Эдмунд Бентли - Криминальные сюжеты. Выпуск 1

• Название: Криминальные сюжеты. Выпуск 1
• Автор: Эдмунд Бентли
• Издательство: Лаванда. Физкультура и спорт
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1992

В сборник «Криминальные сюжеты» входят произведения разных жанров. Есть здесь очерк — «Император Павел» Георгия Чулкова, повести — «Гнездо предателей» Джона Кризи, «Поиски смысла жизни» Витяниса Рожукаса, фантастическая повесть «Клонинги» Веселы Люцкановой, рассказ Эдмунда Клерихью Бентли «Благодетель общества».

Но все эти произведения объединяет одно — криминал, что в переводе с латинского означает: относящийся к преступлению.

Во всех произведениях, вошедших в сборник, перейдена грань допустимого, нарушена мораль, а то и произошло преступление, то ли перед законом, то ли перед моралью, то ли перед историей.

---

— Вы пишете стихи? — спросила Мари-Луиза.

— Нет. Но страшно люблю хорошую поэзию… Что просил передать Рафаэль?

— Привет. — Роберт перевел дух и спросил: — А насчет того лысого толстяка?.. Он тоже мой приятель…

— Есть такой. Страшно много ругается, пьет и курит. Он сейчас спит в комнате Бешеной Кошки.

— Скажи, Марта, — проговорила Мари-Луиза, — ты бы не хотела вступить в Орден любви к ближнему и все тепло своего сердца отдать беднякам? За пределами государства Нобль. Увеличивать в людях Коэффициент доброты… Возьмем пример с матери Терезы. Однажды, хлопоча среди бедняков, она наткнулась на человека с зараженным гангреной пальцем. Палец надо было немедленно ампутировать. Мать Тереза схватила ножницы, произнесла молитву и быстро срезала палец. Потом они оба потеряли сознание. Такая жертвенная жизнь, разве она не для тебя? Подумай!

— Нет. Я уже нашла свое призвание. Все мы здесь в большей или меньшей степени нимфоманки. Мне нравится быть на людях. Здесь я чувствую себя нужной, здесь нахожу свой смысл и свою задачу. Ведь Рафаэль тоже уговаривал меня уезжать отсюда… Здесь… — она начала волноваться…

Как садовник прививает белый налив, антоновку или ранет, так Мари-Луиза терпеливо уговаривала Черную Марту стать на путь добродетели, но все было напрасно.

В комнате Бешеной Кошки, напившись пива, спал Моррисон, человек, которого искал Роберт.

— Вставай, дрянь! — прорычал Роберт, когда они остались втроем.

Едва тот успел сесть, как Роберт влепил ему ладонью под подбородок.

— За что? — взревел Моррисон.

— Говори, в каком городе и где этот публичный дом несовершеннолетних? Видишь фотографию? Твоя?

— Моя. В Венеции, но улицу не помню… Я был темным, сами понимаете.

— Что тебя держит в государстве Нобль, дрянь? Поговори о себе… А может, хочешь, чтобы я рассказал тебе сказочку перед сном?

Роберт угрожающе сложил руки на груди.

— Я пожарник. Хороших пожарников повсюду не хватает. Другое дело повышение. Карьеры я не сделаю, это правда. Но с работы меня не выкидывают. В Нобль я приехал вслед за несколькими своими родственниками и что же… Мне здесь нравится. Посмотрите в окно, какое небо!.. Здесь красивая природа. И люди добрее, чем в других местах. Разве что слишком уж лезут человеку в душу, черт возьми.

— Да, — сказала Мари-Луиза. — Небесная кровь радует тех, которые умеют любоваться божественным потолком. Но ты, кажется, больше всего кайфуешь с несовершеннолетними?..

— Неправда. Женщины зреют, как семена яблока. Лучше всего они около тридцати. Черная Марта, которая вас сюда провела, по мне еще слишком молода.

— Ну и как, приятно тебе было с ней, с Мартой? — спросила Мари-Луиза.

— Мне ее жаль, — ответил Пожарник. — Она не в свои сани села.

— А нам она сказала, что нашла свое призвание, — заметила Мари-Луиза.

— Мало ли что они говорят. Все они мечтают подзаработать и приобрести какое-нибудь кафе или бистро, иметь семью, детей… Все они рабыни мелкобуржуазной мечты. И, может быть, даже жертвы. Хотя я и сам стараюсь ни в чем в жизни не отставать от друзей и их обогнать…

— Как ты можешь судить об идеальном государстве, дрянь, если связываешься с несовершеннолетними? — риторически спросил Роберт.

— Черт побери, можете взглянуть на фото! Я был темным. Это дружки меня затащили. А на государство Нобль я смотрю скептически. Сейчас объясню. Государство — это нация, и только соответственно нации, ее чувствам можно создать идеальное государство…

— Моя судьба мечется по граням страдания, — сказал Роберт. — Я ищу похищенную дочь, а ты, дрянь, будь добр, скажи, подумав, какой там адрес в Венеции?

— Не знаю, не припомню, ей-Богу. Название канала, кажется, напоминает фамилию нацистского бонзы… А улица, кажется, по имени какой-то святой, по крайней мере, женского рода…

Ничего больше не добившись, они спустились вниз в гостиную, где их, всплеснув руками, встретила мадам Бу-Бу.

— Маэстро Роберт, вы уже покидаете нас? — спросила мадам. Видно, клиенты уже успели ей рассказать, каких гостей она принимает. — У вас уже проверили кровь?

— К сожалению, нам надо уходить, — сказал Роберт.

— Разве вас уже не преследуют очаровательная новизна, свежесть впечатления и удивительное «неужели», что вы отказываетесь от моих девочек?

— Прощайте, мадам Бу-Бу. Вы — цветок среди золы, — церемонно поклонился у дверей Роберт.

— Заходите как-нибудь, маэстро Роберт. Выспитесь, как желтый пушистый гусенок под крылышком у гусыни.

Дождь прекратился. Солнце спустило к земле свою стремянку и, словно бьющий крыльями красный петух, уселось на краю горизонта. Вечерело.

* * *

Компания сидела в ресторане венецианской гостиницы второй категории «Казанова». Венеция — это народная песенка, попугай и солнце, словно святое причастие. А солнца на самом деле было много. Красота города, ямбами и октавами воспетая на листе бумаги, наяву казалась гостям еще удивительней, потому что жизнь — это вереница неожиданностей.

— Заколдую свое сердце, чтобы сохранило черты Венеции до часа серости, когда хлещут о землю занудные осенние ливни и все кажется бессмысленным, — сказала Мари-Луиза.

Роберт меланхолично смотрел, как красиво танцуют, прижавшись друг к другу, двое седовласых — пожилая, но романтичная пара.

— Дик любит Венецию потому, что любит жизнь, — сказала Эльмира. — Для него на свете столько прекрасных вещей — охота, рыбалка, виски и женщины…

— Мне здесь все по душе, кроме цен, — промолвил Дик. — Самая глубокая пропасть — финансовая. В нее можешь падать всю жизнь. Подумать только, двухместный номер в гостинице — двадцать тысяч лир, кока-кола — двести лир, а обед — все шесть тысяч лир!..

— Поразительно, — ужаснулась Эльмира, никак не меньше переживая за семейный бюджет.

Из лагуны веял сырой ветер, неся на террасу ресторана запах трав и водорослей.

— Не слишком верится, чтобы в этом публичном доме была моя дочка, — вслух произнес Роберт то, что думал. — Скорее всего, просто похожая девочка. Но я успокоюсь только тогда, когда проверю.

— Прибыв в Венецию, прежде всего подобает посетить площадь святого Марка, — заметила Мари-Луиза.

— Давайте, — согласился Роберт. — Через язык к людям. Как-нибудь найдем ту загадочную улицу.

— Вот сейчас, сейчас мне чего-то хочется… Хочется сама не знаю чего, — Мари-Луиза подперла руками подбородок. — День в самом разгаре, такой прекрасный полдень, а я чувствую, что не реализовала себя… Чего-то не хватает, а чего — не знаю… — потянувшись туда-сюда, она встала и ушла прогуляться.

Ее удлиненное, экзотичное тело покачивалось, словно кораблик.

К компании подошел официант.

— Подайте мне порцию орфографических ошибок, — сказал Дик, у которого болел зуб и который, где мог, искал, к чему бы прицепиться.

— Извините, но в нашем ресторане нет такого блюда, — поправил его официант.

— Так почему же я все это нашел в меню? Ну хорошо, закажем то, что написано по-итальянски. Фрутти ди маре — что это, омары или креветки?

— Креветки, синьор…

— Также пива, бульон…

— Я хочу вина, — сказала Эльмира.

— Вальполичелла, Бардолино, Соаве, Токай… — начал перечислять сорта вин официант.

— Рекомендую Бардолино, — сказал Роберт. — Сам я пить не буду, у меня в воскресенье гонки. Осталось четыре дня, надо восстановить форму.

— Тогда бокал Бардолино и бокал шампанского для Мари-Луизы, она пиво не любит, — проговорил Дик. Вдруг его лицо оживилось и он спросил: — Не попали ли мы на какой-то праздник, что так много народа?

— Нет, — сказал официант. — Фиеста дель Реденторэ через пару недель, а народу в Венеции всегда хватает.

Покачиваясь между столиками, подошла Мари-Луиза и показала Эльмире маленькую подковку.

— Купила у швейцара, — сказала она.

— Никогда не думал, что ты суеверна и веришь во всякую ерунду, — сказал Дик.

— А я и не верю. Но мне сказали, что эта подковка поможет и тем, кто верит, и тем, кто не верит.

Дик одарил сидевшую в углу нарядную брюнетку обвораживающим взглядом.

— С кем ты поздоровался, Дик? — спросила Эльмира.

— Это третья жена первого мужа моей второй жены, — сказал Дик.

— Ну, а на самом деле?

— Так. Красивая девица и все.

— Дик, как ты себя ведешь? — возмутилась Эльмира. — Что ты стреляешь глазами в эту итальянку?

— Милая, если я придерживаюсь диеты, то это не значит, что я не могу читать меню.

Сидевшая в уголке за одним столиком с полицейским итальянка улыбнулась Дику.

— Смотри только на меня, — сказала Эльмира.

— Попрошу, чтобы этот полицейский меня арестовал, — сказал Дик. — Хочу в тиши камеры поразмышлять о суете мира вообще и о придирчивости жены в частности…