Александр Петрушевский - Генералиссимус князь Суворов

• Название: Генералиссимус князь Суворов
• Автор: Александр Петрушевский
• Издательство: Типография М.М. Стасюлевича, Вас. Остр., 2 лин.7
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1884

Перед вами книга, не издававшаяся в России более 100 лет. Это удивительно потому, что интерес к Суворову во все времена велик, а данная книга, состоящая из 3 томов общим объемом почти в полторы тысячи страниц, признана историками лучшей биографией величайшего русского полководца. И неудивительно, потому что по прочтении этой книги складывается образ гения, не укладывающийся в официальные рамки.

Издание представляет собой фундаментальное исследование жизни и военной карьеры генералиссимуса, наиболее полное и подробное из существующих монографий.

Первое издание этой книги, вышедшее в 1884 году, состоит из 3 томов приблизительно по 500 стр. каждый. В 1900 году вышло второе, переработанное издание - 1 том объемом около 800 стр. Оно содержит некоторые уточнения частных фактов биографии Суворова но, конечно, не может соперничать по объему фактического материала с первым изданием. 

Эта книга — первое издание.

Осенью 2005 года второе издание было переиздано издательством "Русская симфония". К сожалению, малым тиражом - всего 1000 экземпляров. Тем не менее, лед тронулся. Спасибо людям, вспомнившим о лучшем русском полководце.

Книга написана известным историком 19 века Александром Фомичем Петрушевским, генерал-лейтенантом русской армии. Биография составлена на основе анализа источников, по большей части рукописных и остававшихся неизвестными к тому времени, а также практически всей изданной литературы о Суворове. В конце 3 тома приведен полный список источников с краткой их характеристикой. Петрушевский советовал перед прочтением книги ознакомиться с этими источниками. Последовав его совету, действительно, многие вопросы, возникающие при прочтении, отпадают сами собой. Автором было изучено огромнейшее количество документов, но, как признается сам Петрушевский, его жизни не хватило бы для внимательного и всестороннего изучения всех материалов, которыми он располагал. На книгу у автора ушло 8 лет усидчивого труда.

 Труд сей, будучи весьма серьезным по содержанию, написан живым языком и легко усваивается каждым человеком, военным и невоенным, историком и даже системным администратором. Петрушевский ставил перед собой задачу беспристрастного жизнеописания Суворова. Это удалось ему совершенно.

---

Октября 11 Император Павел послал императору Францу сухое, проникнутое негодованием письмо, в котором виною случившегося несчастия выставлялось преждевременное выступление эрц-герцога Карла из Швейцарии и в коротких, но самых категорических выражениях разрывался с Австриею союз. Франц II был очень смущен, Тугут не меньше, однако скоро ободрился, в надежде, что припадок раздражительности и гнева у Русского Государя пройдет, и повеление будет отменено. На этот раз он однако ошибся. Суворову дано приказание занять позицию между Лехом и Изером, т.е. сделать почти то, что он уже сам сделал, и затем заняться приготовлениями к обратному походу в Россию. Суворов тотчас приступил к распоряжениям: у Баварского курфирста сделал заем денег, донес императору Францу о предстоящем походе, просил выслать австрийских комиссаров для заготовления довольствия войскам, испрашивал средства к перевозке из Италии оставшихся там больных, раненых и резервной артиллерии. Затем войска стали последовательно стягиваться к Аугсбургу и с 15 ноября выступать в дальнейший путь.

Когда русская армия находилась уже в походе, Суворов получил от императора Франца рескрипт, с просьбою повременить выступлением, в надежде, что Русский Государь отменит свое повеление. Еще настоятельнее была просьба эрц-герцога Карла, который приводил разные доводы, чтобы удержать Суворова, старался повлиять на его самолюбие и давал обещание оказывать всевозможное ему, Суворову, содействие, если он останется для продолжения войны. Суворов отвечал, что не может остановить движение войск без нового повеления и вскоре убедился из вновь полученных рескриптов Государя, что поступил совершенно правильно. Подтверждались прежние повеления, приказывалось не обращать никакого внимания на предложения Австрийцев; рекомендовалось возвращаться малыми переходами, с отдыхами, дабы постепенно перейти от усиленных трудов к полному покою. "Я весьма рад", писал Император Павел, "что узнает эрц-герцог Карл на практике, каково быть оставлену не вовремя и на побиение; но Немцы люди годные, все могут снесть, перенесть и унесть". Ростопчину было дано 15 ноября такое словесное повеление: "когда придет официальная нота о требованиях двора Венского, то отвечать, что это есть галиматья и бредни" 12.

Разрыв союза России с Австрией и возвращение в отечество армии Суворова произвели сильное впечатление в Европе. Но перемена порядка вещей была еще радикальнее, чем казалась с первого взгляда, только совершилась она не сразу. За разочарованием Русского Государя в одном союзнике наступило недоверие к другому, и первым к тому поводом была неудачная Голландская экспедиция.

Ни главнокомандующий герцог Йоркский, ни начальник русского корпуса генерал Герман не были способны выполнить возложенное на них предприятие, и пророчество Суворова оправдалось вполне. Первые шаги экспедиции были счастливы, но потом пошли неудачи вперемежку с частными, бесполезными успехами, и вскоре стало ясно, что расчеты союзников не оправдываются. Ни войска, ни народ Батавской республики вовсе не соблазнялись предлагаемым им Оранским знаменем; в продолжение шести недель произошло пят сражений, которые стоили очень дорого обеим сторонам, но республиканская армия продолжала держаться упорно. Союзные госпитали были завалены больными и ранеными, из строя выбыло больше половины высаженных на берега Голландии, и для пополнения этой убыли не имелось никаких средств, тогда как к неприятелю подходили подкрепления. Снабжение войск продовольствием и военными запасами также представляло для союзников чрезвычайные затруднения, ибо сообщение с Англией производилось медленно и с риском. Между русскими и английскими войсками не было единства в действиях, вследствие различия организации, обучения и даже темперамента; да и одни русские войска, сравниваемые в разных делах, как бы не походили на самих себя, до того велико было отсутствие точной идеи в их командовании. Генерал Герман попал в плен; заместивший его Эссен находился в постоянных столкновениях с русским посланником в Лондоне: беспорядок царил во всем страшный. Ростопчин писал С. Воронцову про Суворовскую армию: "я не могу постигнуть, что это те же самые русские люди, как и в Голландии"; и действительно постигнуть это было трудно 13. Крупные встречи противников продолжались до конца сентября; затем герцог Йоркский вошел в переговоры с французским главнокомандующим Брюном и заключил с ним конвенцию о перемирии и оставлении союзниками Голландии. Военные действия были прекращены, и в начале ноября Голландия очищена.

Император Павел был в сильном гневе, который выразился, между прочим, в разных немилостях к войскам, участвовавшим в экспедиции. Они потерпели тут полную неудачу и не поддержали русской военной славы, с чем особенно было трудно Государю примириться. Но этим дело не кончилось: экспедиция, стоившая больших жертв и издержек, оказалась бесплодной только для России; Англия же успела извлечь из нее выгоду, завладев почти всем батавским военным флотом. Это было горячим желанием Лондонского кабинета, главною, хотя и тайною целью экспедиции; так что Петербургскому кабинету стало наконец видно, что он работал в Голландии на Англию, как в Италии потрудился в пользу Австрии. Такое горькое сознание пришло однако не сразу, а потому разрыв с Англией оставался еще делом будущего, тем более, что её содействие нужно было Императору Павлу для новых политических комбинаций.

Замысел Русского Государя состоял в устройстве нового союза, преимущественно из северных государств, для обеспечения политического равновесия Европы, на случай примирения Австрии с Францией. Англия приняла эту мысль холодно, предпочитая прежний союз новому, и стала усердно хлопотать о примирении двух императоров. Русский Государь, всем своим существом преданный идее о восстановлении монархии во Франции и мира в Европе, не без тайного удовольствия принял предложения Лондонского кабинета, согласился возобновить переговоры о будущей кампании и с обычною своею скоростью решений, не дождавшись ответа, послал 20 ноября приказание - всем бывшим за границею русским войскам остаться там на зиму.

На этот раз, как и прежде, Суворов предупредил повеление, не даром же Государь в своих рескриптах к нему замечал, что оба они одних и тех же мыслей. Русская армия не успела в Баварии ни отдохнуть, ни одеться, ни исправить свой обоз, так что после нескольких недель похода потребовалась продолжительная остановка, и 5 декабря войска остановились в Богемии и верхней Австрии. Тут застало их высочайшее повеление, и они остались на занятых местах. Точно также Император Павел был предупрежден Суворовым и относительно переговоров о кампании будущего года. Суворов не меньше Павла I мечтал о том, чтобы вознаградить потерянное время; его воля никак не хотела преклониться перед необходимостью противоположного решения, самим же им сознаваемою. Еще в Линдау и в Аугсбурге входил он по этому в совещание с английским уполномоченным Викгамом, который даже получил от него изложенные на бумаге довольно подробные предположения. Сущность плана заключалась в том, чтобы главное наступательное движение во внутрь Франции было произведено со стороны Италии, чрез Дофинэ к Лиону, армией, составленной из Русских и Австрийцев, так как присутствие Русских вливало бы мужество в Австрийцев, а содействие последних было бы полезно по лучшему у них устройству генерального штаба, осадной артиллерии и некоторых других частей (см. Прил. XII). Лондонский кабинет одобрил план Суворова, сообщил его в Вену и Петербург как свое собственное предложение, вызывался давать субсидию на 80.000-ную русскую армию, только бы она состояла под начальством Суворова, и положил кроме того непременным условием, если будет принят какой-либо другой план, чтобы он был предварительно одобрен Суворовым же.

Император Павел составил свое предположение о будущей кампании; Венский кабинет предложил в свою очередь тоже особый план. Начались переговоры, но в самом разгаре были прерваны, потому что мысли Русского Государя опять изменились. Декабря 27 был послан Суворову собственноручный рескрипт: "обстоятельства требуют возвращения армии в свои границы, ибо виды венские те же, а во Франции перемена, которой оборота терпеливо и не изнуряя себя мне ожидать должно;... идите домой немедленно".

Действительно, со стороны союзника ничего нового и хорошего не происходило и впредь не предвиделось, а неприятель давал надежду на коренной у себя поворот к лучшему. Наполеон Бонапарте, вернувшись из Египетской экспедиции, славной, но во всех отношениях бесполезной, кроме утверждения его личной военной репутации, произвел 18 брюмера (29 октября) государственный переворот. Прежняя конституция была заменена новою; во главе власти стали три консула или, лучше сказать, первый консул Бонапарте; с первых же дней проявилась сильная государственная власть, и анархия стала быстро исчезать, уступая место порядку во всех частях управления; революционные заносчивость и неуступчивость во внешней политике заменились сговорчивостью и умеренностью. В ходе французской революции произошел такой поворот к новому правительственному режиму, что в Европе пошли слухи о восстановлении королевской власти, а Император Павел стал говорить, что ему все равно, кто бы ни царствовал во Франции, лишь бы там было введено монархическое правление 12. В другое время Императору Павлу было бы, может быть, слишком мало этих веяний, чтобы изменить свою политику, но в настоящую пору горькое чувство разочарования и обманутые надежды поощряли его разорвать союз, оказавшийся искусственным, тем более, что Австрия не изъявляла готовности поступиться чем-либо из своих целей и уж не скрывала их по-прежнему, хотя и обнаруживала искреннее сожаление о разрыве союза с Россией.