Карл-Йоганн Вальгрен - Тень мальчика

• Название: Тень мальчика
• Автор: Карл-Йоганн Вальгрен
• Жанр: Иностранный детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-386-08513-1

Эталон интеллектуального триллера от по-настоящему мощного шведского писателя, лауреата Августовской премии, Карла-Йоганна Вальгрена.

Теплым июньским вечером 1970 года отец направляется в метро с двумя сыновьями. Он собирается спуститься на станцию на лифте, но старший сын очень хочет сбежать по лестнице. Некая дама предлагает проводить мальчика. Отец соглашается, но, когда выходит на перрон, там совершенно пусто. Поезд метро только что покинул станцию…

2012 год, Стокгольм. Данни Катц, у которого с детства были проблемы с законом, давно покончил с преступным прошлым. Невольно он становится свидетелем и участником очень странных событий, которые приводят к убийству женщины и вынуждают его вновь скрываться от полиции. Данни понимает, что его подставили. И теперь ему придется потрудиться, чтобы доказать свою невиновность и разоблачить настоящего убийцу…

---

Она помолчала и кивнула на натюрморт над дверью.

– Джоель нарисовал это, когда мы там были. Довольно беспомощно, правда?

– Я не знал, что Джоель увлекается живописью.

– А он и не увлекается… это его единственное произведение, если можно так назвать. Это… как вам объяснить… это как бы память о дне, когда исчез его старший брат. Джоелю было года два или три… но он утверждает, что все помнит. Женщина обещала подняться с Кристофером по лестнице в метро, а Джоель был в коляске, и отец пошел к лифту. Но когда они поднялись на перрон, не нашли ни женщины, ни Кристофера. Они должны были сидеть на скамейке и дожидаться Джоеля с отцом.

– А какая связь с картиной?

– Джоель утверждает, что под скамейкой лежали два скрещенных птичьих пера, а на них – пробка от шампанского. Почему-то он вспомнил все это, когда мы были в Санта-Доминго.

– Странно…

– Еще как, правда?

– А духи?

– Вот это я не помню. Думаю, женщина, которая похитила Кристофера, была сильно надушена. Или что-то в этом роде. В общем, все это неважно. Верны воспоминания или нет, никому не известно, но Джоель уверен, что так и было.

Катц выключил компьютер и встал. Ангела Клингберг откинула упавшую на лоб прядь волос – жест напомнил ему Эву Дальман. Они чем-то похожи – почему он не заметил при первой встрече?

– На сегодня все? – спросила она.

– Да.

– Чем я еще могу помочь?

– Мне надо было бы поговорить с дядей Джоеля. Но это, оказывается, не так легко.

– Не беспокойтесь. Я позвоню Понтусу и закажу для вас время.

* * *

В десять часов вечера Катц поставил машину на стоянке у Центрального вокзала и дошел до подземного гаража. В плексигласовой будке сидел одутловатый, совершенно лысый парень лет тридцати и решал судоку.

Катц представился, и парень впустил его в будку – с задней стороны была дверь.

– Значит, это ты мне звонил только что… хочешь посмотреть записи? Я отобрал кое-что… сам понимаешь, делать здесь нечего, поэтому радуешься любому развлечению. Двадцать второе апреля? Я правильно понял? Время ланча, красный «лексус»?

Катц молча кивнул.

– Не бесплатно, понятно, поскольку ты не из полиции. Скажем так… тысячу спенн, и можешь смотреть кино с утра до вечера. Нон-стоп видеосалон… если, конечно, шеф не объявится.

Катц отсчитал две пятисотенные бумажки и положил на стол.

– Машину запарковали на втором подвальном этаже. Рядом со столбом, в 11:54.

Он вывел запись на экран – Катц успел заметить, что все материалы рассортированы по датам. Появилось восемь кадров.

– У нас по две камеры на каждом этаже. Есть еще одна, на въезде, но она выведена на другой терминал. Парень, которого ты ищешь… вот он, – вахтер показал на два кадра слева внизу. – Вот, смотри… вот въезжает красный «лексус», вот он его паркует, выходит из машины, вот идет к лестнице… Но если ты меня спросишь, я скажу так: смотреть здесь не на что.

Он щелкнул мышкой по нижнему кадру слева и вывел его на полный экран. Красный «лексус» спускается по пандусу, лица водителя не различить, но, похоже, в машине больше никого нет.

– А увеличить можно?

– Не-а. Увидишь сплошные пиксели. А вот он выходит из своей тачки.

Пошла запись со второй камеры. Машина Клингберга остановилась, но теперь видеть ее мешал столб.

– Погоди-ка… Вот он во весь рост. Опять же лица не видно… но ставлю тысячу спенн, что мигрант. На таких машинах только мигранты ездят, у них денег куры не клюют.

В кадре появился мужчина в серой куртке с капюшоном. Фирмы «Песец». Хорошие куртки, Катц прошлой осенью купил точно такую же, но ее украли. Ограбили подвал.

– А на лицо нельзя посмотреть?

– Нет… и дождя в тот день не было. Почему он в капюшоне? Я проверял камеру на въезде. Холодина – это да. Минусовая температура. В апреле-то! Но солнечно. Дождя и в помине не было. День, ясное дело, холодный, но солнечный.

Мужчина в куртке явно сознавал, что работает видеокамера. Насколько можно, закрыл лицо капюшоном, наклонил голову, быстро пошел к выходу, открыл дверь на лестницу и исчез.

– Не так уж много экшена, а? – Парень усмехнулся и мотнул головой в сторону экрана, где продолжала беззвучно крутиться запись. – Ни голубя, ни крысы. А этого добра у нас… И подростки из пригородных банд. Нарики. Тут ночью зоопарк… А в чем дело вообще? Что-то натворил этот парень? Не ты один интересуешься.

Катц посмотрел на него с удивлением.

– А кто еще?

– Полиция. Снюты.

А это уже непонятно. Ангела Клингберг сказала, что полиция вряд ли проверила камеры наблюдения. И в материалах Юлина ни слова.

– Когда?

– Несколько дней назад. Самое большее – с неделю. Баба какая-то. Красивая, вообще-то. В отличной форме, лесбиянка, скорее всего. Лет сорок навскидку. Удостоверение, все как положено.

Вахтер, не вставая, дотянулся до стоящей на полке банки с кока-колой, сделал большой глоток и зло осклабился:

– Я ж тебе говорил – зоопарк!

Он выбрал другую секвенцию, и на экране появилась стайка подростков. Они остановились на лестничной площадке прямо под камерой, достали, как по команде, аэрозольные краски и начали. Управились за минуту, не больше – все четыре стены изгвазданы так, что чистого места не найдешь. Один из парней с заплетенными в косички волосами повернулся к камере, ухмыльнулся и запустил в нее бутылкой из-под пива. Не попал. Попытку повторять не стал, и вся банда исчезла. В камере застыла картинка: испачканные стены и осколки бутылки на полу.

– Вот подонки! Видел этого павиана, который бутылку швырнул? И знаешь, что я думаю? Думаю, этот норвежец, Брейвик был прав. Вся эта мульти-культи бредятина до добра не доведет. Но никто же не решается сказать вслух! Даже Окессон со своими «шведодемократами»[3] и то… теперь они, суки, политкорректны. Так что скажешь? Прав Брейвик или не прав? А я тебе вот что скажу: сделал то, что и надо было сделать. Единственный способ. Надо же добраться до корней проблемы, корчевать, пока не поздно…

Вахтер замолчал и почесал лысину.

– Значит, есть еще одна камера, – сказал Катц спокойно.

– Что?

– На входе. На лестничной площадке. Ты сам ее установил? Гараж не имеет права вести наблюдение вне парковочных залов.

– Я же говорил – здесь ничего не происходит. Восемь часов в стеклянном стакане. Надо же чем-то развлечься… Кстати, я ее снял. Кто-то донес шефу.

– А двадцать второго апреля она стояла?

– Может быть…

– И ты ничего не сказал полиции?

– Кому? Этой лесби?

– Я хочу посмотреть запись. Ведь этот парень с «лексусом» прошел мимо твоей камеры, когда выходил на улицу? Прошел.

Вахтер вздохнул:

– Может, она где и есть, эта запись. Но это стоит еще пятьсот.

Катц выложил еще одну ассигнацию, и через две минуты владелец «лексуса» появился на экране. Он прошел спиной к камере, капюшон по-прежнему не снят. Среднего роста. Как Клингберг, как он сам и как еще миллион особей мужского пола в стране. Походка самая обычная, ничто не бросается в глаза. Лицо так ни разу и не показал.

– Осторожный тип, – прокомментировал вахтер. – Не хочет, чтобы его узнали… Можно выключать? У меня есть дела…

– Подожди!

Судоку, вот все твои дела.

Запись продолжалась. Внезапно освещение в кадре изменилось – кто-то открыл дверь этажом ниже. На стене появились две тени. Двое встретились, несколько секунд поговорили о чем-то и разошлись. Потом один из них – человек в куртке с капюшоном – вышел на улицу, а второй пошел по лестнице на второй этаж.

Катц узнал его. Молодой парнишка, лет семнадцати. Он остановился на площадке прямо под камерой. Грязная одежда, на плече рюкзак. Бомж и наркоман. Но сейчас, судя по всему, чист. И чем-то смертельно напуган.

– Нарик, – брезгливо сказал вахтер. – Здесь их кишмя. Я одного нашел мертвым. На той неделе. Сначала решил, спит… лежит на заднем сиденье старой «тойоты» и спит. А он, оказывается, коньки откинул… а посмотри на этого! СПИД у него, что ли…

Сомнений не было – тот самый парень, которого он видел на встрече Анонимных наркоманов. Катц открыл встречу, «поделился», как они это там называли. Послушал рассказы других. Подивился, как отстали эти люди в развитии. Они даже не понимали, даже не могли толком рассказать о своих проблемах – так, лопотали что-то несвязное. Данни тогда обратил внимание на сидевшего поодаль парнишку. Вид у него был отсутствующий, он, похоже, толком не понимал, что вокруг происходит. В той же грязной одежде, что и на этих кадрах, с пятнами крови на джинсах. С тем же рюкзаком – только тогда рюкзак стоял на полу, прислоненный к ножке стула.

– А распечатать можно?

– Отдельные кадры? Конечно…

– Мне нужно фото человека в куртке и этого паренька.

Вахтер включил принтер, и через полминуты передал Данни два листа.

– Тебе повезло, – усмехнулся он. – Распечатка входит в цену. Катц внимательно рассматривал снимок юного наркомана. И в самом деле, чем-то смертельно напуган… чем? Или кем? Человеком в куртке «Песец», с которым встретился на площадке? Почему-то Данни все больше сомневался, что этот человек – Клингберг.