Александр Арбеков - Призрак и леший

• Название: Призрак и леший
• Автор: Александр Арбеков
• Жанр: Научная Фантастика

Настоящее произведение является пятым из серии, состоящей из пяти отдельных и совершенно независимых друг от друга фантастических романов, связанных между собой важной и общей идеей, и собранных в одно целое под общим названием «Квинтет. Миры». Автору кажется, что этот роман — самый лёгкий по восприятию. Он совместил в себе кучу жанров, в том числе и детектив, и мистику и фантастику. Его главный герой — простой и лихой парень. Он и преступник, и авантюрист, и проходимец, и воин, и простофиля и любовник. Он сражается, убегает, мечется, убивает, негодует и постоянно мечтает. В него периодически стреляют, иногда попадают, а чаще всего успешно и точно стреляет и попадает он. Мой герой пытается отгадать тайну загадочных артефактов, влюбляется, встречается с пришельцами и открывает свою истинную сущность. Конец книги, как всегда неожидан, но не настолько, как в других романах этой серии. Да, и ещё! Кое-что очень сильно отличает эту бесшабашную книгу от остальных в славном Квинтете «Миры». В ней как-то слабо прописана так обожаемая автором тема любви. Всего одна сексуальная сцена, да и то, сотворённая вяло и впопыхах, для приличия. Но что поделаешь… Традиция есть традиция.

---

Эти мудрые мысли посетили мою голову тогда, когда я забрасывал машину еловым и сосновым лапником, суетливо водружал на плечи нехитрые, но довольно тяжёлые пожитки. А потом я, весь мокрый от обильного пота, и, раздражённо отмахиваясь от всякой летающей, гудящей и кусающей меня мелкой и довольно крупной крылатой гадости и нечисти, брёл по направлению к реке, шум которой с каждым шагом слышался всё явственнее и явственнее. О, скорее бы она появилась, чёрт возьми! Я с огромным трудом тащил за собой чемодан, колёсики которого возмущённо скрипели и дребезжали, но ещё держались. Силы мои явно подходили к концу. Ещё пара-тройка десятков метров и я упаду замертво! Ну же, ну! Где ты река, родимая моя, покажись!?

Наконец я достиг своей цели! Слава Богу! Я оказался на узкой песчаной полосе и облегчённо опустился на неё, освободился от своей тяжкой ноши, а потом лёг, блаженно вытянувшись во весь рост, и стал с удовольствием созерцать неописуемо бесконечное синее небо и редкие белоснежные облака, легко, неторопливо и беззаботно плывущие по нему. Шум реки заглушал все звуки вокруг. Не было слышно ни пения птиц, ни шелеста листвы, ни скрипа ветвей под усиливающимся и довольно прохладным ветром. Я жадно и полной грудью вдыхал чистый, ароматный, пьянящий и влажный воздух. О, как хорошо, как покойно. Это то, о чём я мечтал. Лежать бы так, да лежать, и никуда более не спешить и не бежать, и не суетиться никогда вообще и ни по какому поводу.

Мне вдруг остро захотелось есть. Я сел, торопливо открыл банку говяжьих консервов, жадно их проглотил, облегчённо и благостно вздохнул, а потом посмотрел на реку. Она была не узкая, но и неширокая. Чуть мутноватая вода быстро стремилась к какой-то только ей известной цели. Она бурно и яростно перекатывалась через подводные валуны, рождающие воронки, мощные завихрения и слегка серую пену. Крупные брызги воды, беспечно и весело возносящиеся вверх к небу и солнцу, переливались всеми цветами радуги и иногда достигали моего благостного и счастливо улыбающегося лица. О, как хорошо!

Да, на моей утлой и маленькой лодчонке спускаться вниз по течению такой реки очень и очень опасно. Но делать нечего, другого выхода я не вижу. Если повезёт, то всё-таки преодолею какое-то расстояние, оставлю погоню далеко позади себя, выберусь на берег, дойду до какого-нибудь населённого пункта, изменю перед этим внешность, насколько это будет возможно, а потом стану принимать дальнейшие решения. А лучше и желательнее всего наткнуться на заброшенную охотничью или рыбацкую избушку, отсидеться там некоторое время, дождаться окончания поисков, и затем уже выйти к людям. От голода не помру. Кое-какие припасы у меня имеются, в случае чего наловлю рыбы. Вон как она периодически выпрыгивает из воды, переливаясь на солнце то до блеска начищенным серебром, то свежей сусальной позолотой. Красота! Ничего, ничего, прорвёмся, всё преодолеем! Нам ли жить в печали?! План мой вроде бы вполне осуществим и довольно реалистичен.

Но медлить нельзя! Ни в коем случае! Надо действовать! Я торопливо вскочил, вытащил лодку и насос из чехла, сунул в него автомат и запасные магазины, чисто инстинктивно проверил наличие пистолета в кобуре под курткой, удовлетворённо хмыкнул и стал интенсивно накачивать лодку. Время, время! Быстрей, быстрей! Беги, парень, беги, а вернее плыви, и как можно дальше! Погоня не за горами! Время, время и ещё раз время!

Мои суетные потуги были весьма внезапно прерваны слегка хриплым и крайне ироничным мужским голосом, раздавшимся неожиданно из-за спины.

— Многих самоубийц повидал я на своём веку. Ну, люди вешались, стрелялись, бросались вниз с мостов и с высотных зданий, в кого-то врезались, травились, вскрывали вены, подрывались и так далее и тому подобное. Но все эти индивидуумы в большинстве своём всё-таки предпочитали быструю и сравнительно лёгкую смерть. А вы решили, значит, покончить с собой, используя очень долгий и крайне мучительный путь? Вам подавай бешеное течение, подводные камни, коварные и неожиданные пороги и водопады, лихие круговороты, ледяную воду, судороги, а потом медленное утопление, полное безнадёжности и отчаяния. Вы, очевидно, мазохист или ещё какой-нибудь иной извращенец?

Голос был явно сочувственен, насмешлив и не опасен. Я сначала вздрогнул от неожиданности, потом инстинктивно напрягся, мгновенно прокручивая в голове план дальнейших действий, затем глубоко вдохнул кристально-чистый воздух, постепенно и сосредоточенно выдохнул его, расслабился, выпрямился во весь рост. Правая рука аккуратно и медленно потянулась к пистолету. Чёрт возьми, неужели меня уже выследили и настигли? Не может такого быть! Прошло слишком мало времени. Я крайне осторожно и, не торопясь, повернулся и увидел в пяти-шести шагах от себя… седого и сухонького старичка с длинной бородой и усами. Он сидел на песке по-восточному, одет был в ярко-жёлтую майку и синие шорты, обут почему-то в ярко-зелёные кроссовки, а на голове его безмятежно покоилась кепка вызывающе-красного цвета. Рядом с ним лежала чёрная удочка, и стоял пластиковый контейнер оранжевого цвета. В паре метров от незнакомца на траве сидела большая белоснежная собака. Её голубые глаза внимательно следили за мной. Боже мой, какая необыкновенная красавица! Ух, прелесть, ух, умница! Обожаю эту породу. Как же она называется? Забыл… Ах, да! Кажется, «хаска» или «хаски». Северная или полярная лайка. Ездовая собака. Примерно так.

— Нравится? — спросил старичок.

На его лице играла крайне доброжелательная и слегка ироничная улыбка. Никакой реальной опасности я не почувствовал. Я медленно достал руку из-за пазухи. В ней покоился всего лишь обычный мобильный телефон, не более того.

— Конечно, нравится! Очень! — воскликнул я. — Шикарная собака! Мне бы, такую! Ух! Эх!

— Это кобель, — с гордостью произнёс старичок. — Зовут его Чингисханом. Можно обращаться к нему попроще — «Хан». Сильный, чертяка. Зимой он так лихо таскает меня на лыжах, что ветер свирепо и хищно в ушах свистит, и образуются зоны мощной турбулентности за спиной! Представляете!?

— Красавец!

— А мобильные телефоны в этих глухих и отдалённых местах сигнал не ловят или ловят очень плохо, увы, — вдруг резко сменил тему разговора незнакомец. — Связь возможна только по спутниковому аппарату. По сотовому телефону можно разговаривать более-менее успешно, если подняться от реки повыше, к шоссе или туда, где находится моя скромная обитель. Вот так…

— Жаль, — с досадой произнёс я и убрал телефон обратно во внутренний карман куртки. — А возвращаясь к первоначальной теме… Ну, что касается видов, типов и способов самоубийств… Все они в той или иной степени нелегки и мучительны. И вообще, суть заключается не в самом самоубийстве, как таковом, а в ожидании его и в длительной подготовке к нему. Вот где концентрируются и тоска, и ужас, и боль и всякие другие, крайне невыносимые душевные и нравственные мучения и страдания. Мгновенная смерть, например, от выстрела в висок, в рот или в сердце, или от цианистого калия — это самый лёгкий этап в процессе самоубийства. Ведь перед тем, как поднести или приставить оружие к упомянутым мною органам или частям тела, или принять яд, так намучишься и настрадаешься, столько всего с сожалением вспомнишь, такие тебя будут терзать переживания и сомнения, что мало не покажется!

— Да, вы верно мыслите. Как говорил когда-то, сравнительно давно, один великий и умный человек, «упадок духа сродни смерти», — горестно вздохнул мой негаданный собеседник.

— Да… Вы совершенно правы, — печально, задумчиво и крайне скорбно произнёс я в ответ. — Упадок духа у самоубийцы присутствует всегда и везде. Если упадок духа сродни смерти, то самоубийца практически умирает дважды.

— Почему?

— Человек, решительно замысливший самоубийство, уже почти мёртв ещё задолго до его осуществления. Какая, однако, зловещая картина, — перед вами ходит ещё вполне живой мертвец, который скоро умрёт окончательно! Представляете!? Ужас! Маразм! Тьфу, тьфу, тьфу!!!

— Да, вы правы, — рассмеялся старичок.

— Ну и тему для разговора мы выбрали, однако, — несколько нервно и напряжённо улыбнулся я в ответ.

— Кто вы есть? Как вас зовут, откуда вы родом, как оказались в этом Богом забытом месте? — поинтересовался старичок. — Акцент у вас какой-то странный.

— Я вообще-то издалека. Русский. Зовут меня Александром. Судьба занесла в этот волшебный, я бы сказал, в райский и дивный край, который отнюдь не забыт Богом, — я сделал несколько шагов в сторону собеседника.

Тот оставался абсолютно спокойным, неподвижным и безмятежным. Собака напряглась и глухо зарычала.

— Хан, фу! Ну что же ты так негостеприимно себя ведёшь? Успокойся, расслабься, — старичок, кряхтя, поднялся с песка.

Оказался он небольшого роста, был сухощав, но весьма жилист. Довольно просторные шорты очень смешно смотрелись на его тощей фигуре. Я не смог удержаться от облегчённой улыбки, а вернее, от саркастической ухмылки.