Стивен Эриксон - Сады Луны

• Название: Сады Луны
• Автор: Стивен Эриксон
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-66028-5

Малазанская империя переживает свой расцвет. Её войска захватывают очередной континент — Генабакис, однако здесь им противостоят не только местные жители, но и высшие, сверхъестественные силы.

Интриги в армии, из-за которых под угрозой гибели оказывается знаменитая команда «Мостожогов» из Девятого взвода. Появление у осаждённого города Даруджистан летающей крепости, населённой древним племенем тисте анди. Изменения в магическом раскладе Колоды Драконов, а также — среди великих Взошедших, что равны самим Богам. И всё это — только начало изменений, которые потрясут этот и иные миры.

Роман «Сады Луны» впервые выходит в новом, полном и комментированном переводе. При работе над текстом переводчик и редактор консультировались непосредственно с самим автором; благодаря этому учтены отсылки к следующим томам цикла.

---

Когда на горизонте стал виден багровый отблеск зари, скорчившиеся в своих высоких сёдлах Чёрные моранты стали похожи на липкие от крови алмазы. Скворец, Скрипач и Первый Кулак смотрели, как приближается дюжина всадников. Дождь уже почти прекратился, и над ближайшими крышами начал собираться туман, обволакивавший каменную кладку и мозаику.

— Где твой взвод, сержант? — спросил Дуджек.

Скворец кивнул Скрипачу, который обернулся и направился обратно к люку.

— Они придут, — ответил сержант.

Блестящие, тонкие, как кожа, крылья кворлов — по четыре у каждого — на кратчайший миг словно замерли, и как один, двенадцать морантов оказались прямо над крышей башни. Ровное жужжание крыльев прерывалось щёлкающими командами морантов. Они пронеслись всего в пяти футах над головами солдат и без церемоний опустились прямо за ними.

Скрипач скрылся в комнате внизу. Дуджек положил руку на пояс, взглянул на морантов, а потом что-то пробормотал под нос и тоже направился к люку.

Скворец подошёл к ближайшему моранту. Лицо солдата прикрывало чёрное хитиновое забрало, и голова повернулась к сержанту с молчаливым вниманием.

— Был среди вас один, — проговорил Скворец, — однорукий. Его пять раз награждали за доблесть. Он ещё жив?

Чёрный морант ничего не ответил.

Сержант пожал плечами и обратил своё внимание на кворлов. Хотя он уже летал на них, эти создания не уставали удивлять Скворца. Крылатые насекомые балансировали на четырёх тонких ножках, торчавших из-под сёдел. Кворлы стояли на крыше, расправив крылья, которые дрожали так быстро, что вокруг них образовался туман из капелек воды. Они вытянули длинные, сегментированные хвосты — разноцветные, длиной в двадцать футов. Ноздри Скворца задрожали, когда до него долетел уже знакомый едкий запах. Гигантская клиновидная голова ближайшего кворла была украшена огромными фасетчатыми глазами и подвижными мандибулами. Две дополнительные конечности — руки, как он предполагал, — были поджаты. Пока он смотрел, голова кворла повернулась так, чтобы левый глаз был направлен прямо на него.

Сержант продолжал смотреть, гадая, что же видит кворл и что может думать, если вообще способен думать. Из любопытства сержант кивнул кворлу.

Голова склонилась набок, а затем отвернулась. Скворец поражённо заметил, что кончик хвоста кворла на миг свернулся. Никогда раньше он не видел, чтобы они так двигались.

Союз между морантами и Империей полностью перестроил имперскую военную машину. Здесь, в Генабакисе, малазанская тактика изменилась — и всё больше зависела от транспортировки по воздуху солдат и припасов. Такая зависимость казалась Скворцу опасной. Мы слишком мало знаем об этих морантах — никто никогда не видел их лесных городов. Я даже не могу различить, кто из них мужчина, кто женщина. Большинство учёных полагали, что они были настоящими людьми, но проверить это было невозможно — моранты забирали своих павших с поля боя. Беда ждёт Империю, если моранты когда-нибудь захотят власти. Впрочем, как ему сказали, их внутренние фракции разных цветов составляли вечно меняющуюся иерархию, а соперничество и конкуренция доходили до фанатизма.

Первый Кулак Дуджек вернулся к Скворцу, и суровое выражение на его лице слегка смягчилось. Из люка послышались спорящие голоса.

— Они пришли, — сказал Дуджек. — Орут на твою новую девочку за что-то — и даже не говори мне, я этого знать не хочу.

Облегчение, которое на миг испытал Скворец, разлетелось вдребезги, как только он понял, что втайне надеялся: Жаль дезертирует. Значит, его люди всё-таки нашли девушку, или она нашла их. Как бы там ни было, судя по всему, ветераны были совсем не рады её видеть. И Скворец не винил их. Неужто она попыталась убить Парана? Кажется, именно это и подозревали Быстрый Бен и Калам.

Больше всех рычал Калам, который вкладывал в свою роль капрала куда больше, чем следовало, и вопросительный взгляд Дуджека заставил Скворца быстро пойти к люку. Он встал у края и заглянул вниз. Все были там, выстроились угрожающим полукругом вокруг Жаль, которая прислонилась к лестнице, словно всё это разбирательство ей смертельно наскучило.

— Тихо! — рявкнул Скворец. — Проверьте припасы и живо сюда, наверх!

Он посмотрел, как они забегали, а потом удовлетворённо кивнул и вернулся к Первому Кулаку. Дуджек потирал культю левой руки и рассеянно хмурился.

— Проклятая погода, — пробормотал он.

— Молоток может снять боль, — сказал Скворец.

— Да не нужно, — отмахнулся Дуджек. — Просто я старею. — Он поскрёб подбородок. — Все ваши тяжёлые припасы уже доставили на место высадки. Готов к полёту, сержант?

Скворец оглядел рифлёные двойные сёдла, которые дыбились на спинах кворлов, как горбы, а потом решительно кивнул.

Они смотрели, как из люка появились один за другим все солдаты взвода, закутанные в дождевые плащи и с тяжёлыми тюками за спиной. Скрипач и Вал шёпотом переругивались, и последний бросил гневный взгляд на Тротца, который наступал ему на пятки. Баргаст развесил всю коллекцию талисманов, безделушек и трофеев на разные части своего мускулистого тела и выглядел теперь, как праздничное свинцовое дерево, которое канцы наряжают на День Скорпионов. Баргасты славились странным чувством юмора. Быстрый Бен и Калам шли по обе стороны от Жаль, оба злые и на взводе, а сама Жаль, не обращая ни на кого внимания, медленно направилась к кворлам. Её ранец был не больше свёрнутого одеяла, а дождевик больше походил на плащ — не армейского образца, доходящий ей до щиколоток. Она опустила капюшон. Несмотря на усиливающийся утренний свет, её лицо скрывала тень. Это всё, что у меня осталось. Скворец вздохнул.

Дуджек тихо спросил:

— Как она, сержант?

— Ещё дышит, — холодно ответил Скворец.

Первый Кулак медленно покачал головой.

— Такие молодые они теперь…

Когда Скворец задумался над словами Дуджека, на него нахлынули воспоминания. Когда его с солдатами на время приписали к Пятой армии, ещё до осады Крепи во время Моттской кампании, Жаль поступила к ним в составе новобранцев при Натилоге. Он видел, как девочка поставила на нож трёх местных наёмников, которых взяли в плен в Сером Псе — якобы чтобы получить информацию, но, с содроганием припомнил он, дело было совсем не в допросе. Там не было причин так поступать. Потрясённый, он в ужасе смотрел, как Жаль взялась резать им пах, одному за другим. Он помнил, как поймал взгляд Калама и сделал отчаянный жест, который заставил чернокожего убийцу рвануться вперёд с ножами наголо. Калам пролетел мимо Жаль и тремя быстрыми движениями перерезал пленникам глотки. А потом случилось то, что до сих пор разрывало Скворцу сердце. Истекавшие кровью наёмники, умирая, благодарили Калама.

А Жаль просто вложила свои клинки в ножны и пошла прочь.

Хотя она пробыла во взводе уже два года, его люди по-прежнему называли её «новенькой» и, наверное, так будут звать до смертного часа. В этом был особый смысл, и Скворец его хорошо понимал. Новенькие ещё не были «мостожогами». Нужны были признание, поступки, чтобы тебя перестали так называть. Жаль оставалась новенькой, поскольку одна на мысль о том, что она навсегда войдёт в ряды «Мостожогов», сидела, как раскалённый нож в глотке, у всех солдат его взвода. И даже сам сержант поневоле чувствовал то же.

Когда всё это пронеслось в мыслях Скворца, его подвело обычно безучастное выражение лица. Он ответил мысленно: Молодые? Нет, молодых можно простить, можно удовлетворить их простые потребности, и когда смотришь на них, видишь в их взгляде много знакомого. А она? Нет. Лучше избегать смотреть в эти глаза, в которых нет ничего молодого — совсем ничего.

— Ну, вам пора выступать, — проворчал Дуджек. — В сёдла все!

Он обернулся, чтобы сказать что-то на прощание Скворцу, но то, что Однорукий увидел в лице сержанта, не позволило этим словам сорваться с языка.

Когда восток начал затягивать небо алым плащом, в городе прозвучали два приглушённых раската грома — один через несколько минут после другого. Последние слёзы ночи скатились по водостокам и зажурчали в уличных канавах. Рытвины заполнились грязноватыми лужами, в которых отражались редеющие тяжёлые тучи. В узких переулках Краэльского квартала Крепи холодная и сырая ночь упорно цеплялась за тёмные ниши. Здесь покрытые плесенью кирпичи и истёртые булыжники мостовой поглотили второй раскат грома, так что эхо не смогло заглушить перестук водяных капель.

По проулку, идущему вдоль внешней стены, мчался пёс размером с мула. Его массивная голова низко склонилась на широких мускулистых плечах. То, что он не попал под ночной дождь, подтверждалось его пыльной, сухой, серо-чёрной шерстью. Морду собаки покрывали серые подпалины, глаза светились янтарём.