Альберт Каганович - Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917

• Название: Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917
• Автор: Альберт Каганович
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4448-0442-1

Исследование посвящено различным аспектам истории бухарских евреев в 1800–1917 годах. Жившие в Туркестане во время его завоевания Россией (1860—1880-е годы) бухарские евреи получили почти равные права с проживавшими там мусульманами, заняв уникально льготное место в дискриминировавшем евреев российском законодательстве. Такая ситуация стала, с одной стороны, результатом либерализации политики по еврейскому вопросу в последнее десятилетие правления Александра II, с другой – признанием «полезности» бухарских евреев в недавно завоеванной колонии. В последние десятилетия существования империи на статусе бухарских евреев отразилась борьба старого имперского и нового националистического подходов к еврейскому вопросу и туркестанской политике. Эта борьба показала, что, несмотря на торжество новых идеологических стереотипов во взглядах царской семьи, России того времени не чужда была некоторая гибкость, если дело касалось ее экономического развития. А. Каганович – исследователь Программы изучения иудаики (Judaic Studies Program) при Манитобском университете (Виннипег, Канада).

---

К тому времени большинство бухарских евреев уже проживали в Туркестанском крае, и поэтому Казарновский решил обосноваться не в Бухаре, а в Самарканде. По русским законам не имея права проживать в крае, Казарновский официально выдавал себя за бухарского еврея, для чего выбрал звучавшую как бухарско-еврейская фамилию – Элиэзеров, по имени своего отца, Элиэзера-Шимона. Сразу по приезде он посетил многие общины бухарских евреев и заключил, что они допускают некоторые нарушения еврейской обрядности, а практикуемая ими шхита (ритуальный убой скота и птицы в соответствии с религиозными предписаниями) – недостаточно строгая. Для исправления нарушений Казарновский открыл в Самарканде иешиву, в которой начал готовить шойхетов из бухарско-еврейских учеников. Отстранив прежних бухарско-еврейских шойхетов, хевронский раввин пригласил в Среднюю Азию себе в помощь нескольких ашкеназских шойхетов из черты оседлости. В распространении новых правил осуществления шхиты Казарновскому очень помогала поддержка раввина Эльяшара, которому он, уезжая в Среднюю Азию, обещал не менять сефардской обрядности. По мнению Казарновского, бухарские евреи как раз и не придерживались сефардских правил шхиты (даже более строгих, чем ашкеназские). Но к правилам проверки скота он добавил еще и строгие хасидские требования к заостренности ножей. Менее чем за год трое из местных учеников Казарновского стали самостоятельными шойхетами в Самарканде[651].

Распространение новой шхиты привелo к серьезному конфликту с местной религиозной элитой, которую в 1900 году возглавил после тринадцатилетнего отсутствия вернувшийся из Иерусалима в Самарканд раввин Йосеф Ходжаинов. Противники Казарновского сводили с ним счеты, обращаясь с доносами к властям, с жалобами к раввину Эльяшару, и даже якобы пытались, по словам самого Казарновского, его отравить. Под действием угроз и доносов уехали обратно из Туркестана приглашенные хасидские шойхеты, а в 1902 году был вынужден вернуться в Эрец-Исраэль и сам раввин Казарновский. Позже он несколько раз приезжал в Среднюю Азию, иногда оставаясь в ней надолго[652]. Он настолько привык к своей новой фамилии, что, даже вернувшись в Палестину, больше не возвращался к старой.

Практиковавшаяся им хасидская шхита отличалась от той, которая действовала тогда в Средней Азии, несколько бо́льшим количеством выбракованного мяса. Чтобы не покупать скот, который затем, после проверки легких, мог оказаться трефным (некошерным), шойхеты многих туркестанских городов обычно договаривались с мусульманскими мясниками на общих бойнях о его взаимовыгодном убое. Согласно договору шойхеты забивали столько скота, сколько было необходимо для удовлетворения потребностей еврейского населения в кошерном мясе. Заплатив за весь забитый скот, еврейские шойхеты и мясники передавали выбракованные трефные туши мусульманским мясникам, теряя при этом 30 % от их стоимости. Подобные соглашения были обычной практикой в городах Средней Азии еще до русского завоевания[653]. Здесь уместно отметить, что такая местная, суннитская практика отличалась от шиитской. В соседней Персии все трефное мясо запрещалось к продаже не только мусульманам, но и христианам (евреям предписывалось его закапывать)[654]. Поэтому кошерное мясо в Средней Азии было, не в пример Персии, относительно дешевым.

Распространению таких договоров в Туркестане способствовало повышение властями в 1897 году ежегодной платы с мясников за право заниматься своим ремеслом. В результате этого повышения, на 5–7 % сократившего доходы мясников, в следующем году в Самаркандском уезде более чем 12 % из них не смогли оформить свидетельства на свою деятельность[655]. Вероятно, именно они стали продавать трефное мясо, избегая показываться на городских бойнях.

Постепенно заняв должности шойхетов во многих городах края, ученики Казарновского стали выбраковывать до половины забитого ими скота. Посетивший самаркандскую бойню старший чиновник по особым поручениям Александр Гиппиус доложил в июле 1906 года генерал-губернатору, что еврейский резник бракует двадцать из сорока зарезанных баранов[656]. Большой брак, а также увеличение потребления мяса, обусловленное улучшением благосостояния и демографическим ростом бухарско-еврейского населения, привели в это время к резкому повышению количества трефного мяса на базарах туркестанских городов. Данное обстоятельство было замечено мусульманским духовенством. Может быть, Казарновский был прав, когда утверждал, что внимание мулл к этому обстоятельству привлекли те шойхеты, лицензии которых он аннулировал. Как бы то ни было, разжигая недовольство мусульманского населения бухарскими евреями, которые якобы вынуждают правоверных употреблять некачественное мясо, муллы Ходжента, Самарканда, Ташкента и Старого Маргелана добились в 1903–1904 годах бойкота трефного мяса мусульманским населением. Это привело к значительному удорожанию кошерного мяса. Через непродолжительное время, путем дачи взяток муллам и благодаря заступничеству русской администрации, бухарским евреям удалось добиться отмены бойкотов: в 1903 году – в Самарканде, в 1904-м – в Ходженте и Ташкенте. Причем в Ташкенте конфликт был улажен решением городского головы о разделении скотобоен: бойню на Биш-Агачском рынке передали мусульманам, а на Карасуйском – евреям, с правом последних продавать выбракованное мясо на Воскресенском базаре[657].

Между тем конфликт перекинулся на другие города и даже разгорелся с новой силой. В Коканде съезд народных мусульманских судей в декабре 1905 года запретил мусульманским мясникам приглашать шойхетов для убоя скота. Это решение в апреле 1906 года было отменено решением Маргеланского окружного (русского) суда как противоречащее Положению об управлении Туркестанского края, а именно статье 218 – о недопустимости превышения власти народных судов[658].

В конце февраля 1906 года съезд мусульманских народных судей Чимкентского и Аулиеатинского уездов постановил удалить шойхетов из городской скотобойни в Чимкенте, а еврейских мясников – из рядов мясных лавок на базарах. Участники съезда объясняли свое решение тем, что по шариату есть мясо скота, забитого евреем, можно только в случае необходимости. Копия принятой резолюции была подана начальнику Чимкентского уезда Михаилу Синельникову. Чтобы доказать мусульманам несостоятельность решения съезда, последний собрал их представителей на совещание в мае 1906 года. Синельников заявил им, что их постановление противоречит русским и мусульманским религиозным законам. В подтверждение своих слов он процитировал выдержки из комментария к мусульманскому праву «Хидоя» по русскому переводу Гродекова. В заключение начальник уезда сказал, что никто не вправе запретить мусульманину покупать мясо, где он хочет, а евреям – его продавать. Представители мусульман пожаловались на ветеринара, который предписал им резать скот у шойхетов. Тот в свою очередь ответил, что резники-мусульмане сами нарушают шариат, не выпуская всю кровь, и доставляют страдания животному тем, что перерезают тупым ножом только три жилы, а не две артерии и две вены, как предписано. После этого Синельников подтвердил право мусульман иметь собственного резника, который обязан соблюдать правила шариата при убое скота[659].

Той же, 1906 года весной, после нескольких лет относительного затишья, «мясное дело» разгорелось снова в Самарканде. Началось с того, что группа мусульман из шестидесяти восьми человек 29 марта 1906 года обратилась к военному губернатору области с жалобой на своих мясников, которые доверяют евреям резать скот, в результате чего евреи забирают кошерное мясо, а некошерное – оставляют на продажу мусульманам. В ответ военный губернатор собрал 11 апреля всех мусульманских народных судей Самарканда, мусульманских городских депутатов и по двадцать почетных лиц от евреев и мусульман. Мусульмане не смогли доказать, что ислам запрещает употребление трефного мяса. В итоге собравшиеся постановили разделить бойни на еврейскую и мусульманскую части, а также не препятствовать свободной купле-продаже мяса между мусульманскими и еврейскими мясниками[660].

Впрочем, не все самаркандские мусульмане успокоились. Для тех из них, кто был настроен антиеврейски, продажа мусульманам трефного мяса была лишь поводом к проявлению недовольства в адрес бухарских евреев. В основе этого недовольства лежали те же самые причины, с которыми мы ознакомились в предыдущей главе: религиозная нетерпимость, поддержка бухарскими евреями русского завоевания, а также рост их экономического превосходства над местным мусульманским населением. Военный губернатор Самаркандской области Гескет докладывал в мае 1906 года генерал-губернатору, что причины возникновения «мясного дела» заключаются в торгово-промышленной конкуренции между мусульманами и бухарскими евреями[661]. Мусульманская элита Самарканда – во главе с Хакимбаевым, Турдыбаевым и городскими депутатами Хош-Муратовым и Ташпулатом Абдухалиловым – продолжала агитацию против евреев. С этой целью они отправляли своих посланцев во все крупные города Туркестана и в Бухару, где те призывали мусульман учредить мусульманское торгово-промышленное товарищество, которое имело бы «исключительную цель прекратить всякие торговые сношения мусульман с евреями и [установить] воспрещение первым покупать у последних товары»[662].