Израиль Рабкин - Время, люди, самолеты.

• Название: Время, люди, самолеты.
• Автор: Израиль Рабкин
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1985

В книге идет речь о событиях, происходивших накануне и во время Великой Отечественной войны. Автор принимал участие в испытаниях новой боевой техники, позволившей противостоять фашистскому нашествию, одержать победу в Великой Отечественной войне. Многие события, связанные с созданием новых боевых машин, ситуации работы и жизни известных авиаконструкторов и ученых описываются в литературе впервые. Предназначена широкому кругу читателей.

---

Большой аэродром на окраине города. Куда ни кинешь взгляд, всюду стоянки самолетов, забитые до отказа английскими «харрикейнами». Среди них наша стоянка, пока небольшая, предназначенная для «Аэрокобр». Инженеры, техники и младшие специалисты ЗАБа пришли затемно, чтобы готовить «харрикейны» к полетам после рассвета. Тренировались военные летчики. Им предстояло пройти программу переучивания и, получив партию «харрикейнов», улететь снова на фронт.

Мы тоже приходили на аэродром затемно и вместе с выделенными нам в помощь техниками ЗАБа занимались сборкой «Аэрокобр». Надо было спешить. Срок прибытия первых фронтовых частей для переучивания и получения «Аэрокобр» был недалек.

В десять утра подъезжал автобус, и из него выскакивали странно одетые люди. На форменные голубовато-сероватые шинели были натянуты наши ватные полушубки, а поверх них – плащи, широкие, желтые с пятнами, под цвет североафриканских пустынь. На головах наши шапки-ушанки с приколотыми к ним кокардами, на которых выделялись большие три буквы RAF – королевские воздушные силы. На ногах валенки, уютные и теплые русские валенки.

Это были офицеры английских ВВС, прибывшие для оказания помощи в освоении «харрикейнов». Поначалу в составе их группы были и летчики. Но после того как ими были облетаны первые собранные здесь «харрикейны» и выпущены в полет советские летчики – командиры подразделений ЗАБа, они отбыли в Англию. Остались только техники во главе с инженером в звании капитана.

Из автобуса гуськом по протоптанной в снегу тропинке в тепляк. Они торопились согреться. Как видно, только печка – раскаленная докрасна железная бочка – могла согреть их. Посидев возле нее немного, они начинали расстегивать свои одежки, обретать дар речи и принимались за курево. Вынимали из карманов добротные трубки, зажигалки и ароматный табачок. Когда дело доходило до него, кто-нибудь из наших воинов предлагал свой неказистый с виду самосад или того же качества махорку. Англичане охотно угощались. Наш более крепкий табак им определенно нравился. По-английски они шутили: «Это разве табак? Это же сено, пропущенное через лошадь!» Но… выкурив одну трубку, просили снова ее наполнить – про запас.

Время от времени за кем-нибудь из английских специалистов приходили, просили подойти к самолету, где был обнаружен какой-то дефект. Специалист выходил и очень скоро возвращался. Анализ увиденного, переговоры со своим коллегой – советским специалистом и принятие решения англичанин предпочитал делать не отходя от печки.

Некоторую помощь от общения с англичанами получила и наша группа. Они были знакомы немного и с самолетом «Аэрокобра». Нелегко было организовать наше общение. Никто из нас не знал английского языка, а молоденькая переводчица, числившаяся в штатах ЗАБа, была неопытной по части технического перевода. Но выяснилось, что английский инженер знал французский, а так как я тоже знал этот язык, то выход был найден. Интересовавшие меня и моих товарищей вопросы я задавал английскому инженеру по-французски, он советовался со своими коллегами по-английски, отвечал мне по-французски, а я – своим по-русски. Это несколько ускорило нашу работу по переводу американских инструкций на русский язык, выяснению некоторых сложностей в конструкции «Аэрокобры».

Часа в четыре англичане уезжали с аэродрома и все вечера проводили в гостинице. Ничего они больше не видели, да, может быть, и не хотели видеть. Правда, была зима, к тому же военная и на редкость суровая. К слову сказать, мы тоже ничего кроме аэродрома не видели. Не до того было. До наступления полной темноты мы находились на нем, а потом еще часа четыре – в учебных классах. Проводили занятия с личным составом запасной бригады, изучали и переводили американские инструкции, старались разобраться в том, что успели выявить за день. Первый самолет был собран и подготовлен к облету исключительно силами нашей группы.

«Аэрокобра» имела некоторые особенности, существенно отличавшие эту машину от всех других самолетов того времени. Мотор находился сзади. К редуктору винта под сидением летчика проходил длинный вал. И летчик садился в самолет не сверху, как это было принято на истребителях, а сбоку через дверь автомобильного типа. И шасси самолета было трехколесным. Поэтому на стоянке машина находилась почти в горизонтальном положении.

Не имею представления о том, как обстояло дело с другой техникой, поступавшей к нам по ленд-лизу, может быть, она была лучше приспособлена к нашим условиям эксплуатации, что же касается самолета «Аэрокобра», то проблем здесь хватало.

С первых дней эксплуатации «Аэрокобр» в январе – феврале 1942 года выявился серьезный недостаток в конструкции маслосистемы. Из нее невозможно было слить полностью масло. Остатки его в картере мотора, в редукторе, радиаторе и некоторых трубопроводах быстро замерзали, и, чтобы запустить мотор, требовалось долго разогревать все эти места.

Нам пришлось поставить в маслосистеме несколько дополнительных сливных краников и придумать специальный коллектор, который позволил подводить горячий воздух одновременно ко всем местам, требовавшим подогрева перед запуском мотора. Эта конструкция выдержала испытания и была затем рекомендована для внедрения в практику эксплуатации самолета.

Облетывал машину летчик-испытатель Владимир Ефремович Голофастов. Разумеется, он начал с рулежки. Это была первая для нас рулежка на самолете с трехколесным шасси. Преимущества его были замечены сразу. Появлялась возможность рулить на гораздо большей скорости, а лучший обзор из кабины облегчал выполнение не только руления, но взлета и посадки. Кроме того, почти полностью исключалась опасность опрокидывания самолета на нос. Все это были безусловные плюсы. Но были и минусы. Их следовало знать и учитывать.

Владимир Ефремович рулил минут сорок и за это время опробовал этот режим на всех имевшихся на аэродроме покрытиях: на полностью очищенной от снега бетонке, на хорошо укатанном снегу и на слегка укатанном снежном покрове.

Много интересного выявил Владимир Ефремович и в первом полете по кругу и в зону. Все это послужило сушественным дополнением к тому, что мы узнали о технике пилотирования самолета из американской инструкции. И разумеется, все узнанное нами на земле и в воздухе незамедлительно рассказывалось летчикам и инженерно-техническому составу запасной бригады.

Начали летать и пилоты бригады. Первым вылетел заместитель командира по летной подготовке майор Акуленко. Мне запомнились его блестящие ответы при сдаче зачета перед вылетом, его безукоризненно выполненный полет, неукротимая энергия и незаурядные организаторские способности, которые он проявил при переучивании всего подчиненного ему летного состава.

Итак, решение нашей главной задачи – оказание помощи личному составу запасной бригады в освоении американской техники и в подготовке к переучиванию на эту технику фронтовых частей – близилось к своему завершению. Осталось завершить написание книги «Краткое техническое описание и техническая эксплуатация самолета «Аэрокобра». Оно было сделано как по американским источникам, так и на основе нашего собственного опыта сборки и эксплуатации. Книга была одобрена главным инженером ВВС, а потом в срочном порядке издана Воениздатом и разослана в авиачасти.

Испытания, проведенные нами в апреле и начале мая 1942 года, позволили определить летные характеристики машины, оценить работу вооружения и оборудования, выявить сильные и слабые стороны самолета и особенности его наземной и летной эксплуатации. Мы убедились в том, что «Аэрокобра» была способна развивать максимальную скорость у земли 493 и на высоте 4200 метров – 585 километров в час. Высоту 5000 метров она могла набрать за шесть минут. Всё эти и другие летные данные находились на уровне серийных отечественных и вражеских истребителей. Положительно были оценены маневренные свойства самолета, мощность и работа системы вооружения.

В отчете по результатам испытаний были с достаточной подробностью изложены особенности эксплуатации самолета, что должно было пригодиться строевым частям. Были приведены и сведения по наиболее интересным местам конструкции машины, что должно было привлечь внимание наших авиаконструкторов.

Был сделан следующий вывод: самолет «Аэрокобра» может быть успешно использован для ведения воздушного боя со всеми типами фашистских самолетов, а также для нанесения ударов по наземным объектам противника на фронте.

Да, он и в самом деле мог бы быть так использован если бы не мешали этому недостатки, которые были выявлены в процессе массовой эксплуатации этого самолета. Стоявший на «Аэрокобре» мотор «Аллисон» оказался «нежным». О том, что он не был приспособлен к работе в наших зимних условиях, мы уже говорили. Как потом выяснилось, он не мог работать и на масле, которое потребляли все отечественные моторы. Подавай ему особое, самой высокой очистки. Не выдерживал «Аллисон» и частых выходов на предельные обороты и на предельные значения наддува, без чего, как известно, немыслимо провести ни один мало-мальски интенсивный воздушный бой. Из частей поступали сведения, что моторы «Аллисон» не отрабатывают и половины положенного им ресурса.