Альфред Жарри - Убю король и другие произведения

• Название: Убю король и другие произведения
• Автор: Альфред Жарри
• Издательство: Б.С.Г.-ПРЕСС
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2002
• ISBN: 3-93381-055-X

Альфред Жарри (1873–1907) — один из немногих классиков французской литературы, чье творчество оставалось до сих пор неизвестным российскому читателю. Хулиганские, эпатирующие благовоспитанных господ тексты Жарри стали ярким образцом контркультуры рубежа XIX–XX веков, предвосхитив дадаизм, сюрреализм и театр абсурда.

Эта книга — первое издание Жарри на русском языке. Она включает все основные произведения писателя, а также биографический очерк и подробные комментарии.

---

В галерею постепенно проникал голубоватый рассвет, топорща холодом лихорадочно подрагивавшие влажные тела.

Затем с высоты одинокого витража сырой ковер залило ослепительное солнце.

В полдень бой часов, открывший некогда срок их заточения, вновь напомнил о себе.

Девушки, голодные, с пересохшими губами, начали ссориться.

Одна быстро проглотила целую коробочку винограда, припасенного для подведения губ. Другая слепила душистый хлебец на слезах, собственной слюне и рисовой пудре — пересоленный, сырой и омерзительный.

Затем пробил час дня, потом второй, и так до вечера, пока в одиннадцать издалека не донеслась все та же приглушенная музыка — отдельные нотки покалывали в тишине, как напряжение в уставших от иголки пальцах.

Электрические лампы так и не зажглись…

…И лишь какой-то посторонний свет — но не снаружи, ведь уже давно стемнело — сочился из-за матового стекла в окошке высоко под потолком.

Женщины вскрикнули, развеселились, обнялись, покусались, составили столы и принялись карабкаться по ним вверх, свалились два-три раза — и наконец чей-то кулак, унизанный броней колец, которые, увы, не сберегли его от раны, прорезал тьму оскольчатой звездой.

Голые, растрепанные, с потекшими румянами, изголодавшиеся, измазанные течкой и слезами женщины немедля ринулись к этому крошечному отверстию, которое несло с собою свет… и любовь.

Поскольку кованый оконный переплет — чересчур узкий и пропускавший только взгляды — отделял галерею именно от того зала, который облюбовал Индеец.

Хотя вторая полночь уже миновала, они совсем не удивились — сколько часов прошло в одних лишь думах о нем! — увидав, что он еще там.

Единственное, что прикрывало краснокожего, была абсолютно нагая женщина, распростершаяся поперек его груди, а на ней была только черная вуаль, точнее, плюшевая маска.

VIII Яйцеклетка

А двадцатью четырьмя часами раньше Батубиус прильнул к слуховому окну туалетной комнаты.

Со стороны его импровизированного наблюдательного пункта круглое отверстие скрывали пара деревянных ставней, снабженных задвижкой.

Он нащупал в темноте холодный металл шпингалета и повернул рукоятку тем же профессионально точным жестом, каким, не глядя, отпускал свободную гайку хирургического зеркальца.

Створки бесшумно разошлись, точно крылья утреннего мотылька.

Оконце затопило сияние всех люстр огромного зала, и доктору даже показалось, что над его столиком в полутьме туалетной комнаты взошла ослепительная звезда.

Привыкая к свету, Батубиус заморгал глазами — присущая им пустота или, точнее, неизменная устремленность в какую-то невидимую точку, в силу еще мало изученного наукой феномена отличает как бо́льшую часть великих медиков, так и отдельных опасных мономанов, которых общество пожизненно ссылает в желтый дом. Батубиус пригладил кончики седевших бакенбард пухлыми ручками недурного хирурга, на одной из которых поблескивали массивные перстни с печаткой.

Он придвинул к себе чистый лист бумаги, предназначенный для записи наблюдений, отвинтил колпачок вечного пера и, взглянув на часы, принялся ждать.

Хотя Батубиус как человек обстоятельный и здравомыслящий прекрасно понимал, что с другой стороны неприметного оконца ему откроется всего лишь пара человеческих тел в положениях, самым естественным и жалким образом отвечающих сути человеческой, он припал к стеклу так, будто подносил глаза к окуляру чудодейственного телескопа, взметнувшегося к своду мирозданья благодаря точнейшей системе гигантских линз, направленных на новый, неизведанный доселе мир.

— Так-так, — проговорил он, — только без всех этих видений…

И, чтобы отогнать галлюцинацию, а заодно и осветить свое рабочее место, он ткнул пальцем в выключатель небольшой настольной лампы с бирюзовым абажуром.

На следующий вечер он с удивлением обнаружил посреди бумаг составленное его рукой причудливое научно-лирико-философическое рассуждение, с которым мы сейчас и ознакомимся. По-видимому, он писал все нижеследующее во время вынужденного бездействия — в тот долгий час, когда любовники с невероятным аппетитом утоляли голод, и потом еще десять часов подряд, покуда они спали. Нельзя, однако, исключить, что доктор пережил за это время удивительное раздвоение личности, и, с одной стороны, он контролировал, хронометрировал, анализировал, фиксировал и проверял мельчайшие детали эксперимента всякий раз, когда Индеец удалялся в туалетную комнату, а с другой — обобщая свои переживания от увиденного, излагал их в следующей, столь несвойственной ему художественной манере:

БОГ БЕСКОНЕЧНО МАЛ

Кто осмелится заявить такое? Конечно же, не человек.

Ибо человек сотворил Бога, по крайней мере, того, в которого он верит — да-да, именно так, а не наоборот (сегодня это не вызывает никаких сомнений) — человек создал Бога по своему образу и подобию, увеличив их до такой степени, что его собственный разум не в силах более воспринимать размер как таковой.

Из этого, однако, не следует, что Бог, созданный человеком, безмерен.

Он превосходит любое измерение, но не внеположен ему; он не бестелесен и не бесконечен. Он скорее не определен…

…Подобным представлением можно было удовольствоваться лишь незадолго до того, как два создания, известные теперь под именами Евы и Адама, возжаждали промышленных товаров, распространяемых торговцами, что поклонялись тотему Змия, и были вынуждены трудиться в поте лица, дабы эти сокровища приобрести.

Однако же сегодня все мы знаем, что есть другой Бог, воистину создавший человека, пребывающий в его жизненном средоточии и представляющий собой его бессмертную душу.

ТЕОРЕМА: БОГ БЕСКОНЕЧНО МАЛ.

Ведь, если он действительно Бог, его Творение должно быть бесконечно велико. Придерживаясь каких-либо размеров, он ограничил бы свое Творение и не был больше Тем, Кто Создал Все.

Отсюда следует, что он может гордиться собственной Благостью, Любовью и Всемогуществом, не ограниченными никакой-либо одною частью света. Бог находится вне любых измерений — он внутри них.

Вот где соль вопроса.

Что и требовалось доказать.

Известно: человек состоит из двух половинок, одна — мнимая и преходящая, некая совокупность органов жизнедеятельности, которую мы именуем телом, иначе говоря, сома; в эту преходящую часть входит также и порождаемое ею «легкое волнение», так называемая мысль или «бессмертная» душа.

Другая часть, нетленная и невидимая глазу, от сотворения мира переходящая из поколения в поколение — наследственное вещество.

Это животворное семя и есть тот Бог, единый в двух лицах, что рождается от слияния двух самых малых живых существ — стремящихся друг к другу половинок, Сперматозоида и Яйцеклетки.

Обе эти половинки обитают в безднах тьмы и пульсирующего багрянца, омываемые потоками нашей крови, по которым мечутся тельца, отстоящие друг от друга, точно далекие планеты.

Их восемнадцать миллионов — маток, женских полуклеток, терпеливо выжидающих на дне своей пещеры.

Они пронзают своим взглядом покорившиеся им бессчетные миры. Это богини, не ведающие преград или физических законов: для них не существует гравитации, и мировому тяготению, придуманному кабинетными червями, противостоят их собственные аналогии: пребудет только то, что по душе им одним.

В других пучинах, не уступающих им по красоте, скопились миллионы тех богов, что олицетворяют силу и в первый день вдохнули жизнь в Адама.

Когда же бог с богиней пожелают слиться, они стремятся друг к другу, покидая каждый свою обитель. Мужчина тогда полагает, будто это он сам выбирает женщину, и наоборот… как если бы земля сознательно убеждала себя, что ей следует вертеться!

Это пассивное безволие стремящегося в пропасть камня мужчина и женщина называют любовью.

Бог и богиня готовы слиться… Чтобы повстречать друг друга, им потребуется, если мерить людским временем, от секунды до двух часов…

Еще немного, и будет сотворен новый мир — маленький Будда из бледно-алого коралла, прикрывающий глаза от прожигающего роговицу яркого сияния Абсолюта крохотной ручкой, так похожей на упавшую звезду…

Но тогда мужчина и женщина восстают ото сна, карабкаются на небо и сокрушают богов, эту нечисть.

Имя человека сегодня — Титан или Мальтус.

IX Индеец, что воспет был Теофрастом

В зал вела двойная створчатая дверь.

Индеец прошел первую пару тяжелых панелей и тщательно прикрыл их за собой. Он слышал, как снаружи Батубиус задвинул стальной засов — отомкнуть его предстояло только через сутки. Тогда он запер еще один, внутренний, замок и протянул руку вперед…