Валентин Овечкин - Собрание сочинений в 3 томах. Том 3

• Название: Собрание сочинений в 3 томах. Том 3
• Автор: Валентин Овечкин
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-265-01657-0

В третий том вошли произведения В. В. Овечкина: статьи, выступления, дневники, письма, наброски.

---

«Подхалимство вверх и самодурство вниз».

Название статьи: «Без беллетристики».

Мы можем миллион раз повторять: «Руководители должны быть связаны с массами, прислушиваться к голосу масс, массы должны контролировать и т. д.» — и ничего от этого не изменится.

Это — идеализм, полагаться на то, что именно таким способом, способом уговоров, мы сможем усилить связь партии с массами. Нужны практически-действенные формы. Нужны такие условия, чтобы не связанные с массами руководители просто не избирались бы.

Все держится на личности? Вот А. С. Макаренко. Один человек. А не было бы его? Так разве таких талантов мало? Нет, много талантов, в том-то и дело.

Надо создавать такие условия, чтобы эти таланты находили свое место. Чтобы их народ замечал и выдвигал.

Разве опыт Макаренко надо брать только для школы? Это надо брать для жизни. Вот это и есть самоуправление, могучая сила коллектива!

У нас не было уважения к общественной собственности колхозников.

Из письма читателя:

«О ваших очерках критики пишут — смело! Это возмущает. До каких же пор у нас в стране будет требоваться смелость, чтобы сказать правду?»

Если бы реакция наводила только страх — полбеды, она мысль убивает — вот это страшно.

Скажу прямо — моим Мартынову и Долгушину в жизни гораздо труднее, чем в очерках.

Трудно стало еще жить потому, что мы сталкиваемся с новыми формами сопротивления бюрократизма.

Нас редко убеждает история, которая нам не льстит.

Борзовщина и демагогия — это разные проявления одного и того же.

Завет В. И. Ленина о том, что лучший способ отметить годовщину Октябрьской революции — это сосредоточить внимание на нерешенных задачах.

Эльза Триоле: «Для Маяковского характерно не то, что он был футуристом, а то, что он перестал быть им».

Идея колхозов не могла не понравиться народу, потому что это самая человечная идея устройства жизни в деревне.

А люди хотели человечного устройства их жизни.

Тарас и два сына, и оба Остапа, ни одного Андрия.

Был я на одном званом обеде. Ну что ж, хлеб-соль ешь, а правду режь.

Не верь ушам, верь глазам.

Молчащий в гневе страшен, кричащий в гневе смешон.

Очковтирательство ради спасения урожая и очковтирательство ради карьеры.

Есть у нас «занимательная физика», «занимательная химия», «занимательная астрономия». Так сказать, в облегченном виде — для всех. Есть и «занимательная литература».

— Левитан…

— Что? Художник?..

— Нет, диктор. Чтец. Глашатай.

Если факел опустить вниз, то языки пламени все равно будут тянуться вверх (тибетское изречение).

Император велик только в своем царстве, ученый же пользуется уважением повсюду (тибетское изречение).

Даже когда работаешь фотоаппаратом, то нужно в это время работать и головой.

— Приезжайте к нам, у нас в отстающих колхозах много юмора.

— Этот мрачный юмор мне надоел.

— А в передовых колхозах у вас нет юмора?

При формализме можно не думать. Это очень облегчает работу.

[В Югославии]

Разговоры с писателями. Больше всего интересуют их Пастернак, Пильняк, Бабель.

Стандартные вопросы корреспондентов, заранее, видимо, заготовленные…

И почему не было разговора, вопросов о действительно лучших наших писателях: Макаренко, Гайдаре, Диковском и т. д.

Слова Маркса (приводит Франц Меринг в книге «Карл Маркс. История его жизни»):

«Писатель не должен работать, чтобы зарабатывать, а должен зарабатывать для того, чтобы работать».

Когда у меня руки опускаются, я поднимаю левой рукой правую руку и заставляю ее писать.

Нет, не могу я помереть, пока не скажу этого, самого главного…

В споре не только кричи, но и слушай. Старайся не только доказать свое, но и вникнуть в аргументы противника, — может быть, он действительно в чем-то прав и в этом тебе не бесполезно убедиться?

Отрицать — это и дурак сумеет. Главное — знать, чего ты хочешь.

Вот если я наружностью своей совершенно непохож, скажем, на верблюда и кто-нибудь назовет меня именем этой скотины — ей-богу, не обижусь. Я просто не обращу внимания и пройду мимо.

Но если я сам чувствую в себе сходство с этим горбатым красавцем, сознаю за собой этот грех, и кто-то метко меня обзовет дромадером — думаю, что меня это заденет, рассердит, и я, подобно же верблюду, начну плеваться.

Я бюрократ, каких свет не видел, самодур, деспот, Угрюм-Бурчеев, но — не смей меня критиковать!

Ты же даешь этим пищу нашим врагам!

Не называть цинизм нигилизмом.

И. Эренбург опубликовал за время Отечественной войны свыше тысячи статей!

(Из диссертации Лапшина)

В статью

Пишу я это не как писатель. Даже не считаю это литературой.

Писал бы это и не будучи писателем.

Просто как человек, у которого есть голова, для того чтобы думать. Есть Родина, о судьбе которой он заботится. Есть социализм, который является и личной целью его жизни. Есть дети, о судьбе которых тоже приходится думать.

Щедрин о новой литературе:

Это средней руки кокотка, которая утратила даже сознание, что женщине легкого поведения больше, нежели всякой другой, необходимо соблюдать опрятность.

Огромный поток литературы о прошлом, о первых днях революции. И некому писать о сегодняшнем.

Надо отдохнуть от этого потока.

Самое страшное в человеке — двурушничество. С того дня, как его заставили первый раз, затаив в душе одно, сказать совсем другое, с этого дня начинается падение этого человека. Если вовремя не смоет с себя эту гадость…

С двурушничества начинается все: подлость, склонность к вероломству, предательству. Это — гибель человеческой души.

Это страшная ошибка, когда начальнику больше нравится покорный двурушник, нежели строптивый вольнодумец. Гнилое, деланное единодушие…

Устранить все поводы для культивирования двурушничества!

Дурак не энергичный — это еще полбеды. Но дурак энергичный…

Мы решили… Привыкли к этому так, как будто мы уже сделали.

Дело не в перемене курса корабля (ни на один градус!), а в том, чтоб счистить ракушки, облепившие днище и замедляющие ход.

Два коммуниста. Один привык к тому, что за все отвечает перед народом. А другой привык только повелевать, учить, командовать.

Выступает правильно.

Поступает неправильно.

Он совершенно искренне думает, что эти грехи — только в других, не в нем самом. Раз он все время говорит об искоренении этих грехов, то как же они могут быть в нем самом. Он давно уже выпустил их из себя — вместе с речами об их искоренении.

Когда идет речь о расширении демократии, то подразумевают именно расширение демократии, а не анархии. Чего нам бояться, в самом деле?

В этом смысл, интерес, полнота жизни людей!

В этом расцвет социализма!

Это то, что можно показать миру, чем действительно можно удивить мир!

Полярно противоположный взгляд на некоторые факты.

Где-то не избрали рекомендованного обкомом секретаря.

ЧП!

А я смотрю — здоровый факт. Партийные массы поправили обком. Очень хорошо!

Лишние заботы?

Нет. Часть забот народ берет на себя.

Настроение колхозников в отстающих колхозах (а таких еще много) очень скверное. Даром уже не хотят работать. Терпение лопается.

Щедрин — в сказке про ворона-челобитчика:

Жить, как все ныне живут: дела не делают, а изворачиваются.

Бюрократы и демагоги нужны друг другу, они союзники.

Демагоги позволяют бюрократам свертывать борьбу с бюрократизмом.

Писатели в среде интеллигенции — наиболее думающие люди. И так и должно быть. В этом их профессиональная особенность. Если бы они меньше думали, они не были бы писателями.

Земля русская не должна обеднеть талантами.

Относитесь с уважением к человеку. К любому человеку. Перед тобой — жизнь человека, человеческая судьба. Ведь социализм ради чего — ради человека!