Фиона Хилл - Шесть масок Владимира Путина

• Название: Шесть масок Владимира Путина
• Автор: Фиона Хилл
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-87990-8

Вопрос «Who is Mr. Putin?» до сих пор не получил однозначного ответа. Владимир Путин остается загадкой для политиков и аналитиков, экспертов и журналистов, профессионалов и обывателей. Возможно, именно в этом скрыт секрет несомненного политического успеха человека, не раз заявлявшего, что он политиком не является.

Фиона Хилл (в недавнем прошлом сама служившая в разведке) и Клиффорд Гэдди (один из ведущих политологов-международников США) создали психологический портрет Владимира Путина на основе информации от кремлевских инсайдеров, личных впечатлений от встреч с объектом своего исследования и многих других источников.

Они выделили шесть образов-«масок», которые составляют основу политического имиджа Владимира Путина, и, по мнению авторов, основу его личности. Совокупность этих образов, формировавшаяся на протяжении всей его жизни, исчерпывающе характеризует Путина и как человека, и как национального лидера.

Итак, встречайте, Владимир Путин: «Государственник», «Человек Истории», «Специалист по выживанию», «Чужак», «Рыночник» и «Резидент». Эти личности вознесли его на вершину власти, но они же могут стать и причиной его падения…

---

Во всех этих случаях создания резервов, как материальных, так и финансовых, заметна существенная разница между понятиями «выживший» и мировоззрением специалиста по выживанию. Первое – пассивное, в то время как последнее – активное. «Выживший» сумел уцелеть в катастрофе во многом благодаря удаче, «Специалист по выживанию» принимает меры для того, чтобы увеличить свои шансы уцелеть. В случае Путина опыт его семьи, его собственные персональные наблюдения, как и знания механизмов выживания населения страны на низовом уровне, внимательное прочтение исторических уроков, начиная с раннеимперских и заканчивая 90-ми годами, изучение им как западных, так и написанных в других странах учебников о важности и о сущности стратегического планирования, позволили углубить и развить это мировоззрение. Путин искренне верит, что позволить России быть материально, финансово или политически уязвимой опасно. Таким образом, несмотря на затраты (во многих случаях весьма значительные), Россия должна рассчитывать только на себя. Для Путина эта общенациональная концепция стала личной.

Победа на «улицах «песчаных карьеров» и Чечня

Путин часто рассказывает истории из своей личной жизни, о том, как ему приходилось выживать, полагаясь на собственные ресурсы, в детстве, проведенном в Ленинграде. Эти истории он рассказывает как уроки, оказавшие влияние на его подход к своей роли русского премьер-министра и президента в целом. Например, в его основанной на беседах биографии, написанной Олегом Блоцким, есть эпизод, в котором Путин рассказывает о своем детстве, проведенном на улицах и во дворах Ленинграда. В главе с названием «The ‘Sandpit’ Streets» рассказана история о драке, которая случилась, когда Путин был совсем маленьким, – вероятно, когда ему было около семи лет[208]. В этом интервью Путин объяснил, что в школе считался «трудным» ребенком, поскольку жил в неблагополучном районе. Он заявил, что его отказались принять в пионеры (советская детская организация) из-за его происхождения. Он «зависал» с местными ребятами, которые состояли в «командах», по существу – уличных бандах, и постоянно участвовали в драках. Путин продолжил перечислять все те уроки, которые он вынес из своей первой схватки.

«Первый раз, когда меня побили, было стыдно… Этот же инцидент стал моим первым серьезным «уличным университетом»… Я сделал четыре вывода. Первое – я был не прав. Я уже не помню точно, из-за чего все началось, но… я оскорбил его без причины. И тут же получил сдачи и… я это заслужил… Вывод номер два. Я понял, что не следует ни с кем так обращаться, любого нужно уважать. Это был хороший предметный урок! Номер три. Я осознал, что в любой ситуации – прав я или не прав, я должен быть сильным. Я должен быть способным дать сдачи… Номер четыре. Я научился тому, что всегда должен быть готов ответить на нападение или оскорбление. Немедленно!.

Я просто понял, что если хочешь выиграть, то должен сражаться до конца в любом бою, так, как если бы это был последний и решающий бой… ты должен принять, что путей отступления нет и ты должен сражаться до конца. В принципе, это хорошо известное правило мне позже преподали в КГБ, но я сам его узнал гораздо раньше – в детских драках»[209].

С годами детские стычки трансформировались у Путина в нечто другое, более формальное, и когда ему было десять или одиннадцать лет, это увлечение увело его с улиц. Сперва он занялся боксом, потом – самбо, затем перешел в дзюдо. Дисциплина – основа серьезных занятий спортом – преподала ему еще несколько уроков: уважение к оппоненту, выработка внутренней силы, подготовка себя к соревнованиям[210]. Кажется, Путин применил все эти уроки во время решения еще одной политической задачи – второй войны в Чечне, начавшейся как раз тогда, когда он стал президентом, в 1999–2000 годах. После заключенного в 1996–1997 перемирия и подписанных вслед за ним мирных соглашений республика погрузилась в пучину политического хаоса. Непрерывные междоусобицы, похищения высокопоставленных чиновников, убийства и террористические атаки. В 1998–1999 годах, когда Путин занимал кресло главы ФСБ, ситуация вышла из-под контроля. Лидер чеченских сепаратистов Аслан Масхадов пережил несколько покушений. Он объявил чрезвычайное положение в Грозном, вызвав в российских силовых кругах призывы снова вмешаться в дела Чечни.

В марте 1999-го был похищен (и позже убит) российский посланник в Чечне генерал МВД Геннадий Шипулин. В августе 1999-го, практически сразу после назначения Владимира Путина премьер-министром, насилие выплеснулось за границы Чечни в Россию. Группа чеченских боевиков под руководством печально известного полевого командира Шамиля Басаева, проведшая серию громких нападений с захватом заложников во время первой войны в Чечне, теперь вторглась в соседний Дагестан, с тем чтобы, предположительно, оказать помощь местным исламистам[211]. Боевики вступили в жестокую схватку с местными властями. Немедленно вслед за вторжением Басаева в Дагестан в разных городах России, в том числе и в Москве, последовала серия взрывов жилых домов, в которых обвинили чеченцев[212]. Несколько сот человек было убито и ранено. В конце августа – начале сентября 1999 года президент Борис Ельцин приказал начать воздушное наступление на Чечню[213], вслед за которым началась наземная операция. К моменту вступления Путина в должность исполняющего обязанности президента в декабре 1999 года российские войска заблокировали Грозный и были в процессе превращения его в руины во второй раз. В гористой местности на юге Чечни шла открытая война[214].

Путин лично ассоциируется у многих с возобновлением жестокой и разрушительной войны в Чечне. Для многих аналитиков и обозревателей она долгое время была «путинской войной» – «…единственная военная кампания, связанная с именем Путина и развязанная по его инициативе»[215].

Правда, некоторые обозреватели также утверждают, что инициаторами этого конфликта были люди из ближнего окружения Владимира Путина и Бориса Ельцина. В соответствии с этим аргументом кремлевская верхушка хотела использовать войну для продвижения Путина, бывшего главы одного из ключевых силовых ведомств, на пост президента[216]. Так или не так было на самом деле, став президентом России, Путин дал ясно понять, что (говоря словами из его интервью Блоцкому) он собирается довести этот раунд «до победного конца». Не будет никаких отступлений, подобных случившемуся в 1996–1997 годах, когда Москва запросила Чечню о мире. Путин хотел быть уверен, что все пройдет по-другому, неважно, какой ценой, и не обращая внимания на то, сколько это займет времени.

Известно заявление Путина, которое он сделал во время одного из своих ранних выступлений в сентябре 1999 года, о своей готовности преследовать чеченских повстанцев и террористов в их дворовых туалетах (он использовал гораздо более грубую формулировку), если будет необходимость «дать сдачи» (и снова он использует выражение из своего биографического интервью) на нападение чеченцев[217].

В других интервью, которые можно найти в его изданной массовым тиражом биографии «От первого лица», Путин заявил, что тогда он решил, что «моя миссия, историческая миссия – звучит высокопарно, но это правда – будет заключаться в том, чтобы разрешить эту ситуацию на Северном Кавказе. Тогда совсем непонятно было, чем все закончится, но мне, и не только мне, наверное, было ясно, что на Северном Кавказе «башку себе этот паренек сломает». Я к этому так относился. Сказал себе: Бог с ним, у меня есть какое-то время – два, три, четыре месяца, – чтобы разбабахать этих бандитов. А там уж пусть снимают»[218].

Резервы и жертвы

В соответствии со своим подходом «специалиста по выживанию», Путин обратился к государственным стратегическим запасам. Он использовал их для снабжения армии – чтобы быть уверенным, что лишения, которые русские войска испытывали в первую войну, включая недостаток теплой одежды зимой, не повлияли на их боевые возможности. Путин также использовал эти запасы, чтобы гарантировать, что у правительства будут необходимые запасы для борьбы с последствиями террористических атак[219]. Количество жертв было велико, и не только среди русских военных или чеченских боевиков. Так же как и во время Ленинградской блокады, гражданские лица гибли в массовом порядке – в самой Чечне и, в рамках расширения конфликта, в других регионах Северного Кавказа, и по всей России, включая Москву. До того как президент Путин смог завершить обозначенную им самим миссию, произошло множество разрушительных хорошо подготовленных террористических атак в столице и в других уязвимых местах. Многие из них были спланированы Шамилем Басаевым (которого убили в 2006 году): взятие около 850 заложников в московском театре в 2002 году; несколько взрывов в пассажирских поездах и московском метро; взрывы русских гражданских самолетов в 2002–2004 годах и захват более тысячи школьников в североосетинском городе Беслане в 2004 году. Российский аналитик Лилия Шевцова в своей книге «Россия Путина» отмечает, что Чечня стала «круглосуточной бойней»[220].