Елена Минкина-Тайчер - Там, где течет молоко и мед (сборник)

• Название: Там, где течет молоко и мед (сборник)
• Автор: Елена Минкина-Тайчер
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9691-1475-3

Что есть любовь? Преданность Родине, тоска по дому, обаяние ребенка, страсть женщины? Роман «Там, где течет молоко и мед» об обетованной Любви, музыкальная притча о четырех поколениях большой еврейской семьи, ветвистом дереве, срубленном под корень и возродившемся вновь. В книгу вошли также три повести – три истории в монологах, словно три пьесы, продиктованные жизнью. О страсти и усталости, надежде и вечном непонимании друг друга, смерти, предательстве, отчаянии. И всегда о любви. Как и в первой книге Елены Минкиной-Тайчер «Эффект Ребиндера», выпущенной издательством «Время» и получившей признание читателей и литераторов.

---

Да, теперь ведь зарплата увеличится. Почти в два раза! Можно маме посылать рублей тридцать, чтобы ни в чем себе не отказывала на старости лет. И Арону не отвертеться, поедет их мамзер учиться в Ленинград! В мединститут! Мама только об этом и мечтает. Снилось ли деду Раппопорту, что его младший внук станет настоящим образованным врачом? А Мишу недавно рекомендовали в военную академию. Так и до генерала недалеко. Генерал Блюм!

Только одного и жаль, ужасно жаль, что отец не дожил! Он почему-то никогда не верил, что возможна такая прекрасная справедливая жизнь.

Глава 8. Янис

Ночь. Мирно стучат колеса поезда, колышется белая занавеска на окне. Я еду, совершенно одна еду в незнакомую страну и незнакомый сказочный город. Вы только послушайте: Лит-ва. Виль-нюс. Прекрасные слова с буквой «л» меня никогда не подводили! Неужели возможна такая прекрасная справедливая жизнь?

Я не сплю, разве человек может заснуть, когда его ждут приключения? Поезд качается и скрипит, три скучные пожилые тетеньки, мои соседки по купе, давно улеглись и засопели в подушки, дремлет проводник, столик, лампа, полотенце на ручке двери, огромное пустое зеркало. Может быть, я одна во всем мире не сплю этой ночью?

Стыдно признаться, я никогда по-настоящему не путешествовала и не была ни в одном большом городе, кроме своей Москвы. Нет, не волнуйтесь, родители регулярно возят меня на Черное море, в Феодосию или Евпаторию, – для профилактики рахита, бронхита и тонзиллита. Оздоровительно и упоительно! Особенно вставать в шесть утра (на час раньше, чем в школу!) и мчаться на городской пляж, чтобы успеть разложить поближе к берегу заветные подстилки-полотенца. Ура, захваченная территория огорожена на день, и теперь можно жариться, строго по часам переворачиваясь с боку на бок («а теперь спинку на солнышко, а теперь животик»). Конечно, купание в бескрайней, невозможно соленой и невозможно прекрасной воде восполняет многие неприятности, особенно если лежать на волнах, качаясь в такт и жмурясь от слепящего неба. Похоже на двухтактный ритм – раз и-и два, раз и-и два, как в милом старинном менуэте, но можете быть уверены, моя заботливая мама не зевает:

– Сонечка, сейчас же вылезай, ты уже полчаса торчишь в воде! Организм остынет и не справится с инфекцией.

– Веруля, побойся бога, какая инфекция в море?

– Именно в море! Ребенок не понимает, но ты-то взрослый человек, да еще врач! Представляешь, сколько человек успели сюда пописать с утра!

На самом деле я люблю эти поездки. Пыльный шумный рынок с клубникой и жареными семечками, нарядную толпу на набережной, сахарную вату на палочке, домики из ракушек. И еще загадочные дореволюционные дома и дворцы, которые положено посещать туристам. К ногам привязывают страшно неудобные войлочные тапки, отчего все туристы кажутся клоунами, можно катиться по гладкому красивому полу, уцепившись за папину руку, неудобные диваны с высокими спинками сменяются витринами с чудесными фарфоровыми куклами и птицами, на страницах огромных темных альбомов приседают нарядные дамы в шляпках, и не хватает только музыкантов в париках и белых чулках, чтобы оказаться в настоящей живой сказке. Но назавтра опять возвращается теснота, нудные очереди в столовую, несъедобные плоские котлеты с макаронами. И моя любящая мама с огромным махровым полотенцем наперевес. Лучше не вспоминать!

Я не сплю. За окном светлеет, голова моя кружится в такт движению: тра-та-та, тра-та-та, будто аккомпанемент в старинном вальсе. Небо серое и прозрачное, такое прозрачное, что сквозь него просвечивает маленький, как будто простым карандашом нарисованный домик с острой крышей и крестиком на верхушке. Из какой это сказки? Наверное, из Андерсена, где такие же высокие остроконечные крыши и узкие улочки.

А мой поезд все мчится и мчится, вперед и вперед, и вот наконец навстречу выплывает Город. Прозрачно-серый и туманный, как бессонная ночь, город. Все медленнее стучат колеса, город все ближе подступает к окну вагона, вот уже появился перрон, высокие светловолосые люди плывут вместе с перроном, размахивая букетами цветов. Так, сказка продолжается.

Я вижу в окно, как самый высокий, самый прекрасный и золотоволосый юноша спешит к нашему вагону. Это, понятное дело, принц. Значит, в нашем вагоне едет принцесса. Как жаль, если она в обычной одежде. А вдруг нет? А вдруг на ней длинное сказочное платье? Или хотя бы малюсенький шлейф? Я пытаюсь представить себя в длинном платье со шлейфом, но очки как-то не вписываются. Кстати, госпожа принцесса, собираетесь ли Вы выходить? Все люди уже давно выстроились в проходе со своими вещами. Вот ворона, в чем-то мама безусловно права! Как неудобно тащить по проходу большой чемодан. Первые пассажиры уже выходят, а я все ползу от купе к купе, выглядывая в окошки. Интересно, узнает ли меня дядя Славик? Хотя, что там особенно интересного, другую такую рыжую во всем поезде не сыщешь!

Снова показался «принц», совсем близко, – он тоже идет вдоль вагона, но снаружи, как в зазеркалье. Вот я подхожу к двери, и он подбегает к двери, я улыбаюсь, и он сияет улыбкой. И хотя я стою на самой верхней ступеньке, а принц на перроне, его прозрачные синие глаза оказываются прямо напротив моего лица.

– Здравствуй, Соня, – говорит принц. – Я рад, что ты приехала.

Ну да. Это был Янис. Тот самый, последний сын тети Майи и дяди Славика.

Мы идем по пустынному странному утреннему городу. Тепло, но солнца нет, может быть, поэтому кажется, что Янис сейчас растает в тумане, как ежик из мультфильма. Ах нет, это из-за очков! Я все-таки успела сдернуть и запихнуть в карман свои дурацкие детские очки (при чем тут фасон, главное, чтобы не жали за ушками!). Да-да, рыжая малявка, без очков ты сразу станешь неотразимой! Как говорит наша учительница литературы: «Оставь напрасные заботы». Мы бодро шагаем рядом по чисто выметенной мокрой дорожке, при этом моя рыжая макушка едва достигает Янисова локтя, а веснушки и ленты в косах, несомненно, завершают картину полного позора. Дорогу во всех направлениях пересекают прозрачные веселые лужицы, мой прекрасный принц легко перепрыгивает с краю на край, а я по-старушечьи обхожу по бортику, потому что если даже разбегусь как на уроке физкультуры, плюхнусь не дальше середины лужи. Подходит автобус, и Янис подает мне руку. Признаться, мне еще никто и никогда не подавал руки. Дома, когда я еду куда-нибудь с родителями, мама просто все время держит меня за руку, будто я отстаю в психическом развитии, а если мы отправляемся с классом в театр или на каток, то главное – не зевать и запрыгивать поскорее, иначе можно остаться не только без рук, но и без ног.

Представляю, какая красная у меня сейчас физиономия, но Янис ничего не замечает. Вот мы уже выходим, и он опять подает мне руку, и я мечтаю, что сейчас подойдет еще один автобус, и мы будем ехать и ехать, входить и выходить…

– Пришли! – восклицает Янис, останавливаясь у маленького одноэтажного дома со скворечником. – Ну прощай, я побежал.

– Сессия, – говорит Янис, – каждые три дня другой предмет. Завтра химию сдаю. Зверская наука!

Я машу рукой и понимающе улыбаюсь. Конечно, химия – зверская наука. Правда, она начинается с седьмого класса, а я только закончила шестой, но что это меняет?

Дядя Славик, доложу я вам, почище моей мамы!

Мало того что он опрыскал комнату духами из пульверизатора и пытался скормить мне две жареные куриные ноги, четыре котлеты и тазик картошки, щедро политой сметаной (кушай, деточка, кушай, не стесняйся!) – это всё были цветочки, потому что еще через полчаса, с криком «Нет, вы посмотрите, какая красавица!» этот неугомонный дядя схватил меня за руку и потащил через улицу – показывать соседям. Соседи, надо отдать им должное, послушно восхитились и даже погладили по рыжей голове, как диковинную зверушку, жаль, что я не могла приветливо помахать хвостиком.

Вскоре пришла с работы тетя Майя, и началось долгое и серьезное обсуждение расцветок и моделей, которые мне особенно подойдут, потому что любая хорошая мастерица может связать костюм за ближайшие три дня, но мало кто разбирается в фасонах. Оказалось, дядя Славик работает на трикотажной фабрике, где в особых случаях можно оформить частный заказ. На мои тихие протесты дядя прослезился и принялся гладить по макушке, приговаривая: «Ах, скромница, ах красавица, вся в отца!»

Дальше начался настоящий карнавал. Меня поили и кормили по сто раз в день, и если я по неосторожности или от маминого усиленного воспитания хвалила, например, рыбу, то назавтра стол сверкал рыбой всех сортов, а заодно икрой и селедкой. Про пирожные и конфеты лучше не рассказывать, просто удивительно, как я вообще не лопнула. На третий или четвертый день дядя Славик застенчиво улыбаясь достал из кармана коробочку с настоящими золотыми сережками, а тетя Майя жестом фокусника вытащила из-за спины иголку и тут же проколола мне оба уха. Скажу вам по секрету, мама с папой весь прошлый год обсуждали, проколоть ли мне уши, и не поранит ли такая операция нежную психику ребенка.