Мика Мюллюахо - Паника. Мужчины на грани нервного срыва

• Название: Паника. Мужчины на грани нервного срыва
• Автор: Мика Мюллюахо
• Жанр: Драматургия
• Год: 2005

В пьесе финского режиссера и драматурга Мики Мюллюахо иронично обыгрывается тематика фильмов Альмодовара, один из которых персонажи активно обсуждают.

Сюжет пьесы сталкивает трех 40-летних мужчин в одной квартире, где пытаясь разобраться в сложных психологических коллизиях друг друга, они обнаруживают свои собственные проблемы.

Интеллектуальная пьеса финского драматурга, ставшая хитом Хельсинки 2006 года, в режиссуре А.Баргмана играется в жанре ток-шоу. C легкой иронией и тонким юмором решает серьезные и глубокие вопросы о кризисе среднего возраста, одиночестве и самооценке.

---

Макс. Что?

Лео. Давай, иди обратно в туалет.

Макс. Что?

Джонни. Давай возвращайся в свой укромный уголок, и у нас вообще все будет в ажуре!

Макс. Что ты имеешь в виду?

Джонни. Время совершать поступки! Монах именно это имел в виду!

Джонни насильно заталкивает Макса в туалет. Подпирает дверь своим телом, чтобы Макс не смог выйти. Лео уходит в спальню.

Джонни. Надо суметь подобрать ключик к своему внутреннему миру. И защитить его.

Макс. Выпустите меня!

Джонни. Твой внутренний мир на самом деле такой же маленький и уютный, как эта ванная.

Макс. Открой дверь, сука!

Джонни. Он маленький, печальный, унылый и в нем есть место только для одного тебя.

Макс. Дай мне выйти!

Джонни. Нет, пусть из тебя сначала выйдет твой страх! Переживи его!

Макс. Я задыхаюсь. Мне, правда, плохо.

Джонни. А как ты это чувствуешь?

Макс. Я боюсь! Лицо опухает!

Джонни. Отлично. Сейчас еще свет тебе выключу.

Макс. Нет, не надо! Аааа!

Джонни. Ты же все время купаешься в своем страдании, плачешь тут, жалуешься, обвиняешь нас…

Джонни резко отходит от двери, Макс обрушивается на пол.

Джонни. Гони его вон, вранье это всё! Не сиди на месте, действуй!

Джонни садится Максу на спину.

Джонни. Давай-ка я на тебе покатаюсь. На четвереньки вставай. Шустрее давай, шустрее.

Макс. Ты в своем уме?

Джонни. Вот что делает с тобою жизнь. Садится на тебя и ездит!

Макс. Чего?

Джонни. Я ношу тебе еду, утешаю тебя, выношу за тобой мусор. Теперь ты знаешь, как я себя после этого чувствую.

Макс. Чего?

Джонни. Кто-то из нас должен быть лошадью.

Макс. Я не лошадь.

Джонни. Правильно. Ты осел! Вон гони свое вранье! Действуй, не сиди сидьнем!

Входит Лео.

Лео. Господи, ну чем вы тут занимаетесь? Ты что, не понимаешь? У нас сейчас был позитивный сеанс терапии, и тут приходишь ты и все говнишь! Макс сумел пробыть в темной ванной более десяти минут, а ты взял и все испортил. И теперь надо начинать все сначала. Он уже три месяца не может выйти из дверей своей квартиры, и ты виноват в этом, ты! И эта твоя монашеская философия… Действовать, совершать поступки — это такое на самом деле говно!

Джонни. Что, что?

Лео. Тебя прижали на работе. А ты приходишь тут и унижаешь нас, словно это наша вина.

Джонни. Погоди, погоди…

Лео. Все, что ты тут болтал нам о любви к своим бабам, все это полное говно! Ты вообще как тефлоновая сковородка! Ничего к тебе не пригорает!

Джонни. Что ты несешь, придурок?

Лео. А я не хочу быть из тефлона!

Джонни. Что это за тефлон еще?

Лео. И передача у тебя тефлоновая была!

Лео прячется в ванной комнате.

Джонни. Знаешь, что я сейчас сделаю? Я возьму и позвоню Мари, и скажу ей, что ты ни фига не в Берлине, а сидишь здесь, у нас и борзеешь.

Лео. (говорит из ванной комнаты через видеокамеру) Ах, ну да конечно, ничего более оригинального ты и не мог придумать… Ты такое же ничтожество, как и мы все.

Джонни. Я расскажу Мари, как ты ей врал.

Лео. «Держи свое тело в тонусе, и все будет о’кей»… Тупая тефлоновая сковородка!

Лео от волнения не может отпереться.

Джонни. Ну все, Лео, ты меня достал! (Идет к двери ванной комнаты.) Еще раз скажешь про тефлон, тут же получишь по морде.

Пауза.

Лео. Тефлон!

Затемнение.

Сцена двенадцатая

Макс входит, убирается в комнате. Садится на диван. Лео сидит на стуле и ощупывает свой нос. Теперь Джонни заперся в ванной комнате.

Макс. Ну как бы… Поступки… Поступки… Правильно, конечно. Правильно. Очень хорошо, что ты ко мне пришел. Мари будет тобой довольна: твое лицо стало наконец осмысленным. Джонни, давай уже выходи.

Лео. Он уже там четвертый час сидит.

Макс. Ладно, мы сварили кофе. Очень вкусный. Будешь?

Лео. (Максу) Нет у нас никакого кофе.

Макс. (Лео) Ничего, он быстро варится. Мы можем просунуть тебе чашечку через маленькую щелочку. Можешь приоткрыть?

Лео. Открывай уже, хватит.

Макс. Ну раз тебе хорошо там сидится, то сиди. Дуешься, так дуйся. Неужели тебе там стыдно стало за свое поведение?! Если есть повод, то сиди. Но пойми, пожалуйста, рано или поздно нам тоже туалет понадобится. И, возможно, даже очень скоро. Ладно, Джонни. Все, что ты сказал мне, когда был голым… все это правда, конечно. Справедливо. Даже когда ты из меня лошадь сделал, тоже было нормально. Я, кстати, совсем не в обиде. И не больно было ни капельки.

Лео. (шепотом) Ты на свои колени посмотри.

Макс. (еще тише) Ну, конечно, очень было больно, но не буду же я теперь ему это афишировать…

Лео. Кстати, я тоже на тебя не злюсь. И даже прощаю тебя. И ты, кстати, сам прости меня. Я это всё скорее для себя говорил, чем для тебя. Пойми. И хорошо, что ты мне как следует врезал, я, честно говоря, сам нарывался…

Макс. Ну это уже перебор, Лео.

Джонни выходит.

Джонни. Да… Ты что, серьезно сжег всю мою одежду?

Лео. Очень уж гореть она не хотела. Особенно, трусики ваши — одна синтетика!

Джонни. Теперь это не имеет значения. Кофе-то где?

Макс. Сейчас заварим.

Джонни. Хочешь, я заварю?

Макс. Нет. Давай уж лучше я.

Лео. Макс…

Макс. Да.

Лео. Ты вот сказал мне, что я мертвец…

Макс. Забудь, не будем об этом больше.

Лео. Нет. Послушай. У меня появилась хорошая идея. Вот, предположим, я умру… Моя душа отделится от тела… Вот так…. Это камера, кстати, может наглядно показать. (Лео подымает камеру над своей головой и направляет объектив сверху на свое лицо — изображение появляется на экране телевизора. Закрывает глаза.) Я могу наблюдать за собой с высоты птичьего полета.

Макс. Это как в лифте что ли?

Лео. А давайте совершим групповое самоубийство прямо на этом диване?

Макс. Что совершим?

Лео. Всё! Смотрите! Мы живем последние секунды нашей жизни… Садитесь рядом со мной, ребят. Вот сюда. Считаю до трех и… мы умираем.

Макс. Прости, что встреваю, но я как-то не особенно верю в существование души.

Лео. Обязательно надо верить, иначе не подействует. Давайте, всё замираем, никаких движений. Раз, два, три, и нас больше нет.

Стоп-кадр. На экране телевизора — лица трех героев с закрытыми глазами.

Лео. Джонни, ты когда сам на себя смотришь, ты что о себе думаешь? Как ты себя видишь? Какого ты сам о себе мнения? Что такое твоя жизнь сегодня?

Джонни. Не знаю даже… Да вроде все у меня нормально.

Лео. Прямо всё-всё?

Джонни. Ну давай, расскажи обо мне.

Лео. Здесь лежит Джонни. Он был горячим парнем, человеком дела. Настоящий бой-скаут.

Макс. Флаг носил, потому что был самый длинный. Для этого никаких талантов не требуется.

Лео. Потом он поступил в университет и стал журналистом. Он любил вкусно поесть и большие машины.

Макс. Особенно хаммеры.

Лео. И у него были женщины… много женщин. Сотни женщин.

Макс. Нет, тысячи, тысячи…

Лео. А еще у него была популярная программа на ТВ. Ток-шоу. «Alter ego» называлась.

Макс. Точно. Но не все любили его рожу. Возможно, потому, что он ее слишком любил… И только когда у него открылись глаза…

Лео. Его уволили. И потом он умер.

Пауза.

Лео. А вот рядом с ним лежит его брат, Макс. Он был чувствительным, застенчивым малым.

Макс. Да, это верно.

Лео. Однажды в детстве, в лагере кто-то насрал ему в ботинки, и он так сильно разозлился на всех, что две недели не проронил ни слова.

Джонни. И до сих пор он такой же злой. Потому что до сих пор не знает, кто совершил этот гнусный поступок.