Михаил Петров - Румянцев-Задунайский

• Название: Румянцев-Задунайский
• Автор: Михаил Петров
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0167-1

В романе современного российского писателя Михаила Петрова рассказывается о жизни талантливого полководца и государственного деятеля генерал-фельдмаршала Петра Александровича Румянцева-Задунайского.

---

— Слушаюсь, матушка, — тотчас отозвался Орлов. — Постараюсь выехать сегодня же.

Когда о чуме и возможностях ее искоренения было сказано все, что можно было сказать, наступил черед говорить первому министру Никите Панину. Члены совета пожелали услышать от него правду о переговорах с европейскими странами, согласившимися содействовать России в деле заключения мира с Портой. Мир! Никогда еще он не был так нужен, как сейчас. Необходимость его заключения диктовалась тяжелейшим положением в стране. Два неурожайных года кряду, а теперь еще это новое бедствие — чума… Если войну не остановить, кто знает, во что она может обернуться.

— Что слышно нового из Вены?

— Пока ничего, — отвечал Панин. — Кауниц по-прежнему противится одобрению наших условий договора с Портой. У меня складывается впечатление, что он готов даже пойти на заключение с Портой союза, лишь бы та не шла нам на уступки.

— И как же нам теперь быть?

— Придется отказаться от прежних требований, предъявить самые умеренные. Иначе мы не сможем заключить мира.

— Как отказаться? — возмутился Орлов. — Ради чего тогда мы кровь солдат своих проливали?

— Нам нечего смотреть на австрийцев, — поддержал его граф Чернышев. — Австрийцы ищут для себя выгоды. Я их еще по Семилетней войне знаю.

— Воодушевленный поддержкой Чернышева, Орлов заговорил с еще большей решительностью:

— Надо продолжать войну до победного конца. Никакие посредники нам не нужны. Будем воевать до тех пор, пока турки сами не запросят мира на наших условиях.

— Но против нас почти вся Европа, — начал горячиться Панин, что на него, отличавшегося похвальным хладнокровием, было не похоже. — За спиной Турции стоят Австрия, Франция, могут выступить также Испания, Швеция, Дания. Я уже не говорю о польских конфедератах.

— О конфедератах не стоит говорить, Суворов их разогнал.

— Не скажите. По сведениям графа Сальдерна, против нас готовится выступить маршал Огинский. Мы не можем забывать и о том, что в польскую войну с каждым месяцем все больше втягивается Франция.

— Все равно, поляков нечего страшиться.

— И французов тоже! Что до мира, то надобно нам не на Вену, а на Румянцева надеяться.

Императрица попросила тишины.

— Не будем спорить, господа, доверимся опыту Никиты Ивановича. — Она с миротворящей улыбкой обратилась к первому министру: — Составите, граф, по сему вопросу обстоятельный доклад, чтобы мы могли определить новые пути к миру.

Это было самое короткое заседание совета из проходивших под председательством самой императрицы. Хотя оно проходило бурно, по главному вопросу так и не было принято решение. Будущее мира по-прежнему оставалось неясным.

2

О чумном бунте в Москве Румянцев узнал из письма жены, датированного 30 сентября. Вот это письмо:

«Батюшка мой, Петр Александрович!

Я вчера в Петербург приехала. Слава Богу, здорова. Только еще никого не видела. Из Твери я тебе писала о происшествиях московских, что там архиерея убили и карантинные дома разогнали. Граф Григорий Григорьевич Орлов поехал в Москву усмирять бунтовщиков, с ним несколько гвардии офицеров и артиллеристы. Сказывают, смятение трое суток продолжалось.

Петр Дмитриевич Еропкин, собрав из разных команд 170 человек, с пушками пошел на бунтовщиков. По бунтовщикам выстрелили три раза и 140 убили. Однако Петру Дмитриевичу самому досталось… После усмирилися, теперь все тихо.

За скоростью курьера писать больше не могу.

Боже, дай, чтобы сие тебя нашло здорового! Прости, батюшка, мысленно тебя целую».

Курьер, доставивший это письмо, приехал в армию по поручению двора: с ним был рескрипт императрицы на имя Румянцева. В том рескрипте ничего не было сказано о чуме, но ее тень, тень бедствия, обрушившегося на Россию, виделась между строк. Императрица просила его принять меры к ускорению заключения мира с Турцией. При этом советовала не останавливаться ни перед чем, если даже и придется пойти на подкуп чиновников Порты. Она так и писала: «…вам скажу, чтобы вы всевозможные интриги и коррупции употребили у нашего неприятеля, не компрометируя, однако, себя, чтоб его как-нибудь довести до того, чтоб с вами вступили в переговоры о мире».

Румянцев, как и императрица, тоже хотел скорого мира. Но пойдут ли турки на переговоры? В последнее время они заметно взбодрились, стали даже предпринимать поиски крупными партиями на левый берег Дуная. И взбодрились, очевидно, не только потому, что сумели отвоевать Журжу. Определенную роль тут сыграла Австрия, не желавшая победы России. Румянцев подозревал о существовании между Турцией и Австрией тайного союза. Если бы Австрия желала соблюдать нейтралитет, с какой стати ей тогда перебрасывать свои войска из Италии к границам Валахии? Такой демарш уже сам по себе не мог не поощрить турок к более активным действиям.

При сложившихся обстоятельствах вступать в контакт с турецкими чинами, конечно, не имело смысла. Интриги и подкупы тут не помогут. Прежде чем возобновить попытки к проведению переговоров, необходимо лишить турок всякой надежды взять верх в настоящей кампании.

Отложив рескрипт императрицы о мирных переговорах в кипу «неспешных» бумаг, Румянцев принялся за разработку плана решающих, «венцевых» баталий кампании.

Наибольшее отрезвляющее действие на турок мог произвести удар, нацеленный на район пребывания главной ставки визиря — Тульчу и Бабадаг. Во время последнего поиска Вейсман брал Тульчу, но на Бабадаг, где находился визирь, не пошел. Теперь же Румянцев решил организовать поиск на сам Бабадаг с тем, чтобы нанести поражение стоявшим там отборным визирским войскам, а самого визиря заставить бежать. Кроме поиска на Тульчу и Бабадаг, Румянцев заметил еще две подобные операции, направленные против неприятельских опорных пунктов Мачина и Гирсова. Руководители этих операций подполковник Якубович и генерал-майор Милорадович должны были переправиться через Дунай с крупными отрядами каждый на своем участке одновременно с корпусом Вейсмана при поддержке Дунайской речной флотилии.

Готовя крупные поиски за Дунай, Румянцев в то же время не терял надежды выманить неприятельские силы из Журжи и других крепостей на просторы Валахии и дать им генеральное сражение. С этой целью он приказал генералу Эссену отвести вверенный ему корпус к Бухаресту и занять выгодные оборонительные позиции в четырех верстах от города.

Из военачальников армии Эссен был самым пожилым: ему шел шестидесятый год, однако он сохранил в себе еще достаточно сил, чтобы не отставать от молодых. Так же, как и молодые, он всегда ездил верхом, коляской никогда не пользовался. Словом, пороху в нем было еще достаточно. Недоставало лишь боевого опыта. Большую часть войны ему пришлось просидеть с войсками в Польше. А там многому не научишься. Там были стычки с конфедератами, но не было баталий, подобных Кагульской. Когда он вступил в должность командира действующего корпуса, ему показалось, что положение с опытом можно легко поправить, и смело напал на Журжу. Однако смелость дорого обошлась его войскам: под стенами крепости полегло более тысячи человек. Ничего не достигнув и никому ничего не доказав, он вынужден был отступить. Румянцев простил ему неудачу и принял меры не только к восстановлению, но и усилению боеспособности его корпуса. После понесенных потерь полки были доукомплектованы за счет резерва. Кроме того, корпусу была придана еще одна кавалерийская бригада под командованием князя Долгорукова.

Оборонительную позицию для корпуса Румянцев выбрал сам. Это была на редкость удачная позиция: цепь небольших высоток, а перед высотками совершенно открытая долина, которую никак нельзя миновать при движении войск со стороны Журжи. Высотки как бы перегораживали дорогу к Бухаресту. Устроив на них ретраншементы и установив сильные батареи, здесь можно было выстоять перед значительно превосходящим противником.

— Даже в том случае, если противник будет превосходить вас в пять-шесть раз, — объяснял Румянцев Эссену, — вы сможете легко продержаться до подхода главных сил.

Румянцев помог Эссену правильно расположить силы корпуса на занятой позиции, дал ряд советов на случай внезапного нападения турок и только после этого вернулся в главную квартиру.

До начала сентября Румянцев жил в палатке, но с наступлением осенних холодов по настоянию доктора вынужден был перейти в снятый для него дом богатого молдаванина-виноградаря. К нему стали возвращаться приступы лихорадки, и доктор требовал соблюдения постельного режима. Румянцев и сам понимал, что в его положении нельзя перегружать себя поездками, что следует отлежаться в тепле. Но разве улежишь, когда наступают решающие дни кампании!