Альберт Каганович - Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917

• Название: Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917
• Автор: Альберт Каганович
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4448-0442-1

Исследование посвящено различным аспектам истории бухарских евреев в 1800–1917 годах. Жившие в Туркестане во время его завоевания Россией (1860—1880-е годы) бухарские евреи получили почти равные права с проживавшими там мусульманами, заняв уникально льготное место в дискриминировавшем евреев российском законодательстве. Такая ситуация стала, с одной стороны, результатом либерализации политики по еврейскому вопросу в последнее десятилетие правления Александра II, с другой – признанием «полезности» бухарских евреев в недавно завоеванной колонии. В последние десятилетия существования империи на статусе бухарских евреев отразилась борьба старого имперского и нового националистического подходов к еврейскому вопросу и туркестанской политике. Эта борьба показала, что, несмотря на торжество новых идеологических стереотипов во взглядах царской семьи, России того времени не чужда была некоторая гибкость, если дело касалось ее экономического развития. А. Каганович – исследователь Программы изучения иудаики (Judaic Studies Program) при Манитобском университете (Виннипег, Канада).

---

Глава 3

Бухарские евреи в первом десятилетии XX века

1. В новый век со старыми проблемами

Введение в действие закона 1900 года означало для многих бухарскоподданных евреев выселение на родину, что грозило им разорением. Стремясь к более свободному правовому положению и лучшим экономическим условиям, они начали семьями эмигрировать из эмирата в Туркестанский край сразу после его завоевания[599] и на рубеже столетий уже не представляли себя проживающими вне России. В конце 1890-х годов бухарскоподданные евреи указывали в прошении: «Многие из нас живут второе поколение под властью белого царя, мы сроднились с краем, купили здесь дома, завели торговые связи, впитали в себя русские законы… Нет ничего общего с Бухарой…»[600] Об этом же писал администрации в 1902 году и предприниматель Юсуф Борухов, привезенный в край в девятилетнем возрасте и проживший в нем четверть века: «За такое продолжительное время я настолько привык к Туркестанскому краю, что считаю его своей второй родиной»[601]. Окончивший восточный факультет Санкт-Петербургского университета русский чиновник Иван Аничков доказывал в 1896 году, что бухарскоподданные евреи – только номинально подданные эмира, поскольку многие из них, прожив в Туркестане более тридцати лет и имея на его территории дома, сады и земли, почти не посещали Бухару[602].

Бухарские евреи всех категорий, включая бухарских подданных, при каждом удобном случае подчеркивали и демонстрировали свою лояльность к русской власти. В 1898 году вместе с мусульманами Самарканда они пожертвовали деньги семьям нижних чинов, погибших во время мусульманского восстания в Андижане[603]. Бухарские евреи часто напоминали в коллективных прошениях о своем участии в защите Самаркандской крепости в 1868 году. Предприниматели из их среды охотно вступали в российские благотворительные организации, о чем мы поговорим далее. В начале XX века лояльность бухарских евреев к властям была подмечена уже упоминавшейся Аннет Микин[604].

К тому времени число эмигрировавших из Бухары евреев достигло в Туркестанском крае 2522 человек. Они составляли четверть от общего числа бухарских евреев, проживавших в крае, что видно из таблицы 6.

Таблица 6

Численность бухарских евреев по областям Туркестанского края с распределением по подданству, 1899 год[605]

По областям бухарскоподданные евреи были распределены неравномерно: в Ферганской и Самаркандской областях они составляли менее четверти от всех бухарских евреев, в Сырдарьинской области – половину, а в Закаспийской области к тому времени бухарские евреи других категорий не проживали вовсе. В Сырдарьинской области половина от находившихся там евреев – подданных Бухары выбрали местом жительства губернский город Ташкент. В 1902 году в нем проживали 494 бухарских еврея данной категории[606]. Видимо, в других городах края бухарскоподданных евреев в то время было меньше.

Те администраторы, которые отрицательно относились к бухарским евреям, придерживались стереотипного мнения о бедности всех прибывших из Бухары еврейских иммигрантов. Оно было отправной точкой в воображаемой схеме быстрого обогащения бухарских евреев за счет эксплуатации коренного населения и ресурсов края. Уже знакомый нам Корольков в 1899 году ясно выразил такое представление: «Оказалось, что почти все без исключения бухарские евреи прибывают в край бедными и, начиная из ничего, в непродолжительном времени становятся обладателями богатых лавок, домов и земель»[607]. Миф об их быстром обогащении разоблачают сведения из доклада полицмейстера Старого Маргелана Павла Пахотина. Согласно этому докладу, все девяносто восемь семей евреев-бухарскоподданных, прибывшие в Старый Маргелан еще в конце 1870-х – начале 1880-х годов, к 1914 году оставались крайне бедными. Около 70 % из них занимались окраской шелка, а остальные 30 % – мелкой мануфактурной торговлей и другими ремеслами. Среди же бухарских евреев со статусом туземцев красильщики составляли 50 %[608].

Что касается утверждения полицмейстера об иммиграции исключительно бедных бухарских евреев, то это скорее было специфическим случаем Старого Маргелана. Мы не можем обвинять Пахотина в тенденциозности – об этом говорит следующая фраза в его докладе: «…нельзя указать ни одного случая ростовщичества или иной хищнической деятельности евреев, по крайней мере установить это официальным путем не удалось»[609]. Однако на самом деле среди всех прибывавших бухарско-еврейских иммигрантов нередко встречались богатые, на что, располагая данными по той же Ферганской области, указывал географ и путешественник Александр Воейков[610]. Похожая ситуация, но со значительным преобладанием мелких торговцев над ремесленниками была и в Сырдарьинской области. В Ташкенте в 1892 году из всех восемнадцати бухарскоподданных торговцев-евреев тринадцать были отнесены администрацией к разряду мелких. В Чимкенте в 1893 году из 107 торговцев, которые были бухарскоподданными евреями, мелкими считались девяносто семь[611].

Утверждение исследователей ферганского населения Марии и Владимира Наливкиных, что местные евреи отличаются от мусульман только пейсами и «вечно синими от краски руками»[612], больше подходит для середины 1870-х годов. В результате более поздних переселений, как следует из данных администрации Ферганской области, к 1891 году среди 176 самостоятельных бухарскоподданных евреев было только 48 ремесленников и рабочих (27,3 %), а торговцев – 112 (63,6 %). Было также четыре учителя (2,3 %) и двенадцать лиц без определенных занятий (6,8 %). Но процент торговцев не был одинаков по всем уездам. Так, в Кокандском уезде они составляли 76,3 %, а в Наманганском – 35,3 %[613]. Следует также отметить, что занятие крашением приносило семье бухарских евреев, как пишет русский этнограф Николай Кирпичников, 200–280 рублей в год[614]. Это был доход чуть ниже среднего, но позволявший такой семье безбедно существовать. Но надо принять во внимание, что Кирпичников исследовал ситуацию в Самарканде, где подавляющее большинство бухарских евреев жили давно, а в Фергане таких было мало. И потом, большое число переселенцев-красильщиков наверняка создавало высокую конкуренцию среди них самих.

Хотя новый закон предусматривал пятилетнюю отсрочку лишь для крупных предпринимателей, местная администрация по-прежнему давала разрешения на пребывание в крае также ремесленникам и мелким торговцам, считая их «невредными». Военный губернатор Ферганской области Андрей Чайковский (находившийся в должности в 1898–1901 годах) в 1900 году выдал 124 таких разрешения евреям – подданным Бухары. Из этих разрешений по меньшей мере несколько десятков были выданы мелким торговцам, а также мясникам, поварам, учителю, писарю, кучеру и банщику[615]. В Самарканде местная администрация в 1908 году допустила на жительство евреев – подданных Бухары, среди которых, кроме торговцев, было несколько меламедов (учителей в еврейской школе), портных, парикмахеров, рабочих, один шапочник и один штукатур[616]. Выдаче разрешений на проживание предшествовала переписка, сопряженная со сложной бюрократической процедурой. Как правило, бухарскоподданные евреи подавали прошения о разрешении им проживания в одной из областей края на имя русского политического агента в Бухаре. Тот пересылал запросы в соответствующие областные правления. Последние в свою очередь пересылали запросы уездным начальникам тех населенных пунктов, в которых проживали просители. Обычно бухарские евреи получали положительные характеристики и им, после обратной канцелярской переписки, разрешалось годичное проживание в Туркестане. По истечении года вышеописанная бюрократическая процедура производилась заново.

Бухарские евреи (Landsdell H. Die Juden von Buchara // Ost und West. 1903. No. 9. P. 631)

Согласно приведенным в таблице 6 данным, в Ферганской области в 1899 году семьи бухарскоподданных евреев насчитывали 755 человек. За удовлетворенными в 1900 году 124 прошениями стояли главы семейств, а не вообще все взрослые мужчины, которых было в этих семьях 211 человек[617]. Допуская, что средняя семья бухарскоподданных евреев в Ферганской области в связи с резким ростом среднего материального уровня в 1890-х годах выросла с 3,65 человека в 1891 году[618] до четырех человек в 1900-м, можно предположить, что эти 124 прошения охватывали 496 человек. Получается, уже сразу после выхода закона 1900 года две трети (66 %) евреев этой категории получили временное разрешение остаться в Ферганской области.

Позволяя временно пребывать в крае многим поселившимся там прежде евреям – подданным Бухары, администрация старалась ограничить приток новых переселенцев. Из трех глав семейств бухарских евреев, получивших в 1900 году отказы в проживании на территории Ферганской области (1,76 % от всех бухарских евреев, подавших просьбы), двоим было отказано потому, что местная администрация и политический агент не имели никакой информации об их предшествующей деятельности[619]. Отсюда следует, что эти бухарские евреи прежде не проживали в Туркестане и поэтому уже не могли в нем поселиться.