэропорту «Домодедово» сменным инженером. Помощник командира в море снимает пробу пищи, а на пробу мне ребята столько отваливали, что потом пару дней можно не питаться.

В автономках мне всегда в кают-компанию подавали по две-три котлеты, пару-тройку отбивных, сосисок побольше и т. д. Офицерский состав все прекрасно понимал, да я и делился всегда с ними, негативных отношений между нами никогда не было по этой теме. Возник почему-то один ЗКПЧ – политрабочий, делитель остатков благ, выделяемых военторгом для подводников, и дошедшей их небольшой части после дележа в политотделах флотилии и дивизии. Жену ЧВСа звали «сороконожкой» за то, что ЧВС ей взял 40 пар сапожек женских, предназначенных для жен подводников. Так вот, Андрей мне и рассказал, что ЗКПЧ начал воду мутить: что, мол за фигня, помохе двойная, чуть ли не тройная порция ежедневно, а ему ни-ни. Рассказал я все это Маркони (командир БЧ–4) и Валера выдал следующее. После всплытия на сеанс связи и определения места, пойманные новости с Родины распечатывались и вывешивались в 4-м отсеке перед трапом в курилку, чтобы л/с знал, сколько надоили литров молока, снесено яиц и выплавлено стали в мартеновских печах, и прочая мудототина. Валера напечатал на машинке текст, примерно следующего содержания: «В связи с предстоящим выполнением особого правительственного задания по окончании выполнения задач боевой службы капитана 3 ранга Бойко В. Н. перевести на усиленный режим питания. Министр Обороны СССР, приказ такой-то и от такого-то числа».

ЗКПЧ держался пять дней, на большее его не хватило. На шестой день он пришел ко мне в каюту и изрек: «Владимир Николаевич! Нельзя ли похлопотать перед Министром обороны, чтобы и я, как представитель партии, усиленно питался и с вами выполнял потом особое задание нашего правительства?». На что я, конечно, с умным видом сказал, что непременно, но только после прихода в базу, потому что продуктов до конца автономки как раз в обрез из-за моего усиленного питания. ЗКПЧ в принципе остался доволен, но чего мне стоило не рассмеяться прямо ему в лицо!

Расхохотались мы потом с Валерой через полчаса, и еще командир долго смеялся за ужином, но заму так ничего и не сказал.

ЯЙЦА И НАДОИ

Еще о политрабочих. В бытность мою секретарем парторганизации остался я как-то за зама (уехал ЗКПЧ куда-то, не помню). Приехал на флот старший инспектор политуправления ВМФ СССР контр-адмирал Панин. И захотелось ему потолковать с «народом». Собрал он всех дивизийных замульков на ПКЗ, угостил сигаретами «Ява» и повел беседу, но почему-то беседы у этих комиссаров всегда однобокие. Начал он за упокой, то есть начал рассказывать о политике партии и правительства, об их любви к флоту (!) и прочую дребедень. Я прилетел тогда из очень большой страны Бодуна и долго терпел, моля, чтобы быстрее все это закончилось, и я тут же у товарища СПНШ поправил бы пошатнувшееся здоровье.

Но когда он поднял меня и начал спрашивать, сколько яиц у нас в этой пятилетке отобрано у несушек, сколько молока надоено и сколько стали выплавлено в наших мартеновских печах, я не выдержал, и когда наступило время мне отвечать, я его и спрашиваю: а знаете ли вы, товарищ контр-адмирал, сколько у меня на лодке реакторов? А сколько турбин и какова мощность каждой? А какая автономность лодки? А каковы хотя бы размерения подводной лодки?

Остапа понесло. Естественно, он ничего не знал и ответил: нет, не знаю. Потом, наверное, хотел сказать, а на хрена ему это надо, но здесь я его опередил, сказав, что мне выполнять задачи БП надо, а не кур считать и что-то еще в бодунном стиле. Немая сцена, замульки начали вращать головами бессловесно (партийная дисциплина!), ну а старший инспектор политуправления тут же закончил это вот сборище, и все, радостные, разбежались. Панин ушел первый, а я уже готов был переодевать брюки зипером назад и поворачиваться к нему кормой, но убийства не последовало.

Мы потом в каюте СПНШ за рюмкой чая все-таки поинтересовались, сколько же яиц собрано и молока надоено, но не нашли материалов и плюнули на это дело. А домой когда пошли, СПНШ все меня подкалывал: может, возьмем конспекты и пойдем к Панину, попросим под диктовку дать нам надои и яйца с мартеновской сталью?!

АТОМЩИК

На одну из подводных лодок 31 ДиПЛ прибыл очередной политрабочий – заместитель командира по политической части. Пришел после выпуска из политакадемии и сразу всех стал учить уму – разуму. Возомнив себя великим знатоком ядерной физики на пульт ГЭУ зашел и стал рассказывать, как управлять ядерным реактором с точки зрения марксизма – ленинизма. На ПУ ГЭУ всегда были самые грамотные офицеры, чувствовали себя всегда уверенно при любых начальниках и могли себе позволить шутки с любым, кто появлялся на пульте. Однажды ЗКПЧ пришел на ПУ ГЭУ во время ввода в действие реактора и стал проводить опрос по политической обстановке в стране. КГДУ–1 и КГДУ–2 переглянулись, улыбнулись и в момент, когда ЗКПЧ протискивался между щитами СУЗ, незаметно нажали кнопку проверки работоспособности аварийной и предупредительной сигнализации реактора на неработающем борту ГЭУ.

Заревело, загремело все вокруг, из Центрального Поста командир ПЛ, увидев на табло сигнал «АЗ ректора I рода» (мягко говоря) спросил: «Пульт! В чем дело? Что с реактором?». С пульта ГЭУ прозвучал доклад: «Да ЗКПЧ нечаянно переключил ПРР и сработала аварийная защита реактора!». Командир по «Каштану»: «Твою мать! Комиссар хренов уйди с ПУ ГЭУ! Не мешай! Утонем у берега!».

ЗКПЧ раком и пулей, опережая свой собственный визг, умчался с Пульта ГЭУ и больше на нем никогда в жизни не появлялся.