Жан Франсуа Лаперуз - Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

• Название: Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»
• Автор: Жан Франсуа Лаперуз
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-65283-9

Новый том серии «Великие путешествия» — «Путешествие по всему миру на “Буссоли” и “Астролябии”» — представляет современному читателю наследие одного из самых знаменитых мореплавателей эпохи Просвещения — Жана Франсуа де Гало, графа де Лаперуза (1741–1788). В основе этого издания — первый перевод на русский язык дневников великого путешественника.

Маршрут кругосветного плавания, предписанный Людовиком XVI офицеру Королевского флота Жану Франсуа де Лаперузу, превосходил все, что было известно до той поры: Франция собиралась разом превзойти все свершения Великобритании в географических открытиях неизведанных земель. Напутствуя Лаперуза, король произнес: «Я буду считать самым счастливым итогом экспедиции, если она завершится без потерь человеческих жизней». К сожалению, пожелание Людовика не сбылось. Экспедиция пропала в марте 1788 года: Лаперуз «бесследно исчез в безбрежном синем океане, и только скорбная загадочная его тень не покидает наши умы и сердца». Лишь почти через 40 лет, в 1826 году, на острове Ваникоро, в западной части Тихого океана, были обнаружены следы пропавшей экспедиции. Эта книга — первый перевод на русский язык дневника знаменитого путешественника, дань героическому подвигу великого человека, одного из самых замечательных первооткрывателей в истории человечества. Издание включает не публиковавшуюся ранее на русском языке биографическую книгу известного историка Эрнеста Скотта «Жизнь Лаперуза».

Как и предыдущие издания серии, книга прекрасно оформлена и насыщена огромным количеством цветных и черно-белых иллюстраций.

---

Авачинская бухта весьма напоминает Брестскую, однако здесь качество грунта, который илистый, несравненно лучше. Вход в нее уже, и, следовательно, его легче оборонять. Наши минерологи и ботаники обнаружили на ее берегах лишь породы и растения, хорошо знакомые в Европе.

Англичане составили очень точную карту этой бухты. Следует опасаться двух мелей, расположенных к востоку и к западу от входа, разделенных широким фарватером. Их легко можно избежать, не пересекая воображаемую линию, проведенную от двух отдельно стоящих скал на восточном берегу к маяку, и, наоборот, пересекая линию между маяком и большой скалой по левому борту, отделенной от западного берега проливом не шире одного кабельтова. Все якорные стоянки в бухте одинаково хороши, и можно остановиться ближе к острогу или дальше от него, сообразно с необходимостью поддерживать сообщение с берегом.

По наблюдениям мсье Дажеле, дом поручика Хабарова находится на 53° 1′ северной широты и 156° 30′ восточной долготы. Прилив и отливы весьма равномерны. Прилив достигает полной воды в половину четвертого в новолуние и полнолуние. В гавани при этом море поднимается на четыре фута. Мы установили, что наш хронометр № 19 каждый день отстает на 10 секунд, что на две секунды отличалось от его ежедневного отставания в Кавите шесть месяцев назад.

Ветра от норда, которые столь благоприятствовали нам при выходе из Авачинской бухты, покинули нас в двух лье на взморье. Установились ветра от веста, с настойчивостью и силой, которые не позволили мне осуществить мой план осмотра и съемки Курильских островов от Камчатки до Марикана. Порывы и шквалы ветра сменяли друг друга с такой скоростью, что часто я был вынужден ложиться в дрейф на фоке. Как потом оказалось, нас отнесло на восемьдесят лье от берега.

Вид Авачинской бухты. Иллюстрация к «Описанию земли Камчатки» Г. Стеллера. 1774 г.

Я не пытался преодолеть эти препятствия, поскольку изучение этих островов не представляло большой важности. Я проложил курс таким образом, чтобы пересечь параллель 37° 30′ на 165° долготы — там, где некоторые географы помещают большой остров, богатый и густонаселенный, якобы открытый испанцами в 1620 году. Поиски этой земли были одним из заданий капитана Фриза. В четвертом томе академического издания в приложении содержится также записка с некоторыми сведениями об этом острове. Как мне показалось, среди различных изысканий, скорее рекомендованных, чем предписанных мне в инструкциях, это заслуживало предпочтения.

Мы достигли 37° 30′ широты лишь 14 октября в полночь. В течение этого дня мы видели пять или шесть маленьких сухопутных птиц из рода коноплянок, которые усаживались на такелаж. В тот же вечер мы дважды видели стаи диких уток или бакланов — птиц, которые редко отдаляются от берега.

Погода была самой ясной, и на каждом из фрегатов впередсмотрящие не покидали топов мачт. Значительная награда была обещана тому, кто первым увидит землю. Впрочем, в пробуждении духа соперничества не было особой нужды: каждый матрос страстно желал удостоиться чести первым совершить открытие, потому что я пообещал присвоить открытой земле его имя. Однако, несмотря на все очевидные признаки близости земли, мы ничего не обнаружили, хотя видимость простиралась очень далеко.

Я предположил, что этот остров должен располагаться южнее и что сильные ветра, которые до недавнего времени дули из этой четверти компаса, отнесли к северу маленьких птиц, усаживавшихся к нам на снасти. Поэтому я держал курс на зюйд до полуночи. Как я уже говорил, мы находились тогда в точности на 37° 30′ северной широты, и я взял курс на ост на зарифленных парусах, с живейшим нетерпением ожидая утра. Когда рассвело, мы снова увидели двух маленьких птиц. Я продолжил идти курсом к осту, и в тот же вечер вблизи корабля проплыла большая черепаха.

На следующий день, по-прежнему двигаясь вдоль той же параллели к осту, мы увидели птицу, которая была еще меньше европейского королька и уселась к нам на брас грот-марселя, а также три стаи диких уток. Таким образом, каждый миг наши надежды поддерживались, однако нам не было суждено увидеть их осуществления.

Во время этих поисков с нами произошло самое настоящее несчастье. С «Астролябии», убирая фор-брамсель, за борт упал матрос. Был ли он ранен при падении или не умел плавать — но он более не появился на поверхности моря, и все наши попытки спасти его оказались тщетными.

Признаки близкой земли продолжали появляться 18 и 19 октября, хотя мы уже проделали длинный путь на восток. В каждый из этих дней мы видели стаи диких уток и других береговых птиц. Одному солдату даже показалось, что он увидел, как мимо проплыло несколько ростков морских водорослей. Поскольку это наблюдение не подтвердилось никаким другим свидетельством, мы отвергли его единодушно, сохраняя, впрочем, живейшую надежду вскоре совершить открытие.

Едва мы достигли 175° восточной долготы, как все эти признаки земли прекратили попадаться на глаза. Но я все равно продолжал идти тем же курсом до полдня 22 октября. Хронометр № 19 тогда показал, что мы уже отдалились на 20′ от 180° восточной долготы от меридиана Парижа — предела, установленного для моих поисков этого острова. Посему я приказал взять курс на зюйд, чтобы прийти в более спокойные моря.

После нашего отплытия с Камчатки нам все время приходилось бороться с сильнейшим волнением. Один из валов унес наш ялик, хотя он и был принайтовлен к сходням, и вылил на палубу более ста баррелей воды. Едва ли мы обратили бы внимание на это досадное обстоятельство, если бы нам повезло обнаружить остров, поиски которого стоили нам стольких усилий и который, я уверен, существует где-то вблизи пройденного нами пути. Признаки близости земли были слишком частыми и вполне определенными, чтобы допускать сомнения в этом.

Я склонен полагать, что мы прошли вдоль параллели севернее острова. Если бы мне предстояло снова начать эти поиски, я двигался бы по 35° широты между 160° и 170° долготы. Именно в этом промежутке мы увидели наибольшее число сухопутных птиц, которые, как мне показалось, прилетели с юга, откуда их принесли сильные ветра, дувшие из этой стороны света.

Дальнейшие задачи нашей экспедиции не оставляли мне времени, чтобы проверить это предположение, пройдя к весту столько же, сколько мы только что прошли к осту. Ветра, почти непрерывно дувшие с запада, вынудили бы меня потратить более двух месяцев, чтобы преодолеть то расстояние, которое я прошел за восемь дней.

Поэтому я направился в Южное полушарие, на обширное поле открытий, где пути Кироса, Менданьи, Тасмана и т. д. пересекались во всех направлениях с маршрутами современных мореплавателей, каждый из которых добавил несколько новых островов к уже известным, относительно коих, впрочем, любопытство европейцев желало получить более обстоятельные сведения, чем те, что содержат сообщения ранних мореходов.

Общеизвестно, что в экваториальной части Великого [Тихого] океана есть обширная зона, между 12-м и 15-м градусами северной и южной широты и 140-ми градусами восточной и западной долготы, где земной шар усеян островами так же, как Млечный Путь — звездами на ночном небе. Мы уже начали изучать язык и нравы их обитателей, и наблюдения новейших мореплавателей позволяют нам предположить, что свое происхождение эти народы ведут от малайцев, подобно тому как различные колонии на берегах Испании и Африки основали финикийцы.

Именно в этом огромном архипелаге мои инструкции предписывали мне провести третий год нашей экспедиции. Западная и южная части Новой Каледонии, восточное побережье которой открыл капитан Кук во время своего второго путешествия; южные острова архипелага Арсасиды[204], северную часть которого осмотрел Сюрвиль[205]; северное побережье земли Луизиады, которое Бугенвиль не смог исследовать, хотя перед этим и прошел вдоль ее юго-восточного берега, — эти географические вопросы в первую очередь интересовали правительство. Мне было приказано установить границы этих земель и с точностью определить их широту и долготу.

Острова Общества, Дружбы[206] и Новые Гебриды уже хорошо изучены и более не могут пробудить любопытства европейцев. Однако они богаты продовольствием, и посему мне было разрешено подойти к ним, если у меня возникнет потребность, — были все основания предполагать, что на Камчатке я получу мало свежего продовольствия, которое столь необходимо для сохранения здоровья моряков.

Мы не смогли настолько быстро продвинуться к зюйду, чтобы избежать шторма, пришедшего из этой стороны света 23 октября. Волна была крайне высокой и вынудила нас провести ночь, дрейфуя на одном фоке. Ветра были весьма переменчивы и волнение очень сильным до 30° широты — параллели, достигнутой нами 29 октября.