Карл-Йоганн Вальгрен - Тень мальчика

• Название: Тень мальчика
• Автор: Карл-Йоганн Вальгрен
• Жанр: Иностранный детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-386-08513-1

Эталон интеллектуального триллера от по-настоящему мощного шведского писателя, лауреата Августовской премии, Карла-Йоганна Вальгрена.

Теплым июньским вечером 1970 года отец направляется в метро с двумя сыновьями. Он собирается спуститься на станцию на лифте, но старший сын очень хочет сбежать по лестнице. Некая дама предлагает проводить мальчика. Отец соглашается, но, когда выходит на перрон, там совершенно пусто. Поезд метро только что покинул станцию…

2012 год, Стокгольм. Данни Катц, у которого с детства были проблемы с законом, давно покончил с преступным прошлым. Невольно он становится свидетелем и участником очень странных событий, которые приводят к убийству женщины и вынуждают его вновь скрываться от полиции. Данни понимает, что его подставили. И теперь ему придется потрудиться, чтобы доказать свою невиновность и разоблачить настоящего убийцу…

---

А паренек слишком юн для наркоты. Впрочем, он и сам был когда-то слишком юн…

В первые десять лет жизни Катц сменил шесть школ. Родители, Беньямин и Анн, были учителями, но у Беньямина был невыносимый характер, поэтому он долго нигде не задерживался. На последнем месте работы он сломал завхозу ключицу – причиной ссоры на этот раз оказалась неисправная вентиляция в учительской. Отец был совершенно не в состоянии контролировать неожиданные вспышки ярости. Это было в крови, и сын унаследовал его характер. Всю свою жизнь он пытался с этим справляться, но удавалось далеко не всегда.

Беньямин умер от рака легких через несколько дней после четырнадцатилетия сына. А вскоре умерла и мать. Она перестала есть и постепенно истаяла в больнице в Соллентуне. Родственников не нашлось. И Катца поместили в детский дом. Собственно, странно, что он не угодил туда раньше: уже несколько лет как паренек совершенно отбился от рук – в одиннадцать попался на мелком воровстве в магазине, а в двенадцать на него был составлен первый акт в социальных службах.

После смерти родителей не было ни единого человека, кто был бы для него авторитетом, кому хотелось бы подражать. В детском доме в Хессельбю, куда его направили, он быстро подружился с так называемыми «проблемными» подростками: банды из Блакеберга и Риссне. Полудети, которым, куда бы они ни кинули взгляд, какие бы варианты жизни ни перебирали, не светило никакое будущее. Данни очень быстро сошелся с ними. По заказу взрослых уголовников они взламывали виллы, бродили по ночам по пояс в воде на лодочных стоянках и мощными бокорезами перерезали крепления подвесных моторов, занимались грабежом и продажей краденого. Избивали людей, которые им чем-то не нравились, но главное – подрабатывали наркокурьерами. Героин был везде. Катц видел, что делает героин с людьми, как ломает психику, но он был всего лишь подростком и не видел оснований противостоять соблазну – уж кто-кто, а он уж сумеет не поддаться зависимости! Его первый юношеский роман тоже был связан с наркотиками. Он продолжался всего несколько месяцев и закончился катастрофой. Может, именно поэтому он не успел стать по-настоящему зависимым. Странно, но чудовищная история с Эвой Дальман спасла его от наркотической гибели.

Они встретились летом, когда ему исполнилось шестнадцать. Их познакомил лучший друг Катца, Йорма Хедлунд. Эва была высокой и очень стеснительной девочкой. Она слегка заикалась, поэтому предпочитала молчать. А Катц сначала подумал, что это ее молчание – признак высокомерия, и потом решил, что она скрывает какую-то тайну. Она была на два года моложе, семья у нее, в отличие от Катца, была, но лучше бы ее не было. Эва ушла из дома, жила где придется, иногда ночевала в комнатке Катца в детском доме, если ему удавалось незаметно провести ее мимо дежурного. Первая инъекция тоже связана с ней. Они забрались в подвал многоквартирного дома на Астракангатан, и у него так дрожали руки, что в конце концов она взяла у него шприц и сама вколола ему героин.

В то лето они почти все время были вместе. Кололись, занимались любовью, подворовывали в супермаркетах. В августе Йорма заметил, что экипаж шикарной яхты в лодочной гавани у Хессельбю сошел на берег. Моряки, весело переговариваясь, поймали такси и уехали. Катц и Йорма дождались темноты и поплыли к яхте. Эва осталась на берегу, предупредить в случае чего. Тысяча крон наличными – вот и все, что нашлось. Больше ничего ценного. Рассчитывали на куда более жирную добычу и со злости испакостили на яхте все, что могли: разбили стулья и кресла, нашли банку с краской и залили одежду в гардеробе, перевернули всю еду в холодильнике.

В тот же вечер они с Эвой забрались в велосипедный гараж неподалеку. Торопливо смешали дозы, и Данни сразу понял, насколько крепкую штуку они прикупили: суставы мгновенно онемели. Как-то странно, по-другому, чем всегда… ему на секунду стало страшно, но он тут же отключился.

Проснулся он в лесу. Как он потом узнал, на Груббхольмене, необитаемом островке напротив набережной в Хессельбю. Его сразу ослепил неправдоподобно яркий луч направленного на него карманного фонаря. Повсюду были полицейские, неутомимо лаяли собаки. Брюки были спущены до колен, в руках женские трусы. Кто-то схватил его за волосы и повернул на живот. Он увидел Эву Дальман. Ее, совершенно голую и всю в крови, несли куда-то на носилках, на него кто-то орал, заставили сесть и защелкнули наручники.

В исправительной тюрьме для подростков, куда его определили, психолог много раз пытался помочь ему вспомнить, что же произошло в ту ночь. Полиция пришла к выводу, что якобы он, Даниель Катц, ударил чем-то свою подружку так, что она потеряла сознание, и искусал ей шею до крови. Но Катц, как ни старался, вспомнить ничего не мог. Эва тоже ничего не помнила. Ее поместили в лечебницу для несовершеннолетних наркоманов в Норрланде, много раз допрашивали, но она упорно и категорически отрицала вину Катца.

Эта история преследовала его много лет. Самое тяжкое – неизвестность. Кто вообще способен на такое? Он извел себя сомнениями. Может быть, и вправду он, под действием этого чертова, невиданной силы героина? Но так жить нельзя. Он принял решение. Надо жить дальше, надо кончать со старым.

У него обнаружились нешуточные способности, и это стало его спасением. В подростковой тюрьме, или «исправительном учреждении для трудных подростков», как это называлось официально, ему разрешили поступить в гимназию в Хюддинге, по линии естественных наук. Он получил высшие оценки по всем предметам, особенно отмечены были его редкие способности к языкам и математике. Данни повезло и с педагогами – ему позволяли и даже поощряли далеко выходить за пределы учебной программы. Он даже иногда замещал педагогов, если кто-то заболевал.

В восемнадцать лет он записался в армию. Военный психолог предложил пройти несколько тестов, необходимых для получения специального образования. Тест Стэнфорда-Бине показал заоблачные результаты, впрочем, как и другие тесты умственного развития. Через месяц ему позвонил майор из призывной комиссии и предложил проходить военную службу в школе переводчиков. Если Катц заинтересован, для него сохранено место.

Он стал одним из трех выпускников школы военных переводчиков, кому сразу предложили должность. Осенью 1988 года он начал работать в посольстве Швеции в Хельсинки, переводил для военного атташе русские газеты, указы, перехваченные пограничные переговоры – все что угодно. Очевидно, Катц справлялся со своими обязанностями хорошо – его повысили в звании и перевели в генеральное консульство в Ленинграде, который вскоре сменил название на Санкт-Петербург.

Там он впервые встретил Юлина. Формально должность Юлина называлась так: вице-консул по визовым вопросам, но на самом деле он работал на военное ведомство. Советский Союз к тому времени висел на ниточке, но консульство по-прежнему отвечало за официальные контакты с Северо-Западом: Архангельская, Мурманская, Новгородская и Псковская области, автономные республики Карелия и Коми, Ненецкая автономная область и калининградский анклав. События развивались с пугающей быстротой, и Юлину вменялось в обязанность отслеживать, что происходит с военной промышленностью, кто отвечает за склады вооружения и ракетные базы.

Катц встречался с ним не часто, два-три раза в неделю – тот в основном был в разъездах. Но Юлин ему очень нравился – его спокойствие, его располагающая приветливость… чего еще можно требовать от профессионального военного? Он быстро сообразил, что Юлин довольно долго работал под чужим именем, под цифровым кодом и даже с дублером, чтобы избежать попыток двойной вербовки. Это произвело на Данни сильное впечатление. Юлин был старше его на шестнадцать лет, и только когда тот получил срочное назначение в миротворческую миссию на Балканах, Катц сообразил, что значил для него Юлин. Он заменил ему старшего брата.

Весной 1992 года Катца сократили – так же внезапно, как и назначили. Его должность военного переводчика перестала существовать, «холодную войну» посчитали законченной. Он вернулся в Стокгольм в период резкого снижения конъюнктуры и написал заявление в управление по трудоустройству, прекрасно понимая, что шансов почти нет. Самолет приземлился в Арланде, и он внезапно осознал, что идти ему некуда. С Юлином он не встречался больше года и, почти не надеясь на успех, позвонил по старому служебному номеру – как ни странно, Юлин взял трубку. Мало того – оказался настоящем ангелом-хранителем: буквально за неделю нашел Данни работу переводчика в FRA, Управлении радиоразведки и радиоперехвата, гражданского ведомства, выполняющего заказы Министерства обороны.

Работа заключалась в том, что он сидел в одиночестве в маленьком кабинете на Лувё и готовил материал для военных аналитиков. По крупицам собирал осколки информации, а кто-то другой склеивал эти осколки в более или менее понятное целое. Иногда встречался с Юлином. Тот делал карьеру: теперь он уже был атташе при главной квартире НАТО. Иногда возвращался в Стокгольм, они встречались, ради шутки говорили по-русски и обменивались сплетнями про бывших сослуживцев.