Гурам Батиашвили - Человек из Вавилона

• Название: Человек из Вавилона
• Автор: Гурам Батиашвили
• Издательство: Текст
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-7516-0671-Х

Гурам Батиашвили — писатель, драматург, редактор выходящего в Грузии журнала «Театр и жизнь», основатель и редактор еврейской газеты «Менора», издающейся в Тбилиси на грузинском языке, лауреат Государственной премии Грузии по литературе (1998 г.). Пьесы Г. Батиашвили идут в театрах Грузии и России, романы переводились на русский язык и иврит.

Исторический роман «Человек из Вавилона» известного грузинского писателя Гурама Батиашвили переносит читателя в конец XII века, когда Грузия, пережив владычество иноземных захватчиков, вступила в пору экономического и культурного расцвета. Высшие сановники государства заняты решением весьма важного вопроса — поиском мужа для молодой царицы Тамар. И когда подходящая кандидатура — русский князь Юрий Боголюбский — найдена, важная роль переговорщика достается еврею Занкану…

---

— А кто их спрашивает, разве это их дело? Они что, восстают против своего господина? — вскричал вдруг Абуласан, но тут же понял, не следовало этого делать. Криком делу не поможешь. Он замер, лицо у него застыло, взгляд опустел. Он хранил молчание до тех пор, пока Диомидэ не заговорил:

— Вам Занкан Зорабабели не нужен, батоно?

Абуласан не ответил, и Диомидэ решил, что он не услышал его, потому и повторил свой вопрос.

— А зачем мне Зорабабели? — раздался в ответ холодный насмешливый голос Абуласана.

— Коли пожелаете, сегодня же доставлю.

— Тоже мне, доставит гурию, иди! Немедленно пошли гонца к Гузану!

Диомидэ все так же, пятясь, дошел до двери и вышел вон.

Но как только он закрыл за собой дверь, Абуласана осенила новая мысль.

«Зорабабели! Он ведь был там… Он видел, как меня валяли по полу… Приспешник Тамар!» — Абуласан бросился к двери, открыл ее и так громко крикнул:

— Вернуть Диомидэ! — что слуги сломя голову бросились выполнять приказ.

Через несколько минут Диомидэ вновь стоял перед Абуласаном.

— Где Зорабабели?

— Не знаю, господин, я его не видел.

— Ты же только что собирался доставить его мне.

— Какитела сообщил мне, что он где-то в одной из соседних деревень.

— Кто такой Какитела? — терпение Абуласана иссякало, медлительность Диомидэ раздражала его.

— Тоже иудей, пытался подружиться с Боголюбским.

— Какитела… Что-то припоминаю… он, кажется, не справился с порученным ему делом, так?

— Да, это он, тогда он не смог свалить Зорабабели, а сегодня он пришел ко мне и говорит: не хочет ли твой господин видеть Зорабабели? — Диомидэ улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. — А я думаю, что это ему хочется, чтобы тебе подали Зорабабели на блюдечке.

Глаза у Абуласана заблестели.

— Непременно, непременно притащи его… со связанными руками и обнаженной головой и помести его в царскую резиденцию со скотом и птицей!

— Слушаю, батоно! — и Диомидэ неслышно вышел из комнаты.

Абуласан долго не отрывал взгляда от двери, в которую вышел Диомидэ. Сегодня его впервые посетила мысль, кому еще мог служить его верный слуга.

«Чей он лазутчик? Кому доносит сведения обо мне?»

Он долго думал, какую опасность может представлять Диомидэ, окажись он неверным слугой, и твердо решил, как только войдет во дворец и царь займет трон, вплотную заняться Диомидэ.

«Глаза мои устали в ожидании Бога моего»

…Кого мне бояться?
Господь — крепость жизни
моей: кого мне страшиться?

Пс. 26, 1

Следуя примеру своего отца Мордехая Зорабабели, в канун Нового года Занкан отправлялся в города и села Картли и самолично раздавал неимущим евреям серебро: в Новый год у всех на столе должна быть еда. Его не остановила смута, царившая в стране: благому делу ничто не может помешать. Подобно отцу своему Мордехаю, он посетил неимущих евреев из близлежащих сел, раздал деньги для достойной встречи осенних праздников.

В понедельник после полудня два человека в масках напали на Занкана, отправлявшегося в синагогу, повязали глаза, скрутили веревкой руки. Первая мысль Занкана была о Гучу и Джачу: где они — предали его или пали жертвами несчастья? Он знал, воины Абуласана рыскали по окрестным деревням. Разбойники не напали бы на него. Занкан откупался от разбойников прежде, чем они что-либо требовали. На этот раз от него ничего не хотели. Изумление овладело им позднее, когда чесучовую повязку с глаз у него сняли, и он увидел перед собой Начармагевскую летнюю резиденцию царицы.

Занкану развязали руки и втолкнули в один из покоев дворца, превращенный в настоящий хлев. Посреди комнаты разлеглась корова, лениво жевавшая жвачку. Две свиньи безмятежно похрюкивали, лежа в собственном дерьме. Белый конь, как завзятый тюремщик, навострил уши и, вытянув шею, поднял голову — можно было подумать, прислушивается к чьим-то шагам, а поросенок, прогнувшись на спине, потягивался, царапая пол задними ногами. Несмотря на вечерний сумрак, царивший в покое, Занкан увидел, что пол загажен так, что ногу поставить негде. Все было в нечистотах — ковер, тахты, кресла, даже стены. Потрясенный, он оглядывался по сторонам: расшитое золотом покрывало тахты скрывали кучи дерьма — казалось, всю скверну мира собрали на ней.

Погодя Занкан обнаружил свободное местечко у дверей в соседний покой, там можно было бы поставить ногу, но до него было четыре-пять шагов. Надо прыгать. Он еще раз измерил расстояние на глаз. Допрыгнет ли? Или плюхнется в нечистоты? Но там намного чище, можно стать посвободнее, да и дверь рядом. Может быть, удастся выйти в другой покой. А там, возможно, не такой бедлам? Может быть, там даже чисто? Надо прыгать, надо прыгать, иного выхода у Занкана нет. «Представь, что за тобой гонится враг, — сказал он себе, — представь, что он догоняет тебя». И Занкан прыгнул и… угодил ногой прямо в дерьмо. «Ну вот! Какая гадость! Такое мог сотворить только мерзавец!» Занкан отряхнул ногу. Дотянулся до дверей и оказался в огромном зале. И здесь перед ним открылось отвратительное зрелище — в зале царил омерзительный запах дерьма и птичьего помета. Впрочем, в дальнем углу было чисто — можно даже усесться на пол. Но как добраться до него? Лошади живой изгородью перегородили зал. Разлеглись на полу, морды в пене, взгляд бессмысленный, почти дремлют. Похоже, вон там можно поставить ногу и перейти на вторую половину зала. Удастся ли это Занкану? Удастся, непременно удастся, а не удастся, ничего страшного не произойдет… Один раз он уже угодил в нечистоты и не умер… Здесь все утопает в скверне, так откуда же чувякам Занкана быть чистыми?! А вот и тахта, а на тахте — чистое, незагаженное место! Животные оставили этот уголок нетронутым, будто специально для Занкана.

Занкан легко достиг тахты, он помнил ее (как не помнить!). Еще этим летом он был здесь. Царица Тамар принимала тогда знатных купцов… Она сидела у окна в том кресле, на котором сейчас устроилась хохлатка. Кто был рядом с Занканом? Занкан напряг память, но вспомнить не смог. Но хорошо помнит, как видел с этой тахты заходящее за спиной царицы желто-золотое солнце. Ему тогда показалось, что солнце на какой-то миг замерло, на какой-то миг отложило свой заход за горизонт для того, чтобы увенчать царицу золотым венцом.

А царица сидела в кресле, красиво изогнув шею, улыбаясь, что-то тихо говорила и вся лучилась, как самое солнце.

Занкан обошел тахту сзади. Наклонил ее, несколько раз ударил ногой по дну и сбросил лежавшие на ней нечистоты на пол.

«Кто, кто сотворил эту мерзость? Кто загнал животных во дворец? Кто осквернил эту красоту?»

Занкан опустился на тахту. В зале было уже темно. С балкона доносились чьи-то голоса, прерываемые приступами смеха.

«Кто притащил меня сюда и с какой целью?»

Занкан прекрасно знал, что творится в стране, — о битве, которая должна разгореться в Джавахети или Самцхэ. Возможно, она уже и была, но здесь о результатах еще не знали. И то, что воины стоят у Начармагеви и руководят ими Абуласан и Вардан Дадиани, тоже не было для него секретом.

— Но что им от меня нужно? — громко спросил себя Занкан.

Он долго думал, с какой целью его привели сюда. Здесь стоит войско Абуласана и Дадиани, стало быть, они контролируют этот район. Выходит, по их воле пленили Занкана? Если бы у них было какое-либо дело к нему — просьба или там поручение, — его притащили бы не в этот нужник, а доставили к ним… Этого не случилось, стало быть, ни Абуласан, ни Дадиани тут ни при чем. Но кто бы позволил осквернить царский дворец простым разбойникам? Кто позволил бы им близко подойти к нему? Похоже, царским дворцом завладели очень влиятельные разбойники…

Вокруг царила непроглядная тьма, и тяжелый смрад дурманил голову. Но Занкан не переставал гадать, кому понадобилось запирать его в оскверненном дворце. С этой мыслью он, несмотря ни на что, и уснул.

Разбудил его крик петуха. Петух кричал с такой беззаветностью, словно призывал мир: слушайте меня, сейчас я сообщу вам нечто неслыханное!

Рассветало. Свет медленно заливал окрестности, и перед глазами Занкана предстало омерзительное зрелище — оскверненный покой царицы. Занкан поднялся, и тут же раздалось буйволиное мычание. Огромная буйволица мычала так протяжно, словно сообщала кому-то о пробуждении Зорабабели. Следом за ней заквохтали куры, Занкан беспрепятственно дошел до окна, обходя груды нечистот. «Может быть, удастся выбраться отсюда». Он открыл окно, и тут же кто-то, кто находился на балконе, приставил ему кинжал к груди.

— Жить надоело? — судя по выговору, это был имеретин.

— Жутко воняет, задыхаюсь.

— Закрой окно!

— Дай глотну воздух!

— Закрой, я сказал!