Евгений Абалаков - На высочайших вершинах Советского Союза

• Название: На высочайших вершинах Советского Союза
• Автор: Евгений Абалаков
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1963

Книга знаменитого советского альпиниста Е.Абалакова. Его имя (вместе с братом Виталием) гремело в СССР в 30-е - 40-е годы. Талантливый спортсмен, художник, писатель, исследователь, географ рассказывает в своей книге о своих восхождениях.

Иллюстрирована работами автора.

---

15 июля. На зарядку нынче вышли все, включая Ивана Георгиевича и Белова. Потом — омовение: брюхом в ил, а в спину — холод ледяных вод. Занялись печатанием вчерашних снимков на дневной бумаге.

Много ледорубной работы. Аркадий Георгиевич крикнул клич: «Давай, ребята, проведем дорогу до потока!» Опять зазвенел лед под ледорубами, с грохотом покатились отваливаемые камни. Дорога становится длинной.

Вечером чтение «Евгения Онегина» (на высоте 4000 метров). Занятие удивительно приятное. Иван Георгиевич возвратился лишь к темноте. Долго болтаем о былом.

16 июля. Трубный, хриплый, со срывами звук раз будил меня. Собственно, я уже не спал — солнце будит раньше. На зарядке опять полный состав. Даже Усумбай в кальсонах трусит за нами. Иван Георгиевич явно недоволен утренним беспокойством и стоит за снижение нормы зарядки.

А погода изумительная. Немногочисленные облака лишь сели на пик Коммунизма и на пик Орджоникидзе. Солнце печет. Тихо. Глубока синева неба, ярки и сильны белизной вершины.

На этот раз решено идти на прокладку дороги после обеда. Занялся акварелью. Привел в систему высохшие краски и, прикинув заранее (как Делакруа), довольно быстро набросал приличный эскиз нижней долины.

Обедали без соли, спасаясь консервами. Работаем впятером. Проложили дорогу через поток и дальше, в глубь последней морены. За мной установилась специальность разведчика.

Прекрасен пик ГПУ. Видимо, из мрамора, охристо–теплого. Мощными готическими башнями и стрельчатыми арками убегает он ввысь. Решено — завтра беру альбом.

Вечер. Дочитываем «Евгения Онегина»; даже Аркадий Георгиевич пришел слушать.

17 июля. Зарядка. Потом всплески и вопли. Завтрак. Зарисовал общий вид лагеря. Перед обедом вторично освежающее купанье.

После обеда, отдохнув, выходим на работу. Ведем путь вверх по последней морене.

С увлечением рисую пик ГПУ. А ближе и левее еще один не менее интересный, особенно по богатству красок, пик. Долго присваивали ему различные имена и остановились на имени Менжинского. Сделал еще один беглый, но удачный набросок — вид с береговой морены.

18 июля. Утренняя зарядка. Усумбайка бойко скидывает рубаху и бегом бежит в строй; ревностный физкультурник в усердии готов носом землю пахать. Очередное купанье. Лишь Аркадий Георгиевич отказался: плохие сны видел — и других отговаривает купаться.

Дорога дошла до грядообразных морен. Я опять бегу вперед. Смотрю — уж близок переход. Елдаш оказался ретивым работником. Кончили работу, забрались на моренный холм, сидим, дорога вьется к нашим ногам.

Сегодня, по расчетам Аркадия Георгиевича, должен подойти караван. Завтра с караванщиками прокладываем путь до гривки. Послезавтра караван отправляется по новой дороге, а мы тем временем прокладываем ее дальше. Затем новая вылазка на высоту 5600 метров и прокладка пути на 6200 метров.

Это — планы, а факты иные: караван вечером «не пришел. Явные признаки ухудшения погоды. Тяжело заложило восток. Облака пошли с юга. Все же решили лечь на воле. Лишь заснули — молния как–то особенно продолжительно осветила небо, и пошел дождь. Паника. С кошмой, полушубками, песком, камнями и спальными мешками мокрые вдвигаемся в палатку. Дождь застучал по крыше.

19 июля. Сыро. Низко сели облака. В палатке лужа. Не вылезая из мешков, завтракаем. Уже поздно. Немного расступились облака, солнце пригрело нас и подсушило вещи. День нарушен, зарядки нет. Скоро обед, а мы только встали. На работу все же вышли и путь с Елдашем проложили отменный. А я и переход нашел, поставил большой строй туров. Облака бурным потоком несутся низко над лагерем, окутывая подножья гор. (Полное подобие Миссес–коша.)

Начальник предложил нам полудатскую палатку. Вот палок только нет. От двух палаток Шустера мы взяли палки, составили их и, потрудившись, поставили на камнях палатку.

На новоселье, на траве, у палатки, расстелив мешки, пьем какао и ведем долгую беседу о своем ремесле, о наших сподвижниках, заслуженных и рядовых, молодых и старых.

Ночь. Не спится. В полумраке мерцают полчища ярких звезд. Красиво прорезав полсвода, блеснет и меркнет падучая звезда.

Уснул. И вдруг на меня начало капать, Я терпеливо жду. Но капли все крупнее. Видно, не избежать палатки. Мы вдвинулись в нее, а дождь забарабанил еще сильней.

21 июля. Я отправился с альбомом в кулуар, к леднику. И вскоре в альбоме остался след и висячего ледника, и легких призрачных вершин.

Сегодня опять поработали на славу. Разрыли всю гряду морен, дорогу провели почти до спуска и вернулись в темноте.

Опять крутит непогода, сыпется снежная крупа. Зажженный фонарь освещает палатку, спальные мешки, две фигуры и томик Пушкина с историей Гринева.

22 июля. Ясное утро, хоть и холодно. Но это уже не страшит и купаемся без дрожи.

Я решил взобраться повыше и с высоты зарисовать мощные хребты. Сперва легко поднимаюсь по травянистым склонам, по первой гривке. Пошли крутые осыпи, скользит нога. Двигаюсь по киичьим тропам, осторожно прощупывая путь. Иду уже час, а ближайший гребень все на месте. Но вот горы и ледники лежат подо мной, а впереди необозримая панорама.

Какие чудные громады, белые, как перламутр, а ниже выпирают грозные темные массивы, в ущелье сползают ледники и в глубине чешуйчатой змеей средь черных скал поблескивают речки. Подавляющей громадой возвышается пик Коммунизма. Правее белой пирамидой — пик Орджоникидзе, затем пик Ворошилова, рядом прекрасная стена РККА. Что за вершина над цепью подняла голову? Незнакома, но величава! Притупился карандаш. Но не зря — образы ваши, вершины, я увезу в Москву.

На обратном пути взял вправо и понесся вниз. Пыль, шум, грохот, едва ногами успеваешь работать и голову от камней уберегать. Так скакал донизу. Внизу спешу стащить ботинки; они имеют жалкий вид! Запудренный пылью, бегу к ручью, а потом к обеду.

Еще не окончен обед, а Даниил Иванович уже торопит провести дорогу к спуску (а ведь еще до спуска работы уйма!). Я ушел вперед, побегал — искал переход меж сераками. Нашел, и мы поставили тур. Скатывали камни. Установили переход. Кончили поздно. Обратный путь длинен. Через час извилины выводят к крутой морене и лагерю.

На ужин вкусная каша и чай с шоколадом, вечером три главы из «Капитанской дочки» и сон.

23 июля. Зарядка явно разладилась. Остались лишь двое. Но мы за всех усердно проделываем упражнения над озером. В воде отражаются все наши движения.

Скалы манят. Идем снимать и зарисовывать. Все выше и выше. Ноги ступают осторожно. Стена загородила путь, но на помощь приходят руки — и стена покорена. Порода ужасно рыхлая. На гривке так рвет ветер, что с трудом можно устоять. Гул падающих камней. Летят, как снаряды. Грохот, пыль! Возвращаемся назад, лавируя в зыбких камнях. Одна стена заставила нас изрядно покрутиться.

Лагерь оживлен. Приехал Усумбай и привез отрядную весть: вдалеке он видел караван, а впереди его пять человек. Пошли догадки, толки и началась подготовка к встрече.

Шум, говор, рассказы, вопросы. Гурьбой идут в лагерь носильщики, караванщики, среди них Абдурахман.

— Ну, Коля, как бутылки? Привез?

— Вы знаете, ребята, разбились бутылки, попортили все вещи. Довез только две…

Довольны и этим. Вечером банкет. Закуска: сыр, колбасы, по чашкам разлит коньяк. Первый тост за взятие высот, за дружный коллектив. Глаза блестят. Коля уже поет романс. Шум, смех.

Вырос новый строй палаток.

24 июля. Все вошло в норму. Утром трубный глас на зарядку. Абдурахман сзывает всех носильщиков. У таджиков усердия хоть отбавляй. Замелькали руки, торсы согнулись, разогнулись, влево, вправо, ногу вверх, глубокое приседание, бег легким шагом и под конец веселый плеск в озере.

Сегодня отдыхаем. Сортируем вещи и понемногу собираемся в дорогу. Занялся рисунком. Вечером рвет ветер и заставляет поспешно обновить новые ватные штаны, они вздуваются. Не альпинист, а рыжий в цирке, зато приятное тепло. Получаю пару пуховых рукавичек, теплое белье, рюкзак. Сзади хохот. Костюмы приводят всех в веселое настроение: у каждого свой оригинальный покрой. Особенно забавен Коля.

Сборы в основном закончены. Завтра — в дальний путь по Бивачному.

25 июля. Приподнял голову. Лагерь освещен косы ми лучами солнца. Подъем. Суматоха. Надо еще кое–что уложить, позавтракать и вперед, не дожидаясь каравана, готовить дорогу. Лицо дороги изменилось: там мост разрушен, там оплыл кусок грунта, здесь яма, тут открылся

лед. Мы идем вперед доделывать неоконченный участок. Время пробежало быстро. Нас нагнал караван.

Вот перевал. Хотя работали мы дружно, но он задержал нас на два часа. На поворотах поддерживая лошадей, вывели их удачно наверх. Далее пошло благополучно, лишь у одной лошади завязла нога. Лошадь ободрала живот и ноги — едва жива. Я с Масловым поспели кстати. Весь груз навьючили на себя и потащили вверх. Лошадей вытягивали за хвосты.