Георгий Михайловский - Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914–1920 гг. Книга 1.

• Название: Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914–1920 гг. Книга 1.
• Автор: Георгий Михайловский
• Издательство: Издательство «Международные отношения»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993
• ISBN: 5-7133-0494-9; 5-7133-0493-0

Это первая публикация недавно обнаруженных в Архиве внешней политики России «Записок» Г.Н. Михайловского, сына известного русского писателя Н. Гарина-Михайловского. Автор прослужил в МИД России с 1914 по 1920 г. Его воспоминания — своего рода исповедь российского интеллигента, достоверное и честное свидетельство очевидца и участника событий, который имел возможность не только наблюдать за формированием внешней и внутренней политики Николая II, Временного правительства, а затем Деникина и Врангеля, но и сотрудничать со многими главными действующими лицами российской трагедии. Книга 1 охватывает период с августа 1914 г. по октябрь 1917 г. Для широкого круга читателей.  

---

Вид Троцкого, подписывавшего своим врагам, которых он так ярко квалифицировал Петряеву, пропуска на бланках министерства с казённой печатью, был не лишён комизма, но он этого не замечал. Пропустив человек 25, он вдруг, увидев Ревелиотти, сказал: «А вы будете делать переводы?» Тот ответил: «Нет». — «Так я вам пропуска не дам». Следующего он спросил (это был мой помощник М.Н. Вейс): «А вы будете мне сдавать дела?» Тот ответил: «Я не имею права их сдавать, это может сделать только мой начальник». Троцкий выдал ему пропуск. Я стоял за несколько человек от Троцкого и слышал реплику Вейса. Когда очередь дошла до меня и Троцкий, который стал уже всех спрашивать, кто будет и кто не будет сдавать дела, задал такой же вопрос и мне, я ответил: «Я не директор департамента». Троцкий, не зная, что директор, А.Н. Мандельштам, находится вне пределов досягаемости нового правительства, в Швейцарии, выдал мне пропуск.

Начало антибольшевистского движения за границей

В коридоре меня ждал Урусов, также, несмотря на свой острый диалог с Троцким, получивший от него пропуск. Хотя час был поздний (8 часов вечера), наш комитет решил собраться в помещении общежития нашего министерства для «восточников», то есть слушателей наших драгоманских курсов восточных языков, помещавшихся рядом с министерством (Морская, 20). Тут же во время выдачи нам Троцким пропусков мы кооптировали несколько человек в наш ныне уже стачечный комитет и пошли все вместе в общежитие «восточников». Когда мы выходили из министерства, швейцар показал нам пальто Троцкого, висевшее на общей вешалке. Троцкий, очевидно, не знал, что в нашем министерстве имеется, помимо общего входа, министерская передняя, которой имели право пользоваться из чинов ведомства министр и его товарищи, и вошёл, как все, с общего входа. Никакой охраны в передней не было, не было и автомобиля, на котором он подъехал.

В то время как мы спешили на заседание, Троцкий ещё продолжал выдавать пропуска, хотя под конец становился всё более и более скуп на них, осознав, по-видимому, комичность своего положения. Здесь, в общежитии министерства, в маленькой комнате одного из молодых чиновников Среднеазиатского отдела министерства, где на стене висел вышитый на шелку на красном фоне тигр, очень хорошо сделанный (длина его была около сажени), мы под свежим впечатлением встречи с Троцким смеялись, сравнивая Льва Троцкого и этого тигра на красном фоне, не зная, сколько в этом было правды.

Кончилась политическая часть дня. Исполняя внесённое нами же предложение о посылке извещения за границу, мы тут же составили телеграмму на французском языке о том, что наше ведомство в полном согласии с Союзом союзов всех правительственных учреждений Петрограда постановило не признавать большевистского переворота и единогласно отказалось работать с новым правительством. Мы приглашали всех наших заграничных дипломатических представителей последовать нашему примеру, сообщить союзникам о нашей забастовке и настаивать перед иностранцами о непризнании нового правительства. В той же телеграмме мы упоминали о том, что Союз союзов приглашает всю Россию примкнуть к всеобщей забастовке.

Эту телеграмму мы поручили Урусову, нашему фактическому новому министру иностранных дел, передать лично Линдли, советнику великобританского посольства, управлявшему посольством за отлучкой Бьюкенена, с просьбой зашифровать и отправить её как свою депешу в Foreign Office, с тем чтобы оттуда её передали в наше посольство в Лондоне для дальнейшего распространения всему нашему дипломатическому корпусу за границей. Телеграмма эта была подписана «комитетом Общества служащих МИД», председателем его князем Урусовым. Она была действительно переслана и явилась первой ведомственной телеграммой после переворота 25 октября 1917 г., послужив началом антибольшевистского движения за границей, так как весь наш дипломатический корпус там присоединился к нам. Уже позднее поверенный в делах в Лиссабоне барон Унгерн-Штернберг перешёл к большевикам, тогда же было полное единодушие.

Должен прибавить, что на том же общем собрании, на котором была решена забастовка министерства, наш стачечный комитет, образованный из комитета служащих и тех, кого мы захотели бы кооптировать, был поставлен под почётное председательство А.М. Петряева, так как он был почётным председателем комитета Общества и мы не желали рвать преемственную связь с начальством. Но, конечно, он фактически не принимал участия в дальнейшем, и вся власть по ведомству на это время перешла исключительно к нашему стачечному комитету.

«Если это будет в наших силах…»

После посылки телеграммы, явившейся центральным пунктом заседания нашего комитета, и установления списка вновь кооптированных членов комитета, а также назначения следующего заседания на другой день наше заседание кончилось. Но и здесь ещё не кончился для меня этот бесконечный день, так как Урусов, Коростовец и я — три представителя ведомства в Союзе союзов — остались после заседания в комнате нашего восточного коллеги и переписали в двух экземплярах все документы, сюда относящиеся: резолюцию общего собрания ведомства, телеграмму, предназначавшуюся для посылки за границу, краткий протокол заседания, дабы потом всего не забыть и не растерять, и только тогда уже я ушёл из министерства, вернее, его филиала, каким было названное общежитие «восточников».

Урусов и я вышли вместе, так как нам было по дороге. Шли мы по Невскому проспекту с необыкновенным ощущением спокойствия в это тревожное время, так как у обоих у нас в кармане были пропуска за подписью Троцкого. Мы могли не бояться с этими пропусками никаких неприятных встреч, и наш уверенный вид давал понять всем этим солдатам и матросам, которые ходили тогда отдельными группами и в одиночку, что мы «свои». На углу Невского и Литейного с гармоникой шла группа совершенно пьяных солдат и горланила песню. Это были явно герои дня, быть может, те, которые по взятии Зимнего дворца добрались и до погребов. Где-то вдали слышались выстрелы и изредка пролетал автомобиль, несомненно «правительственный», так как частные в это время не ездили.

Прощаясь с Урусовым, я спросил его — вопрос, который всё время в этот день был у меня в голове, — почему он в Союзе союзов воздержался при голосовании за забастовку, хотя ему и пришлось затем её возглавить в нашем ведомстве. Он мне ответил: «Потому что гораздо легче выпустить из банки духа, чем потом посадить его обратно. Вот вы увидите, как нам будет трудно разбастоваться. Мы пустили забастовочную волну по всей России и за границу, мы стали правительством без армии и флота, мы чиновники. Если нас не поддержат в самый короткий момент, наша забастовка станет ошибкой, так как загнать наше ведомство обратно в министерство не удастся. Мы ставим ставку на две-три недели. Если за это время у нас не будет правительства, придётся ставить крест на всём начатом сегодня. Если это будет в наших силах…»

В этот день я так и не добрался домой, почувствовав страшный голод, так как с утра не пришлось есть. Зайдя по дороге на мою новую квартиру к родственникам, я остался у них ночевать за поздним временем. Обедал я в 12 час. ночи, чувствуя, что в этот день, 27 октября 1917 г., я свой обед заработал.

Примечания

1

Сторонники королевской власти, распространяющие монархические газеты (фр.).

2

Кайо — убийца (фр.).

3

Долой войну (фр.).

4

Один из парижских вокзалов.

5

Как поступит Англия (англ.).

6

Человеком, достойным похвалы (фр.).

7

Товарище их юности (фр.).

8

Со знанием дела (фр.).

9

Министерства иностранных дел (англ.).

10

У Певческого моста в Петрограде находилось здание Министерства иностранных дел.

11

Для определённого случая (лат.).

12

Территории с италоязычным населением, не вошедшие в состав Италии в ходе образования единого итальянского государства.

13

Тройственный союз, тройственное согласие, тройственное ожидание (фр.).

14

Это называется (фр.).

15

Земгор — Главный комитет по снабжению армии, образовавшийся в 1915 г. в результате слияния двух общероссийских организаций — Всероссийского земского союза и Всероссийского городского союза. Земгор имел свои комитеты при земских и городских управах и уполномоченных на фронтах. После Октябрьской революции отделение Земгора находилось в Париже.