Кэрол Мэтьюс - В радости и в горе

• Название: В радости и в горе
• Автор: Кэрол Мэтьюс
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9910-0411-4

Что ценят современные женщины в современных мужчинах? Оказывается, как и во все времена, — честность, преданность, готовность сделать для любимого человека все, что в его силах. И совсем не обязательно ваш избранник должен быть преуспевающим красавцем, симпатию может вызывать и «неряшливое очарование озорного мальчишки», если в вашем сердце уже поселилась любовь. Это еще раз доказывает романтическая история главных героев романа Кэрол Мэтьюс.

---

Дэмиен схватил одной рукой Дональда за шею, а другой повернул кран умывальника, наполняя раковину теплой водой. Прежде чем до него дошла вся «мудрость» решения утопить утенка в его естественной среде обитания, Дэмиен сунул его голову в воду. Дональд бился как лев, с отчаянием двадцати уток изо всех сил махал крыльями, намочив Дэмиена с головы до ног.

— Умри же, проклятая утка! — орал Дэмиен, пытаясь удержать голову Дональда подольше под водой. — Умри, как подобает…

Как «подобает» кому, Дэмиен уточнить не успел. Распахнулась дверь, и трое гороподобных громил заслонили собой свет.

— Я все объясню! — сказал Дэмиен, отпуская Дональда. Утка уселась на краю умывальника и отряхнулась.

Громилы приблизились. Дональд кашлянул. Дэмиен сделал шаг назад.

Закрыв руками лицо, он только и крикнул: «За что?!»

Глава 51

Мэтт открыл глаза и попытался прогнать сон. Было еще темно — шторы были открыты, и в комнату просачивался неясный серый свет приближающегося утра. Спальня Холли выглядела так, как будто в ней ночью побывала группа «хэви-металл», а не один-единственный рок-журналист. Пол был усеян одеждой, бутылками и прочим мусором. Мэтт лежал на спине, заложив руки за голову, совершенно опустошенный. Возможно, его тело и не было приспособлено к преодолению таких дистанций, с которыми ему пришлось столкнуться в последнее время, но тем не менее оно в случае необходимости не подводило, и Холли должна была вручить ему главный приз если не за артистизм, то уж за техничное исполнение — это как пить дать.

Они занимались любовью на диване, возле дивана, на каминном коврике, в душе, на полу в ванной, на полу спальни и в конце концов на кровати. А еще возле шкафчика на кухне и где-то на полдороге непонятно куда… Мэтт был благодарен Господу за то, что Холли жила в комнатушке с мансардой, а не в старинном особняке, и все имеющееся художественное пространство закончилось быстрее, чем иссяк запас презервативов. Что касается их запасов у Холли, то Мэтт был просто потрясен ее предусмотрительностью: как по ассортименту, так и по количеству она могла тягаться со среднестатистическим складом «Дюрекс». Если она прилагает столько же усилий для связей с общественностью, сколько и для связей с отдельными ее представителями, то успех Headstrong в Америке был гарантирован — вне зависимости от того факта, что они были не в состоянии спеть «М-м-м… «Данон», ни разу не сфальшивив.

Мэтту случайный секс не нравился. То есть не то чтобы совсем, но не очень. Он чем-то напоминал прогулку по минному полю. Даже с близким тебе человеком в случайном месте и в случайный час он мог ненароком привести к непредсказуемым последствиям, а если уж к двум элементам случайности добавить еще и третий — случайного человека, то вероятность случайных последствий диалектически переходит в неизбежность… Как и минное поле, случайный секс имел лишь один предупредительный знак. Все остальное приходилось додумывать самому: не слишком ли быстро, не очень ли рано, пойдет — не пойдет, наощупь, наугад, ползком, по-пластунски, застыть или двигаться дальше, а если дальше, то как? Не прибавляло уверенности и то, что все приходится делать не в специальном защитном костюме, а в полном неглиже, на незнакомой местности и с кем-то, с кем пока что неизвестно, пошел бы ты в разведку или нет. Учитывая все сказанное, оставалось только поражаться: кому он на фиг сдался, этот случайный секс. Тем не менее люди продолжали им заниматься. А занимались они им потому, что в их жизни, пусть и не так часто, пусть иногда, пусть даже очень редко, но возникал искус того, что называется «случайным». Случайный флирт на томной вечеринке, выпитый по случаю бокал (как водится, к тому же не один), все нарастающий азарт игры, сладостное предвкушение удачи, горькая усталость одиночества, внезапно выпавшая возможность — и вот привычное течение жизни нарушено всеразрушительной стихией по имени хаос.

Всего в случайном сексе было с избытком, но чего-то все-таки не хватало. Даже если все складывалось как нельзя лучше, радость от этого оказывалась недолговечной, но еще долгие недели спустя грыз червячок сомнения: какую ты оставил о себе память? Правила игры включали наспех нацарапанный номер телефона с обещанием как-нибудь позвонить, но сомнение оставалось всегда. Кроме того, его скромности претила мысль о том, чтобы картины в постельных тонах с его участием стали предметом критической дискуссии в местном пабе среди тех, кто пиву предпочитает легкий лонгер «боккарди». Его «эго» было весьма ранимым, а женщины — весьма склонны к преувеличениям, особенно после пары бокалов. Впрочем, об этом сейчас можно было не волноваться: Холли обитала на другом континенте, поэтому ее рассказы вряд ли дойдут до ушей завсегдатаев «Блудницы и торбы» в далекой Англии. Но в блюде под названием «случайный секс» был еще один ингредиент. Получалось, он изменил Джози. Он изменил Джози — от этой мысли ему стало нехорошо, как будто на ночь глядя он объелся холодной овсянки и сейчас она напомнила ему о себе. Хотя опять же, он не совсем был уверен, можно ли фактически изменить кому-то, кто ни сном ни духом не ведает о питаемом к нему чувстве глубокой привязанности. Кому-то, кто, между прочим, забыл упомянуть, что одной ногой все еще стоит в браке. Так или иначе, его мучили угрызения совести, что было несправедливо уже и по отношению к Холли, так как в ее защиту надо сказать, что прошлой ночью он проявил не меньший энтузиазм.

Но то было вчера, а это было сейчас, когда по прошествии нескольких часов комнату залил холодный ясный свет зимнего утра. Пока Мэтт размышлял, что же ему теперь делать, рядом с ним на кровати обнаружилось какое-то шевеление. Легкое движение простыни по его бедру.

Такие моменты он ненавидел больше, чем запах чужого тела, больше, чем вкус лимонного печенья, больше, чем нерасторопных водителей, и больше, чем свое непонимание американского футбола. Ради справедливости стоит отметить, что он никогда не укладывался в постель с какой-нибудь уродиной, но, к сожалению, неоднократно с таковыми просыпался. Неужели с первыми лучами солнца и Холли превратится в симпатичную улыбчивую мартышку с «Планеты обезьян»? В очень милую, но все-таки мартышку? Так уже бывало раньше: ложился спать с Ли Харли, а просыпался с Вупи Голдберг.

Мэтт повернулся и выжидательно улыбнулся силуэту Холли в сером полумраке комнаты, тихо радуясь тому, что за ночь с ней ничего не случилось. Она сидела на кровати, волосы у нее разлохматились и торчали в разные стороны. Холли жадно затягивалась косячком и задумчиво смотрела, как колечки дыма медленно поднимаются к потолку, изгибаются и растворяются в воздухе. Она улыбнулась ему в ответ, сверкнув белизной зубов в полумраке комнаты.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — сказал Мэтт.

Холли выпустила еще одно колечко дыма.

— Все в порядке? — спросил он.

Она кивнула, но тоже как-то выжидательно и напряженно, и застенчиво закуталась в простыню, что казалось слегка бессмысленным после всего, что между ними произошло.

— Я не хотела тебя будить, — сказала Холли между парой затяжек.

— Я не собирался отворачиваться и засыпать, — извиняясь, сказал Мэтт. — Я просто думаю. Все мужчины думают…

— Да знаю, это мы уже проходили… — Холли загасила косяк о пепельницу в форме ракушки. Слой копоти и пепла свидетельствовал, что ей пользовались по назначению, и очень часто.

— Терпеть не могу такие моменты, — признался Мэтт. — Никогда не знаешь, что сказать и что сделать. — Он уселся на кровати поудобнее. — Все это звучит так банально: «Тебе было хорошо?» или «Скажи, ты почувствовала, как земля уходит из-под ног?»

— Ну, — сказала Холли, — если ты это имеешь в виду, то должна сказать, что все было хорошо, что же касается земли, то она хоть и не ушла из-под ног, но закачалась основательно.

— Правда?

— Правда. — Лицо Холли смягчилось. — Если же ты не знаешь, что тебе делать, просто обними меня.

Поскольку он не возражал, Холли скользнула к нему под простыню, и на сей раз напряженность ощутил Мэтт. Господи, как он тут очутился? Казалось, только что была вся эта кутерьма со сломанными каблуками и подружками невесты, и вот спустя миг они уже вовсю кувыркаются в постели, с каждым кувырком увеличивая всемирную свалку использованных резинотехнических изделий.

— А тебе было хорошо? — спросила Холли.

— Да. Хорошо. Потрясающе. Сказочно. Да… уж… — Его скромный запас эпитетов практически иссяк. — Фан-та….

— Фан, да? — переспросила Холли и погладила его по груди, а затем незаметно пробралась своими пальчиками ниже, к его животу. — Такой фан, что не отказался бы все повторить еще раз?

— Сейчас?

— А почему бы и нет?

— Почему нет? — На это была тысяча причин, но он не мог назвать ни одной из них. Не самой последней была и та, что он понятия не имел, где набраться сил…