Наталья Миронова - Синдром Настасьи Филипповны

• Название: Синдром Настасьи Филипповны
• Автор: Наталья Миронова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-85073-0

Он увидел ее и понял, что погиб. Красивая… Для него — самая красивая девушка на свете. Его девушка. Но в ней сидит демон разрушения. Пытаясь отомстить за старые обиды, она готова уничтожить и себя, и весь мир вокруг. Как подобраться к ней, как пробиться сквозь стену ненависти и боли? Как распутать кровавые узлы прошлого и выпустить из клетки ее волшебный дар?

---

— Можешь говорить мне «ты», — милостиво разрешила она. — Меня зовут Юля. Нет, мне сейчас некогда. Надо идти переодеваться. Скоро начнется.

* * *

Началось. Зал заполнился людьми. Нина встретила у входа и заботливо усадила на почетное место в первом ряду, у самого кончика «языка», грузную пожилую женщину, явно страдающую ревматизмом, совсем непохожую на обычных посетительниц модных дефиле. Даня знал, кто это: ее бывшая соседка по тюремной камере. Обычно места в первом ряду занимали закупщицы, или, как теперь говорили, «байеры»: представительницы торговых фирм, которые заказывали модели для своих магазинов. Но, видимо, для Нининой соседки по нарам сделали исключение. Потом Нина приветливо встретила Геннадия Борисовича Рымарева с супругой. Дане стало смешно: супруге Рымарева любой из Нининых нарядов полез бы разве что на нос.

Он узнавал известных журналистов, актеров и актрис, просто богатых людей с женами и любовницами… Пришел Николай Галынин с женой. Вот это женщина! Сама могла бы стать манекенщицей, если бы захотела. Хоть сейчас на подиум.

Все расселись по местам. Пол в зале был настлан с небольшим подъемом, чтобы всем было видно. К раскрытому роялю, возле которого уже настраивались скрипач, саксофонист, трубач, гитарист и ударник, подошел Миша Портной, которого Никита специально откуда-то выписал, и кивнул Дане: можно начинать. Даня сделал затемнение. Музыканты заиграли вариацию на тему песни Фрэнка Черчилля «Когда-нибудь придет весна» из диснеевского мультфильма «Белоснежка и семь гномов». Это ведь был показ весенней коллекции. Почему весеннюю коллекцию надо было показывать поздней осенью, Даня даже не пытался понять. Он включил световой занавес, выждал несколько тактов, убрал занавес и дал вместо него свет. Зал разразился аплодисментами. На подиуме, застыв в картинных позах, стояли манекенщицы. Вступительную тему Фрэнка Черчилля сменили мелодии Роджерса и Харта. Под звуки музыки манекенщицы ожили и задвигались, зашагали по «языку».

Это была безостановочная карусель: они исчезали за черным бархатным занавесом (впрочем, Даня «отсекал» их за секунду до этого, выключая прожектор) и появлялись снова, уже в других нарядах. Их было всего шестеро, а казалось, что движется непрерывная процессия. И главной из них была Юля. Даня легко вычислил алгоритм ее появлений. Ей доставались самые эффектные наряды. Вообще-то Нинины костюмы были не такие навороченные, как у других модельеров, которые Дане мельком приходилось видеть раньше. Нет, он честно признавал, что ничего в этом деле не смыслит, но Нинины наряды хотя бы можно было носить. И в то же время в них чувствовалась изюминка, не поддающаяся определению «пикантность». Нина смело экспериментировала с контрастными и дополнительными цветами, декоративными пуговицами, асимметричными фасонами. Даже Даня понимал, что это здорово.

Показ шел по нарастающей: от деловых костюмов и повседневных платьев к вечерним туалетам. Даня машинально нажимал нужные клавиши, а сам не отрывал глаз от подиума. Манекенщицы казались ему механическими куклами. Когда-то в детстве дед с бабушкой повели его в Большой театр на балет «Коппелия». Балетоманом Даня не стал, но сказка о том, как живую девушку подменяют заводной куклой, запала ему в душу. Потом он прочел «Три толстяка» Юрия Олеши, где тоже был такой сюжет. А когда повзрослел, прочитал страшную сказку Гофмана «Песочный человек», по мотивам которой, как выяснилось, и был сделан наивный и теперь казавшийся совсем нестрашным балет «Коппелия». Сейчас, когда он смотрел на манекенщиц, ему все это вспомнилось.

Только Юля была другой. Она тоже вышагивала по подиуму, останавливалась в точно оговоренных местах, словно очерченных ей одной видимым мелом, но ее тело жило собственной жизнью, оно говорило, и Дане казалось, что оно говорит только ему одному.

Музыканты во главе с Мишей перешли с Роджерса и Харта на попурри из «Микадо» Гилберта и Салливана. Манипулируя клавишами, Даня машинально подхватил припев:

My object all-sublime
I shall achieve in time…
Своей высокой цели со временем добьюсь…

При этом он не отрывал глаз от Юли, и его вдруг поразило совпадение стихов с его собственными мыслями. Он уже понимал, что с ней будет непросто, но легкомысленная и жизнерадостная мелодия комической оперы Артура Салливана окрылила его.

Потом ансамбль грянул «Танец с подушками» из «Ромео и Джульетты» Прокофьева в джазовой обработке. Дане не хватало басов, но трубач играл превосходно, а сам Миша был просто выше всяких похвал. Под эту роковую музыку девушки вышли на подиум в вечерних платьях. При каждом новом появлении зал взрывался аплодисментами. В финале Юля предстала в подвенечном туалете.

Он не имел ничего общего с традиционными нарядами, похожими на торт с маргариновыми розами, в каких обычно появляются невесты. Платье было узким и начиналось от подмышек: плечи были обнажены. Но при этом у платья были рукава, напоминавшие длинные перчатки. Они цеплялись петелькой за средний палец на руке. А вот на чем они держались наверху, понять было невозможно. Платье, сшитое из кремового атласа, с правого бока было совершенно прямым и гладким, а вот с левого бока, начинаясь у самой подмышки, пенился водопад складок. В складках кремовый цвет атласа углублялся до карамельного. В принципе, если бы не музыканты, заигравшие «Вот грядет невеста», если бы не рудиментарная фата в виде светло-золотистой сеточки, тоже асимметричной, охватывающей полголовы и лихо съезжающей Юле на левый глаз, платье сошло бы за вечерний наряд, правда, чрезвычайно экстравагантный.

Она коснулась правой рукой левого предплечья, и водопад складок рухнул вниз, оказавшись треном. Юля легко перехватила его и перекинула через запястье. Зал буквально сошел с ума, многие повскакали с мест, закрывая обзор другим, в конце концов все встали, кроме первого ряда.

Юля несколько раз плавно повернулась, отпустила шлейф и величественно удалилась за кулисы. Даня дал общий свет, и все манекенщицы вышли на подиум вместе с Ниной. Она кланялась, улыбалась и все норовила отойти на задний план, подталкивая девушек вперед. Словом, это был успех — громкий, безоговорочный успех. Под конец Нина пригласила всех в соседнее помещение, где уже был накрыт банкетный стол.

При других обстоятельствах Даня предпочел бы ускользнуть, тем более что одет он был отнюдь не для банкета. Спасибо еще, что не в джинсах. Но сейчас ему надо было разыскать Юлю, и он, махнув рукой на свой серый пиджачок с брюками, отправился на поиски.

Она исчезла. Он не сомневался, что сумеет отыскать ее в любой толпе: она была слишком высокой, слишком заметной. Ее здесь не было. Он узнал других манекенщиц, а ее не было. Даня расстроился, как маленький. Такое исчезновение показалось ему вероломством. «Мне сейчас некогда. Надо идти переодеваться. Скоро начнется», — сказала она ему. Она ничего не обещала. И все же он так надеялся, так рассчитывал увидеть ее еще раз после показа!

В банкетном зале было тесновато: все-таки бывшие апартаменты Щеголькова не были рассчитаны на такой грандиозный прием, хотя Нина радикально переделала помещение, обрушив все внутренние перегородки с правой стороны коридора. Свой кабинет она перенесла на второй этаж. Ей не хотелось отделять себя от остальных работниц, считавшихся при Щеголькове «Черной Африкой».

Даня пробрался к ней поближе. Нина разговаривала со своей бывшей сокамерницей, и Никита тоже стоял рядом.

— Ну куда вы поедете на ночь глядя, Валентина Степановна? — донесся до Дани его голос. — Давайте к нам, отдохнете, а завтра с утра пораньше мы вас доставим до дому в лучшем виде.

— Да нет, я лучше домой, — отказывалась Валентина Степановна. — Спасибо вам, я как в раю побывала. А теперь домой пора.

— Нет, баба Валя, я вас никуда не отпущу, — решительно вмешалась Нина. — Что у вас там, коровы не доены? Сейчас вызову машину, и вас отвезут к нам домой. Дуся вас покормит и спать уложит. Отдыхайте, нас не ждите.

Даня знал, что после тюрьмы эта женщина поспешила вернуться к своему разоренному хозяйству под Москвой, на Истре, и все начала заново. Никита поручился за нее, и ей дали ссуду в банке. Она восстановила свои цеха.

— Ну ладно, — уступила Валентина Степановна. — Я тогда с утра на кладбище заеду, старика своего проведаю. Ну, спасибо, ублажили! Потешили на старости лет.

Никита вытащил телефон и вызвал машину. Нина хотела проводить пожилую женщину до выхода, но Никита сказал, что сделает это сам. И правда, Нину со всех сторон окружали журналисты и бомонд, рвавшийся выразить ей свои восторги. Даня стал терпеливо ждать. Вернулся Никита.

— Господа! — обратился он к толпе. — Закуски стынут, шампанское выдыхается. Завтра в четыре будет пресс-конференция, а вечером — еще один показ. А сейчас прошу к столу.