Александр Петрушевский - Генералиссимус князь Суворов

• Название: Генералиссимус князь Суворов
• Автор: Александр Петрушевский
• Издательство: Типография М.М. Стасюлевича, Вас. Остр., 2 лин.7
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1884

Перед вами книга, не издававшаяся в России более 100 лет. Это удивительно потому, что интерес к Суворову во все времена велик, а данная книга, состоящая из 3 томов общим объемом почти в полторы тысячи страниц, признана историками лучшей биографией величайшего русского полководца. И неудивительно, потому что по прочтении этой книги складывается образ гения, не укладывающийся в официальные рамки.

Издание представляет собой фундаментальное исследование жизни и военной карьеры генералиссимуса, наиболее полное и подробное из существующих монографий.

Первое издание этой книги, вышедшее в 1884 году, состоит из 3 томов приблизительно по 500 стр. каждый. В 1900 году вышло второе, переработанное издание - 1 том объемом около 800 стр. Оно содержит некоторые уточнения частных фактов биографии Суворова но, конечно, не может соперничать по объему фактического материала с первым изданием. 

Эта книга — первое издание.

Осенью 2005 года второе издание было переиздано издательством "Русская симфония". К сожалению, малым тиражом - всего 1000 экземпляров. Тем не менее, лед тронулся. Спасибо людям, вспомнившим о лучшем русском полководце.

Книга написана известным историком 19 века Александром Фомичем Петрушевским, генерал-лейтенантом русской армии. Биография составлена на основе анализа источников, по большей части рукописных и остававшихся неизвестными к тому времени, а также практически всей изданной литературы о Суворове. В конце 3 тома приведен полный список источников с краткой их характеристикой. Петрушевский советовал перед прочтением книги ознакомиться с этими источниками. Последовав его совету, действительно, многие вопросы, возникающие при прочтении, отпадают сами собой. Автором было изучено огромнейшее количество документов, но, как признается сам Петрушевский, его жизни не хватило бы для внимательного и всестороннего изучения всех материалов, которыми он располагал. На книгу у автора ушло 8 лет усидчивого труда.

 Труд сей, будучи весьма серьезным по содержанию, написан живым языком и легко усваивается каждым человеком, военным и невоенным, историком и даже системным администратором. Петрушевский ставил перед собой задачу беспристрастного жизнеописания Суворова. Это удалось ему совершенно.

---

Прибыв на театр войны и представившись графу Румянцеву, Суворов вступил в командование дивизией, расположенной между реками Серетом и Прутом. Сделав осмотр местности, он выбрал у Карапчешти, впереди Бырлада, очень выгодную позицию, куда и перевел свои войска.

Вслед за тем переменилось у него начальство. Под влиянием Потемкина, Екатерина перестала относиться с прежнею благосклонностью к Кагульскому победителю и виновнику Кучук-Кайнарджиского мира. Этому отчасти способствовал сам Румянцев, сильно наскучив Государыне жалобами на разные недостатки в его Украинской армии. Кроме того он состарился, часто хворал и утратил большую часть своей прежней военной энергии, хотя все-таки представлял собою военное дарование, значительно превышавшее Потемкинское, доказательством чему служило начало кампании. Екатерина решилась устранить его от командования и подчинить обе армии Потемкину, «дабы согласно дело шло». Это было натяжкой, потому что Румянцев исполнял свою задачу в минувшую кампанию безукоризненно и раздоров с Потемкиным не имел. Ему предложили начальствование над новой армией, предполагавшейся к формированию против Пруссии; он понял заднюю мысль, сдал Украинскую армию Каменскому до прибытия назначенного на его место князя Репнина, подал в отпуск за границу и поселился в небольшом имении Стынки, неподалеку от Ясс. Пришло дозволение ехать в отпуск, а Румянцев оставался, вероятно выжидая перемены к лучшему. Потемкину не могло нравиться пребывание близ самого театра войны старого победоносного фельдмаршала, бывшего его начальника и учителя, имевшего много тайных сторонников в армии. Под его влиянием началось, по повелению Государыни, выживание Румянцева из-под Ясс, но ввиду неподатливости старого фельдмаршала, долго не имело успеха. Он оставался тут около двух лет и только тогда выехал в свое малороссийское имение.

Князь Репнин, сменивший графа Румянцева, поступил под начальство Потемкина. В Молдавской, бывшей Украинской армии, оказался большой во всем недостаток; Потемкин принялся за её укомплектование и снабжение, на что потребовалось время. Бывшая Екатерипославская армия между тем стягивалась к Ольвиополю, а потом, в половине июля, потянулась к Бендерам; движение но обыкновению совершалось не торопясь. Турки. пользуясь этим, решились нанести сильный удар, и корпус войск под начальством Османа-паши предпринял наступление к Фокшанам, дабы разбить сначала Австрийцев, а потом обратиться на Русских. Командовавший лсвою оконечностью австрийской армии, принц Кобургский, обратился с настоятельной просьбой о подкреплении к ближайшему русскому военачальнику, Суворову.

Под начальством Суворова состояло пять пехотных, восемь кавалерийских полков и 30 орудий полевой артиллерии. О своем прибытии на пост он известил принца Кобургского и получил от него любезный ответ. Они не были знакомы лично, но с первого же шага между ними установились добрые отношения, которые и послужили залогом последующих успехов. На приглашение принца Кобургского Суворов отвечал. что выступает тотчас же, и действительно двинулся в 6 часов вечера 16 июля, с большею частью своей дивизии, по направлению к Аджушу на реке Серете. Он выбрал кратчайшую, но трудную дорогу; шел вечер, ночь и следующий день, давая войскам лишь необходимые роздыхи, и прибыл к Аджушу в 10 часов вечера, пройдя в 28 часов до 50 верст самой дурной дороги. Тут ждал его принц Кобургский, который поверил такому быстрому прибытию Русских лишь тогда, когда увидел их своими глазами. Весь следующий день пошел на наводку трех мостов на реке Тротуше, и русские войска основательно отдохнули. Первым делом представлялось конечно взаимное соглашение командующих отрядами насчет дальнейших действий, и потому Кобург послал 18 числа утром к Суворову, приветствовать его и просить о личном свидании. Суворов дал уклончивый ответ, который поставил Кобурга в недоумение. Он писал к Суворову во второй раз; посланного не приняли, сказав, что генерал Богу молится; несколько времени спустя отправлен третий посланный, — отвечено, что генерал спит. Недоумение Кобурга возрастало, он не мог понять причины странного поведения Суворова. Так прошел день, не бесплодно конечно, потому что делались приготовления к переправе, и в 11 часов вечера Кобург получил от Суворова небольшую записку, написанную по-французски. Сущность её состояла в следующем: «войска выступают в 2 часа ночи тремя колоннами; среднюю составляют Русские. Неприятеля атаковать всеми силами, не занимаясь мелкими поисками вправо и влево, чтобы на заре прибыть к реке Путне, которую и перейти, продолжая атаку. Говорят, что Турок перед нами тысяч пятьдесят, а другие пятьдесят — дальше; жаль, что они не все вместе, лучше бы было покончить с ними разом». Получив эту записку, Кобург не без колебаний решился принять ее к исполнению, так как препираться и спорить было некогда, а Суворов имел уже такую боевую репутацию, что уступку ему сделать можно, несмотря на то, что Кобург был старше его в чине и имел поэтому больше прав на общее руководительство 4.

Поступок Суворова был рискованный, но на этот раз удался, благодаря мягкости австрийского генерала. Зная очень хорошо образ действий Австрийцев, их медленность, нерешительность, склонность к крайнему методизму, Суворов решился повести дело по своему. Позже он объяснял, что должен был избегать свидания с Кобургом, иначе «мы бы все время провели в прениях дипломатических, тактических, энигматических; меня бы загоняли, а неприятель решил бы наш спор, разбив тактиков 5. Выраженное в конце записки сожаление, что Турки не все вместе, было средством, которое Суворов употреблял не раз, дабы привить к другим свою уверенность в успехе, и средство помогало. В настоящем случае, для него было особенно важно внушить подобную уверенность войскам незнакомым, с традициями анти-Суворовского направления. Надо было озадачить, покорить методиков дерзостью, подчинить их своему нравственному влиянию, влить в них свою бестрепетную душу. Вся трудность состояла в этом нервом шаге, последующие делались уже логически. Суворов напал на материал, не в конец еще испорченный фальшивой воспитательной системой и дурным предводительством, а потому в расчетах своих не обчелся. Условиться с Кобургом о подробностях он имел время и впереди, а бояться тогда колебаний и возврата назад было уже нечего.

Часа в 3 после полуночи союзники выступили тремя колоннами, перешли по трем мостам Тротуш и продолжали путь к Фокшанам двумя колоннами; правую составляли австрийские войска, левую русские. Левой колонне дан авангард из австрийских войск, преимущественно из конницы, под начальством полковника Карачая, чтобы скрыть от Турок как можно дольше присутствие Русских. С этою же целью, при остановках для отдыха, русские войска располагались скрытно, в лощинах. Переночевав в Карломанешти, утром 20 июля двинулись дальше и в. Маринешти построились в боевой порядок. Суворов выехал слишком много вперед, производя рекогносцировку, и чуть было не попал в руки Турок, но к счастию они его не узнали. В боевом порядке по правую руку стали Австрийцы, построившись кареями в две линии, в третьей конница; Русские — таким же образом, но за третьей линией стояли еще казаки и арнауты 6, а впереди первой линии австрийские гусары под начальством Карачая.

Показался отряд турецкой конницы, Суворов выслал сотню казаков; в 4 часа дня тронулись и главные силы союзников. Завязалась передовая схватка, довольно упорная; в результате Турки были прогнаны за р. Путну с большою потерей. При наступившей ночи, под проливным дождем, стали наводить мост; Турки препятствовали, вздувшаяся вода замедляла работу, но мост все таки поспел раньше полуночи. Вслед за небольшим австрийским авангардом перешел на ту сторону и Суворов, а на рассвете 21 июля переправился австрийский корпус.

Союзники стали в прежнем боевом порядке и двинулись вперед, к городку Фокшанам, до которого оставалось 12 верст. Карачай со своим отрядом служил связью между австрийскою и русскою частями боевого порядка. Тотчас же начались турецкие конные атаки, сначала слабые на фронт союзников, потом сильные на фланги. Особенно настойчиво производились атаки на корпус Суворова. Наторелые в турецких войнах русские батальоны встречали Турок хладнокровно, близким огнем; хотя некоторые смельчаки, отчаянные головы, доскакивали до каре и врывались внутрь, но погибали на штыках, не производя серьезного расстройства. Целых два часа кружилась турецкая конница, выбирая моменты для атак и пользуясь ими, но наконец всею массою отхлынула.

Союзники продолжали наступление. На пути их находился довольно большой и густой бор, по которому нельзя было двигаться не расстроившись. Решено было его обойти; Австрийцы взяли вправо, Русские влево; Турки повалили оттуда беспорядочными толпами к фокшанским земляным окопам, где и засели для последнего отпора. Обогнув лес в примерном порядке, как на ученье, Русские пошли по местности, покрытой зарослью и цепким кустарником. Путь этот весьма утомил войска; у людей и лошадей ноги были перецарапаны и изранены, а между тем приходилось еще пособлять движению артиллерии, вытаскивая ее на руках. Но благодаря тем же свойствам местности, атаки Турок были редки и слабы; они участились и сделались настойчивыми лишь в то время, когда войска выбрались на открытое место. Суворов вызвал из-за 3 линии конницу, которая и отбивала Турок, пока наступающие не приблизились версты на две к турецкому ретраншаменту. Затем турецкая кавалерия очистила поле, заняла позицию на флангах укрепления, и Турки открыли сильный артиллерийский огонь. Оба союзные корпуса вошли между тем во взаимную связь и двигались вперед с удвоенною быстротой. С расстояния одной версты союзная артиллерия открыла сильный огонь; кавалерия бросилась в атаку, опрокинула турецкие конные толпы и сбила с позиции часть пехоты, прогнав ее за фокшанскую черту. Тогда первая линия союзников, предводимая генералом Дерфельденом, с расстояния 1000 шагов бросилась в атаку, без выстрела, и лишь подойдя близко, дала залп. Окопы были слабы и слабо вооружены артиллерией; пехота на штыках ворвалась внутрь, выбила остальных Турок, обратила их в бегство и заняла весь ретраншамент. Конница турецкая, опрокинутая раньше, в полном беспорядке искала спасения в бегстве.