Александр Петрушевский - Генералиссимус князь Суворов

• Название: Генералиссимус князь Суворов
• Автор: Александр Петрушевский
• Издательство: Типография М.М. Стасюлевича, Вас. Остр., 2 лин.7
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1884

Перед вами книга, не издававшаяся в России более 100 лет. Это удивительно потому, что интерес к Суворову во все времена велик, а данная книга, состоящая из 3 томов общим объемом почти в полторы тысячи страниц, признана историками лучшей биографией величайшего русского полководца. И неудивительно, потому что по прочтении этой книги складывается образ гения, не укладывающийся в официальные рамки.

Издание представляет собой фундаментальное исследование жизни и военной карьеры генералиссимуса, наиболее полное и подробное из существующих монографий.

Первое издание этой книги, вышедшее в 1884 году, состоит из 3 томов приблизительно по 500 стр. каждый. В 1900 году вышло второе, переработанное издание - 1 том объемом около 800 стр. Оно содержит некоторые уточнения частных фактов биографии Суворова но, конечно, не может соперничать по объему фактического материала с первым изданием. 

Эта книга — первое издание.

Осенью 2005 года второе издание было переиздано издательством "Русская симфония". К сожалению, малым тиражом - всего 1000 экземпляров. Тем не менее, лед тронулся. Спасибо людям, вспомнившим о лучшем русском полководце.

Книга написана известным историком 19 века Александром Фомичем Петрушевским, генерал-лейтенантом русской армии. Биография составлена на основе анализа источников, по большей части рукописных и остававшихся неизвестными к тому времени, а также практически всей изданной литературы о Суворове. В конце 3 тома приведен полный список источников с краткой их характеристикой. Петрушевский советовал перед прочтением книги ознакомиться с этими источниками. Последовав его совету, действительно, многие вопросы, возникающие при прочтении, отпадают сами собой. Автором было изучено огромнейшее количество документов, но, как признается сам Петрушевский, его жизни не хватило бы для внимательного и всестороннего изучения всех материалов, которыми он располагал. На книгу у автора ушло 8 лет усидчивого труда.

 Труд сей, будучи весьма серьезным по содержанию, написан живым языком и легко усваивается каждым человеком, военным и невоенным, историком и даже системным администратором. Петрушевский ставил перед собой задачу беспристрастного жизнеописания Суворова. Это удалось ему совершенно.

---

Опять потянулась бесконечная переписка между им и Хвостовым. Напрасно Суворов в досаде спрашивал у него: «скажите мне хоть наугад, кто ваш жених первой черты?» Есть основание думать, что невеста не была расположена к избранному отцом жениху и что между прочим это и побуждало Хвостова затягивать дело, хотя остается совершенно темным — было ли нерасположение невесты к жениху самостоятельное, или внушенное Хвостовым же. По характеру, воспитанию, развитию Натальи Александровны, и послушание отцу было одним из самых выдающихся её свойств, и потому последнее предположение возможно, тем более, что жена Хвостова, недовольная молодостью жениха, возмущалась сверх того его неправославием и все это конечно внушала дочери Суворова. Как ни склонен был Суворов следовать указаниям Хвостова, но в настоящем случае не отступался от своего взгляда и начинал терять терпение. В апреле 1794 года он пишет: «С осени выдавайте Наташу за Эльмпта; где же лучший жених? Лучший — Чернышев, но там гнездо сибаритово, где душевного спокойствия нет. Эльмпта жена живет (т.е. будет жить) с мужем от родителей (его) далеко; он спокоен, не роскошен и не забияка; больше застенчив по строгому воспитанию, но умен и достоин; только по наружности стоит иногда фертом по немецкому». Затем Суворов обращается к жене Хвостова: «Груша не дури, вера его христианская; Наташа и я уже из протекции фамильной выжили; года его зрело-молодые, не ветрогонные». В середине лета Суворов снова подтверждает свою волю: «граф Филипп Иванович Эльмпт лучший жених Наташе; я в нем никаких пороков не нахожу, сколько ни стараюсь, и еще (будет) верный муж. Как ни балансируйте, затеи Груши уничтожьте, вообще всем семейством приуготовляйте Наташу к браку... Эльмпт поедет на зиму в Петербург». Затем чрез два дня опять письмо, короче и категоричнее прежнего: «В настоящую осень отправится граф Ф. И. Эльмпт в Петербург; моя дочь его невеста, я ей отец, он ей жених; предуготовляйте брак». Несколько спустя Суворов посылает письма по этому предмету к дочери, к Турчанинову и к графу Платону Зубову. Последнему он пишет: «принимаю смелость поручить в вашу милость полковника Эльмпта, избранного мною в женихи моей дочери» 13.

Наталья Александровна отвечала, что «она без отрицания исполнит волю отца купно с волею Императрицы», т.е. дала согласие не безусловное, так как волю Государыни еще не знала. Граф Зубов написал в своем ответе, что Екатерине может показаться необычайным и даже неприличным, что дочь знаменитого русского полководца, слывущего столь привязанным к вере и отечеству, — дочь, отличенная именем (вензелем) и покровительством Государыни, выдается за иностранного иноверца. Графиня молода; она найдет себе партию более подходящую, выгодную и приличную. В заключение Зубов просит Суворова верить, что излагая эти мысли, он руководится единственно чувством доброжелательства 15.

Зубов писал это письмо конечно с ведома Императрицы, до того оно категорично, если не по форме, то по смыслу. Суворов получил его находясь в Польше, ибо его письмо к Зубову об Эльмпте, только 13 августа 1794 года прибыло в Петербург, а 14 он уже выступил в поход. Дальнейшей переписки по этому предмету не найдено, да ее вероятно и не было; сватовство графа Эльмпта на этом фазисе и кончилось.

Едва ли может быть сомнение, что действительною причиной расторгнутого сватовства графа Эльмпта, было не протестантское его исповедание. Екатерина II хотя к тому времени состарилась и во многом против прежнего изменилась к худшему, но такою узостью понятий и взглядов все-таки не отличалась. Существовало впрочем еще одно обстоятельство не в пользу этой фамилии: генерал-аншеф граф Эльмпт был человек благородного характера, честных взглядов и правил, но чрезвычайно заносчив, самолюбив и горяч, а главное — отличался злым и острым языком, который не умел и не хотел сдерживать. Суворову, знавшему Эльмпта давно, были очень хорошо известны эти его качества, но он толковал их не в дурную сторону, как сказано выше, да и рассчитывал, что Наталья Александровна будет жить с мужем вдали от его родителей. Екатерина была не так снисходительна и Эльмпта недолюбливала. Но этой причины все-гаки недостаточно, чтобы расторгнуть решенный родителями и оглашенный во всеобщую известность брачный союз. И действительно, настоящую причину надо искать в связи с последующим женихом, а затем и мужем дочери Суворова, графом Николаем Зубовым.

Он не был у Суворова на счету женихов дочери. В переписке Суворова с Хвостовым встречаются в двух-трех местах намеки на какое-то лицо, обозначаемое начальными буквами и непонятными значками, но буквы эти не подходят к именам и фамилии Зубовых; говорится про чьего-то сына, а не брата, и упоминается про него вскользь, без особенного к нему внимания. Писалось бы иначе, если бы шла речь о брате всесильного временщика. Следовательно искательство Николая Зубова принадлежит позднейшему времени; по соображении обстоятельств, оно должно совпадать с вышеприведенным ответным письмом Платона Зубова к Суворову.

Из сохранившегося письма Турчанинова к Хвостову от 4 октября 1794 года видно, что молодой граф Эльмпт лично сообщил ему, Турчанинову, о полученном отказе 2 октября. Если взять в расчет расстояние от Петербурга до местонахождений Суворова в Польше, то будет ясно, что письмо Платона Зубова пришло к нему и затем сообщено Хвостову для отказа Эльмпту, после побед при Крупчицах и Бресте, т.е. когда Суворов оказал новые заслуги пред отечеством. Даже если отнести проекты Зубовых на счет дочери Суворова к более раннему времени, все таки придем к выводу, что Суворов тогда уже был главным действующим лицом в Польше, т.е. находился на пути к дальнейшему возвышению. Это обстоятельство кажется имеет цену при заключении таких браков по расчету, каков был Николая Зубова с Суворовой. Но так ли, нет ли, т.е. расчет Зубовых доходил ли до предполагаемой тонкости, или все сладилось проще (что также возможно, ибо единственная дочь Суворова и без новых побед отца представляла собою весьма крупную приманку), во всяком случае дело сложилось после выступления Суворова в польский поход и послужило естественным поводом к отказу графу Эльмпту. Самого Суворова нельзя упрекнуть в неискренности и двуличии, также как и в эгоистическом расчете- возвысить свое положение с помощью брака дочери. Этих побуждений не замечается в нем с самого начала сватовства за Натальею Александровной; нет их и при развязке дела, да и не могло быть: он стоял уже слишком высоко, чтобы в ком либо заискивать, особенно по производстве в фельдмаршалы, когда дело с Н. Зубовым было окончательно решено.

Нельзя также происшедший оборот приписывать махинациям Хвостовых; если при этом и было их влияние, то слишком мелкое, чтобы принимать его в расчет. До того времени Хвостов действительно орудовал делом. Курис пишет ему: «мысли графа к Эльмпту очень постоянны, лишь бы вы. Правда, дело великой важности и касается до чести и совести, Бог же благослови вас свершить по вашему благомысленному расположению; вы прямо назначайте того или другого, как прилично; верьте, он будет согласен». Суворов сам обращается к нему в начале с такими словами: «далее по сему мне судить не можно, при сестрице, (так он продолжал иногда называть свою дочь) вы; более со мною по сему не входите и ежели благоугодно Богу и вам, то с его высшею помощью начинайте». Но все это было раньше, а во внезапно выросшей кандидатуре Зубова, действовали уже не Хвостовы и не Суворов.

Какая же была доля участия Натальи Александровны во всем этом деле, прямо до нее касавшемся? Что участие её было, это не подлежит сомнению, но главная роль принадлежала отцу. Здесь кстати заметить, что распространенное в литературе мнение, будто Суворов был упорным представителем и защитником старых, до-Петровских начал русской жизни, не выдерживает критики. Оно основано на внешних признаках, или поверхностно понятых, или ложно освещенных. Было уже приведено воззрение Суворова на веру, и притом по отношению к самому дорогому для него существу- дочери, что нисколько не мешало ему строго держаться обрядностей православной церкви. В дальнейшем ходе настоящего повествования, читатель убедится в истинности высказанного положения и с других сторон. В настоящем же случае следует сказать, что во взглядах своих на женщину, Суворов был разумеется далек от идей женской эмансипации нынешнего времени, но не разделял и татарского представления Московской Гуси о женском поле. Он только был противником и порицателем мужского слабодушие пред женским влиянием, придававшего женщине роль «полуденного беса». По его понятиям, женщина принадлежала всецело своей семье и домашней жизни, и обязана была послушанием главе семейства — отцу или мужу. Но это послушание не уничтожало её человеческих прав. Если Суворов играл преобладающую роль при выборе жениха своей дочери, то потому, что смотрел на нее как на ребенка, и не на много в этом ошибался; на её 18-мъгоду писал ей соответствующие своему воззрению письма и желал сильно, чтобы она дожила в таком состоянии до самого замужества, в виду соблазнов безнравственного света, в котором ей предстояло вращаться, особенно двора, Письма его к Хвостову относительно её будущности, не были от нее секретом, а прочитывались ей; многие из них, притом самые важные, начинались словами: «любезный друг Дмитрий Иванович, сестрица, Груша». Что Наталья Александровна не была безгласным субъектом брачных проектов отца и Хвостовых, усматривается из переписки, хотя эта переписка дошла до нас далеко не в целости. В одном из писем Курис просит Хвостова сказать откровенно. как расположена дочь Суворова к браку с Эльмптом, чтобы с этим и сообразоваться, иначе могут быть потом неприятности, «и мы же будем виноваты». Сообщая Суворову в августе 1794 года, что дочь приняла его волю о выходе замуж за Эльмпта «без отрицания», однако при условии согласия Императрицы, Хвостов прибавляет: «сие графинино не есть единое, как изволите знать, с прошедшего января препятствие». Значит препятствия были, нам неизвестно только в чем они состояли. Но они не влияли на теплоту отношений Суворова к его не безусловно послушной дочери, и мы ни разу не встречаем не только жесткого слова, к ней обращенного, но и ни малейшего на то намека. Был же он настойчив в этом деле по основному свойству своего характера, проявлявшемуся всегда и во всем, да имея вдобавок полное основание приписывать многие взгляды дочери влиянию Хвостова и особенно его жены 9. Существуют стихи, которые Суворов будто бы написал дочери, уговаривая ее не противиться его воле, и ответные строфы дочери, оправдывающей себя недостатком привязанности к жениху. Стихи эти здесь не приводятся, так как подлинность их весьма сомнительна. Стихотворное послание Суворова помечено в печати 4 октября 1794 года, и действительно в нем говорится о поражении Косцюшки, как о недавнем факте; имя отвергаемого жениха не упомянуто. До кого это послание могло касаться? К той поре подходят только два претендента — Эльмпт и Зубов, все остальные были раньше. Письмо касается не до Эльмпта, он еще перед тем получил отказ, как выше объяснено. Не может оно относиться и к Зубову, потому что с ним дело тогда только что зарождалось, или еще готовилось зародиться, да и самую мысль об этом брачном союзе нет основания приписывать Суворову; она навеяна извне, вероятно с ведома самой Императрицы. Это последнее утверждение как будто опровергается следующими словами одного из писем Екатерины к Гримму, в апреле 1795 года: «Суворов пригласил к себе Николая Зубова и сказал ему: «вы человек порядочный и честный; сделайте мне удовольствие, женитесь на моей дочери. Зубов согласился». Но Екатерина, в своих письмах к Гримму, не всегда говорит строгую правду, увлекаемая остроумием, шутливостью и пикантностью сообщаемых слухов. Суворов не мог сделать подобного предложения Н. Зубову по одному тому, что увидался с ним чрез несколько месяцев после его свадьбы. В этом деле Государыня не была холодным, безучастным зрителем; не даром же она прибавляет Гримму, что лучшей брачной пары, как Зубов и Суворова, никогда не видывала.