Александр Арбеков - О, Путник!

• Название: О, Путник!
• Автор: Александр Арбеков
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Этот эпический фантастический роман, состоящий из трёх книг, предваряет собой целую серию романов под общим названием «Квинтет. Миры». В неё так же включены романы «Баллада о диване», «Девушка, которая, якобы, не умела любить», «Две ипостаси одной странной жизни» и «Призрак и Леший». Все эти произведения объединены общей идеей, которая заключается в том, что всё вокруг нас, как говорил один умный человек, кажется нам таким, каким оно не является на самом деле. Душа человеческая так же велика и загадочна, как и Космос, а может быть и больше, чем он. Всё в этом мире, вроде бы простом и прозаичном на первый взгляд, скрыто под мистической и загадочной вуалью. Приподними всего лишь её краешек и перед тобою откроются бесконечные и неведомые ранее пространства, полнящиеся тайнами, загадками и гипнотически притягивающие к себе так, что уже невозможно будет не сорвать решительно и бесповоротно вуаль, дабы познать всё скрытое под ней до конца. И так. Настоящий роман, предлагаемый вашему уважаемому вниманию, обо всём. О Земле и о Вселенной. О жестоких и кровавых битвах на тверди и в небе. О стремлении к познанию, о мужестве, о пороках, о трусости, о чести, о долге и совести. Он полон приключений, тайн, необычных поворотов сюжета и, конечно же, он в первую очередь о великой и всепобеждающей любви на фоне грандиозных и невероятных событий. Конец романа очень неожидан. Да, и ещё два момента… Во-первых, автор романа на его страницах неоднократно беседует с Богом в дружеской обстановке. Это несколько необычно, но почему бы и нет? Во-вторых, автор претендует на некоторую философичность своего творения. Прав он или не прав, судить вам.

---

— А ты всё довольно быстро схватываешь, дорогая. Можно сказать, на лету, — удивился я.

— А что ты думаешь об учении Гераклита? — живо поинтересовалась ГРАФИНЯ. Ну, о том, что первоначалом всего сущего является мировой огонь и что «всё течёт» и «раздор есть отец всего»?

Я застонал и устало откинулся на песок. Боже, — это уже слишком! Я сейчас сойду с ума! Гераклит и Демокрит… Здесь, неизвестно где! Их учение свободно и легко излагает средневековая ГРАФИНЯ, лёжа голой на пляже безымянного озера в глухой степи рядом с таким же голым ИМПЕРАТОРОМ!!! Истинная фантасмагория!

— Откуда, чёрт возьми, ты знаешь о Демокрите и Гераклите!? Это невозможно, это невероятно! Бред какой-то! Не могу поверить! — я вскочил и подошёл к воде, взболтал ногами её ровную дремлющую гладь, ощутил её сонную прохладу, немного успокоился.

— Ни один только ПОЭТ побывал в библиотеке БАРОНА, Ваше Величество, — насмешливо произнесла ГРАФИНЯ.

— Боже, мой, как просто! А я чуть с ума не сошёл! Какой же я идиот! — простонал я и облегчённо упал обратно на песок.

— Люблю самокритичных людей, — рассмеялась девушка.

— Спасибо за оценку моей личности.

— Не за что… Вы сами себя оценили. Сир, а вообще, Вы считаете, что знания являются уделом избранных? Почему я не могу воспользоваться прекрасной библиотекой БАРОНА?

— Да суть же совершенно не в этом! Ради Бога! Запихивайте в себя любые знания тачками, грузовиками, вагонами, баржами, танкерами! Я совершенно не против! — воскликнул я раздражённо. — Суть совершенно в другом! Каким же образом эти самые знания из другого мира оказались здесь, на Первом Острове, в замке нашего общего друга?! Они что, имеют крылья, или хвосты и плавники и могут летать или плавать, как им заблагорассудится, и куда они захотят!? Вокруг нас необъятный и совершенно непреодолимый Океан! Каким образом томик Шекспира и труды Демокрита и Гераклита попали сюда!? Сами приплыл, что ли, или спустились с неба!? Не понимаю! Почему, в конце концов, я не могу оказаться в Большом Мире, который находится за пределами нашего Океана?! Сижу на этих треклятых Островах, завоёвываю какие-то совершенно ненужные мне Провинции, осаждаю замки, плету интриги, сражаюсь с марионеточными и опереточными пиратами, маюсь, мучаюсь, мечусь, страдаю от провалов в памяти и чувствую себя при этом полным идиотом!

— Ну, успокойся, мой герой, любовь моя вечная, первая и последняя! Всё будет хорошо, всё наладится! — сочувственно произнесла девушка.

— Эх, есть только одна радость, вижу только один смысл во всей этой нелепой истории, — я в отчаянии упал в жаркие объятия ГРАФИНИ. — Это ты, моя ненаглядная красота, моя любимая лебёдушка, умница моя, бесценная моя женщина!

Мне вдруг захотелось заплакать, горестно и навзрыд, но я сдержался, освободился из рук девушки, устало опустился животом на песок, закрыл глаза и стал незаметно погружаться в зыбкую дрёму.

— Сир, посмотрите на небо! — вдруг раздался громкий, полный тревоги голос ГРАФИНИ.

Я расслаблено и лениво перевернулся на спину, посмотрел вверх, охнул, резво подскочил от неожиданности. Только что полное прозрачной голубизны и абсолютного покоя небо стремительно, прямо на глазах серело и наполнялось тревожной тяжестью. Ветер усиливался, гнусно посвистывал в зарослях камыша, который стал всё сильнее и сильнее раскачиваться. По воде побежала лёгкая, почти не заметная рябь, быстро трансформирующаяся сначала в мелкие, а потом в крупные волны, с каждой минутой увеличивающиеся на глазах.

Да, давненько не наблюдалось никаких небесных явлений! Неужели снова будут молнии!? Но теперь, вроде бы, применение их против меня совершенно бессмысленно. Ведь те, кто находятся там, на верху, должны это прекрасно осознавать и понимать. Возможно, они приготовили что-то новенькое, свеженькое, более эффективное и мощное. Но что? Ладно, сейчас посмотрим, разберёмся. Настроение у меня паршивое, но очень боевое. Схлестнёмся, настойчивые вы мои, сойдёмся, как в первый и последний раз! Я готов!!!

Между тем небо ещё больше потемнело, воздух потяжелел и слегка завибрировал. Рядом со мною на мгновение возник ЗВЕРЬ. Его шерсть стояла дыбом. Искры сыпались с неё какими-то странными, длинными вытянутыми каплями. Я отдал Собаке приказ исчезнуть, что бы не пугать лошадей. Он молниеносно подчинился.

— Все на коней и прочь отсюда! — заорал я. — Это приказ! Тех, кто его не выполнит, казню! Спасайте ГРАФИНЮ! Марш, марш, марш!

Я поймал за узду одного из наших Горных Жеребцов, мощно, одной рукой закинул на него девушку, которая успела одеть к этому времени лосины и лихорадочно барахталась в куртке, путаясь в её рукавах. Затем я бросил ей свой плащ, хлопнул коня по боку. Он оскалил зубы, дико заржал, сделал свечку, но ГРАФИНЯ умело удержалась в седле. Я ещё раз ударил Жеребца, и он стрелой поскакал подальше от озера в степь. Вслед за ним помчался мой конь, за ними устремились Гвардейцы.

Я торопливо оделся, удовлетворённо ощутил под кожаной тужуркой лёгкую, но надёжную и прочную кольчугу от мастеров Первой Горы, нацепил на пояс меч, взял в руку ПОСОХ, который слегка нагрелся. Я мгновенно и уже привычно напрягся, почувствовал лёгкую вибрацию РЕЛИКВИИ, так же мгновенно расслабился. Что же, — я готов! Поразвлечёмся, вспомним былое, разомнём слегка затёкшие мышцы. Тряхнём стариной! Это тебе не с пиратами воевать, Бессмертный!

Вопреки моему ожиданию небо не почернело до такой степени, как это бывало раньше перед ударами молний, ветер был достаточно сильным, но не ураганным. Проливной дождь на этот раз отсутствовал. Так, так… Судя по всему, молний ожидать сегодня мне не стоит. По всем признакам готовится нападение Ускоренных. У меня сразу же полегчало на душе. Жить стало лучше, жить стало веселее. Слава Богу!

Кстати, а сколько их там осталось, — Ускоренных, горемык этих, камикадзе наших доморощенных? В прошлый раз МАГИСТР утверждал, что я расправился с лучшими людьми. Каковы у них там критерии отбора? Возможно, есть лучшие. Их немного… Имеются, очевидно, хорошие или средние, назовём их так. Остаются ещё неплохие, которых, наверное, большинство. Сколько же их всего в наличии: десять, пятьдесят, сто? А может быть и тысяча? Впрочем, навряд ли. Ускоренные — товар эксклюзивный, штучный и дорогостоящий. Я так думаю. А может быть я и не прав. Кто знает, кто знает…

Как говорил ШЕВАЛЬЕ, мир всегда делится на тех, кто Первый, кто Второй и кто Третий. Я с ним в принципе согласен. По-моему, пропорция распределения способностей и ролей в этой жизни такова: 5 % — Отличники, 25 % — Хорошисты, 60 % — Троечники, ну и 10 % — двоечники. Примерно так, учитывая, конечно, определённую их ротацию. Это относится и к школьникам, и к спортсменам, и к лётчикам, и к плотникам, и к дворянам, и к крестьянам, и к знатным дамам, и к шлюхам, и к королям. Может быть, я и не прав. Каждый социум имеет свои особенности, каждая историческая и просто жизненная ситуация специфична и уникальна.

Я задумчиво посмотрел на небо. Оно пребывало пока в каком-то почти статическом состоянии. Ветер вдруг стих, серые тучи угрюмо и неподвижно повисли над землёй, воздух был плотен и тяжёл, но как бы в меру, не так, как в подобных случаях раньше. Странно, — что-то новенькое. Предисловие к интересному, динамичному и долгожданному роману оказалось несколько пространным, затяжным и довольно скучным. Я начал терять задор. Это плохо. Без задора — никуда и никак!

— ЗВЕРЬ!!! — неистово закричал я, взбадривая сам себя.

Он мгновенно оказался рядом, вопросительно посмотрел на меня. Искры уже не сыпались с его шерсти, Пёс был относительно спокоен. Странно, странно, неужели ложная тревога? Я вдруг испытал целую гамму чувств: лёгкое раздражение, облегчение и некоторое разочарование. Я ещё раз посмотрел в небо, лениво положил руку на ЭКСКАЛИБУР, огляделся вокруг, подошёл к воде, вопросительно наклонился над нею и вдруг увидел отражённый в озере кусок неба. Он стремительно чернел, имел странную воронкообразную конфигурацию.

— У, У, У!!! — страшно завыл ЗВЕРЬ.

Остывший, было, ПОСОХ мгновенно нагрелся, РЕЛИКВИЯ ощутимо завибрировала у меня на груди. С Пса посыпались искры, рождающие фонтанчики пара над посеревшей водой. Гигантская воронка, образованная по чьей-то злой воле в недоступной мне вышине, опустилась ниже облаков, потом на поверхности озера обозначился ослепляющий световой круг. Воронка раскрылась с каким-то чавкающим звуком, и из неё в водоём плюхнулось нечто утробно ревущее, огромное, могучее, чёрное, явно очень тяжёлое и чрезвычайно опасное.

Упавшее тело породило огромную для такого озера волну, которая окатила нас со ЗВЕРЕМ, сбила с ног и отбросила на пару шагов в сторону. Потом наступила тишина. Я с руганью поднялся, выплюнул попавшие в рот водоросли, тряхнул волосами. Рядом, в трёх шагах от меня, раздражённо рыкнул Пёс. Я недоумённо и вопросительно посмотрел на него, он на меня, потом мы обратили свои взоры на водную поверхность. Озеро вернулось в свои привычные границы, и было совершенно спокойным и неподвижным.