Елена Минкина-Тайчер - Там, где течет молоко и мед (сборник)

• Название: Там, где течет молоко и мед (сборник)
• Автор: Елена Минкина-Тайчер
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9691-1475-3

Что есть любовь? Преданность Родине, тоска по дому, обаяние ребенка, страсть женщины? Роман «Там, где течет молоко и мед» об обетованной Любви, музыкальная притча о четырех поколениях большой еврейской семьи, ветвистом дереве, срубленном под корень и возродившемся вновь. В книгу вошли также три повести – три истории в монологах, словно три пьесы, продиктованные жизнью. О страсти и усталости, надежде и вечном непонимании друг друга, смерти, предательстве, отчаянии. И всегда о любви. Как и в первой книге Елены Минкиной-Тайчер «Эффект Ребиндера», выпущенной издательством «Время» и получившей признание читателей и литераторов.

---

В выходной был устроен праздничный обед в честь почетной гостьи. Гостья восседала во главе стола на двух подушках, в свежесвязанном ярко-зеленом костюме и золотых сережках, а с двух сторон высились огромные беловолосые братья тети Майи и их такие же большие молчаливые жены. Все они ласково улыбались, будто увидели живого гнома в колпачке, и ели мясо, нарезанное на гигантских тарелках такими ломтями, что у меня захватывало дух, и пили водку из тяжелых темных стаканов, не говоря ни слова и совершенно не пьянея. И дядя Славик пил водку и обнимал меня, и тетю Майю, и по очереди всех жен, и я готова была вечно жить в этом ласковом веселом доме со скворечником и гудящей печкой в углу, потому что здесь было замечательно тепло, как в настоящей доброй сказке.

И потому что здесь жил Янис.

В прошлом году папа купил магнитофон. Для меня. Чтобы я могла записывать свое исполнение и потом находить ошибки. Это почти как смотреться в зеркало, веселенькое занятие! Но зато вместе с магнитофоном мне досталась катушка с песнями. Тихими странными песнями без названий и имен исполнителей: «Мой маленький гном, поправь колпачок…», «Понимаешь, это странно, очень странно…», «Любви моей ты боялся зря, не так я страшно люблю…».

Я влюбилась в загадочные песни, не понимая ни слова, как когда-то в рисунки Матисса. Я бормотала их про себя с утра до вечера, словно заклинание, словно пароль в другую, невозможно прекрасную жизнь. И мама, конечно, решила, что у ребенка невроз переходного возраста и по вечерам консультировалась с подружкой психиатром, тихо рыдая и прикрывая рукой телефонную трубку.

Теперь наконец все стало понятно. Песни написаны про меня.

Я старательно поправляю колпачок. Я понимаю, что все очень странно. Я не так страшно люблю Яниса. Может быть, я совсем его не люблю? Может быть, кто-то объяснит, наконец, что делать, куда деваться с этой мучительной-щемящей музыкой в моей бедной недозрелой душе?!

Когда же ты уходил к другой
или просто был неизвестно где,
мне было довольно того,
что твой плащ висел на гвозде.

Весь дом полон Янисом. Кресло отодвинуто, и раскрытая книга придавлена диванной подушкой. Еще влажное полотенце в ванной. Недопитая чашка кофе на столе.

Я брожу по пустому утреннему дому, листаю его книжку, пью кофе из его чашки, прижимаюсь лицом к мокрому полотенцу. За окном тихий серый дождик, можно брести совсем без зонтика, седые старушки в маленьком, как комната, кафе едят шоколадные пирожные.

К обеду все собираются домой. Янис прибегает последним, смахивает намокшие волосы со лба, теребит мою косу длинными, как у скрипача, пальцами.

– Как живете, караси? – весело и непонятно спрашивает он.

Я не могу ответить. Я даже дышать не могу, только заползаю в большое кресло в самом темном углу гостиной и тупо моргаю, как карась из басни Крылова. Янис усаживается напротив, на уютном домашнем коврике, и как тогда в поезде его синие глаза оказываются напротив моего лица. Веселые прозрачные глаза, колени у подбородка. И я прекрасно понимаю, что, если сейчас вместо меня поставить, например, горшок с фикусом, ничуть не изменится этот ясный приветливый взгляд.

Каждый вечер Янис уходит.

– Повторять? – спрашивает дядя Славик и подмигивает мне. – Не забывай, у тебя все-таки сессия.

– Повторять, повторять, – смеется Янис и забавно кланяется моему отражению в зеркале. – Повторение – мать учения!

Он бежит по переулку, легко, стремительно бежит, перемахивая лужи, а мы с дядей Славой стоим у окна и старательно машем вослед.

Янис влюблен. Уже почти год. В прекрасную студентку по имени Линда (бывают же у людей такие красивые имена!). Линда на курс старше Яниса, и по ней сходят с ума все мальчишки факультета, но она холодна и неприступна. Это дядя Славик разболтал, посмеиваясь и сокрушенно качая головой.

И вот недавно Янис все-таки добился ответного внимания Линды (было бы чему удивляться!). Это к ней он летит каждый вечер, невзирая на сессию.

«Значит, принцесса все-таки существует», – думаю я, чувствовало мое сердце!

– Влюбился, дурачок, – вздыхает дядя Слава, – не мог подождать пару лет! А я так радовался, когда ты родилась у своего папы: вот, думал, как складно выходит, у меня – сын, у Арона – дочь, и разница в возрасте подходящая, прекрасная пара могла бы получиться.

Нет, не подумайте, что я разревелась, хотя, конечно, очень хотелось.

Я соскучилась. Вдруг ужасно соскучилась по маме, по школе, по своему пианино. Так одиноко без музыки… Ой какая непроходимая тупица! Ведь есть музыка, единственная вещь, которая у меня получается в жизни, а Янис даже не слышал, как я играю. Как же я не подумала!

– Как же мы не подумали, – дружно всплескивают руками дядя Славик и тетя Майя. – Мы даже не слышали, как ты играешь!

– Еще два дня до отъезда, – восклицает дядя Слава, – уйма времени! Пианино? Это уж вы не волнуйтесь, пианино я организую.

Вы знаете, где дядя Слава «организовал» пианино? У себя на фабрике! В актовом зале. И заодно наприглашал кучу родственников и сослуживцев.

– Не волнуйся, деточка, люди очень обрадовались, что такая маленькая девочка устраивает настоящий концерт! К тому же выходной день, пусть культурно отдыхают!

Все было бы не страшно, в концертах, надо признаться, я участвую с восьми лет, но утром в комнату заглядывает Янис, как всегда улыбающийся и прекрасный.

– Видишь ли, Сонечка, – он разводит своими длиннющими руками, – я ужасно сожалею, но, наверное, не успею прийти на твое выступление. Возникла одна срочная причина…

Да, я понимаю, возникла одна срочная причина. Я даже знаю, как зовут эту причину, за которой бегают все мальчишки факультета.

– Может быть, ты сможешь попозже, не к началу? – позорно прошу я. – Там самое красивое – финал.

– Прекрасная мысль, – восклицает Янис, – я постараюсь прямо к финалу!

«Любви моей ты боялся зря, – шепчу я как заведенная, надевая выходное платье и расставляя ноты. – Мне было довольно видеть тебя, встречать улыбку твою…»

Я хорошо сыграла на этом внезапном концерте. Даже, наверное, лучше, чем на городском конкурсе. Но Янис не пришел. Он не успел и к финалу.

И в тихом ветре ловить опять
то скрипок плач, то литавров медь.
А что я с этого буду иметь,
того тебе не понять…

Глава 9. Мира Абрамовна Блюм

Братьев, вот кого ей не хватает! Вот кто разделил бы с ней радость, такую большую нежданную радость!

Пятерых детей вырастила Мира Абрамовна, но никто не дался ей так тяжело, как этот последний, Арончик, ее любимчик, мамзер ее ненаглядный. Уж, не говоря про поздние роды, вот стыда-то было перед соседями, и дальше ни минуты покоя не знала Мира Абрамовна с младшим сынишкой: то в овраг убежит, то залезет в соседский огород, а прямо перед Сонечкиной свадьбой свалился с крыши и руку сломал. Хорошо хоть кривым не остался. И ведь такой ласковый мальчик, и сердце доброе, но озорник, озорник!

И учиться ленился, в их-то семье, где все остальные дети сплошь отличники! Давид раз не выдержал, так всыпал братишке, что тот два дня на лавку не садился. А ведь помогло. Смешно сказать, как помогло, – Арончик с того случая одни пятерочки в табеле носил! Хотя сама она категорически против подобного воспитания. За всю жизнь руки на детей не подняла.

Иосиф рано ушел, не дожил до нашего праздника. Первый доктор в семье Блюм!

Как все радовались, когда Арончик в медицинский институт поступил (хотя ничего особенного с его-то памятью!), но ведь и на этом не кончилось беспокойство для матери. В первую же весну присылает телеграмму: «Встречайте еду с Люсей». У Миры Абрамовны аж сердце оборвалось, – женился, негодник! Вместо учебы, вместо всех надежд! И хотя бы сообщил потихоньку, как-то разобрались бы своей семьей, а он – телеграмму на весь свет, и соседи узнали, и самая дальняя родня. Тут еще Давид гостил с семьей, жена его Алина – красавица, слов нет, но уж больно хрупка да капризна, не опора мужу. Но главное, такая тогда тяжесть на сердце легла, так душа изболелась от Ароновой телеграммы, а ни поплакать, ни погоревать при чужом человеке.

Страшно сказать, не менее половины местечка отправилось встречать младшего Блюма! Соседки аж лопались от любопытства и удовольствия – ишь, разбаловал парень на материны деньги, девицу везет, да городскую! А поделом, не всё семейству Блюмов похваляться ученостью! Душа Миры Абрамовны горючими слезами обливалась, но что сделаешь, как запретишь, дорога-то общая и станция не за горами. А как остановился поезд, тут и вышел ее красавец, мамзер ее бессовестный… с куцей собачонкой на веревочке! Чем вам не Люся?

Помнится, разгневалась она, разгневалась, как никогда в жизни! И перед Давидом стыда не оберешься. Сколько сил и денег вложил старший брат в этого паршивца, а он шутки шутит, насмехается над всей семьей! На другой же день отправилась Мира Абрамовна на станцию и купила своему мамзеру обратный билет. Да еще и наказала: «Пока диплом доктора не получишь, чтоб духу твоего здесь не было! И ни про каких твоих жен и девиц слышать не желаю!»