Иван Катавасов - Коромысло Дьявола

• Название: Коромысло Дьявола
• Автор: Иван Катавасов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Религиозная сайнс фэнтези для верующих и не очень верующих в XXI веке от нашей христианской эры. Православная фэнтези только для взрослых. Воинствующая религия против магии и колдовства в наше время. Шестикнижие инквизитора повествует о духовно-рыцарском ордене, противостоящем злонамеренной магии. Только для взрослых. А также для верующих и не очень верующих.

---

Присяжным оппозиционером и записным диссидентом Филипп не был, но полагал здоровую толику политического скепсиса и презрения к окружающей человеческой среде необходимым элементом душевного равновесия, отличным признаком боевой готовности тотчас и немедля дать отпор любым посягательствам общества и государства на его личную жизнь.

Сначала идет он сам, друзья-подруги, семья, симпатичные, интересующие его люди. А уж потом на последнем месте в его эгоцентрической табели о рангах располагались остальные ближние и дальние, кем можно без сожаления и без зазрения совести безразлично пожертвовать в силу необходимости.

Плевать на крупнорогатое и мелкотравчатое сборище иногда нужно, презирать его можно, но сильно отделяться от него и отличаться внешне нельзя. Стадо, стая, свора, косяк и прочее животное поголовье, больше по недоразумению желающее зваться людьми, разительных отличий от них тебе никогда не простят.

Чтобы в относительном благоденствии жить в Белороссии и в Дожинске, каждому следует благоразумно носить покровительственную окраску животного млекопитающего мира или мимикрировать в грязно-пятнистые камуфляжные тона насекомых. «И постоянно громко, во всеуслышание, принародно жаловаться на здоровье, а также на другие невзгоды, беды и горести…»

Фил Ирнеев не слишком лестно думал о демократическом или демографическом большинстве соотечественников и на круг мало сомневался:

«По-видимому, тут проявляется вездесущее суеверие у быдловатого народца белоросского. Плачь побольше, да погромче. Говорят, судьба и начальство ой как слезу любят».

Вот и здесь, сейчас на рынке вместо лекционной бодяги по лженаучной макроэкономике в прочтении расстриженной преподавательницы какого-то там коммунизма-социализма, дамы перезрелых лет, вместо дурацкого семинара по истории Великой Отечественной войны в толковании недозрелого пропрезидентского националиста — официально, вернее, документально студент Ирнеев находится на приеме у кардиолога.

— Знаете, что-то сердце опять пошаливает, ноет, покалывает…

Натурально, о шальной сумме предоплаты за врачебные услуги в деканате знать не полагалось.

Филипп с удовольствием заплатил бы за свободное посещение многих и многих вузовских занятий и дисциплин. Однако со многими печальными увы этакое чудодейство ему не по карману.

Положим, с прошлого года он начал вполне пристойно зарабатывать, но свобода, к нашему несчастью, не продается налево и направо. Да и стоит она невыразимо и невыносимо дорого.

Гораздо проще и дешевле единовременно купить свидетельство о законченном высшем белоросском образовании. Все равно ни в одной развитой стране мира с дипломом некоего педагогического университета — «во, где загнули туземцы!» — на хорошую работу не возьмут. Будь у тебя дипломные корки поддельные заочно или всамделишние очного обучения разному вздору под президентским патронажем, все едино — филькина грамота…

Рассуждая о досадном студенческом бытии, Филипп Ирнеев не забывал следить за трафиком, чутко исполнять правила дорожного движения. И зорко держать в боковом поле зрения окаянных пешеходов-самоубийц, без ремней и подушек безопасности так и норовящих посостязаться с автомобилистами в скорости передвижения, прочности корпуса, надежности тормозов и наличии здравого смысла.

Взбалмошная старуха на обочине ему не приглянулась метров за 300 до аварийной ситуации у трамвайной остановки. О потенциальной опасности ему налицо просигналили старухин красный платок и угрожающе сверкнувшие линзы массивных окуляров, едва ли способных справиться с патологической старческой близорукостью.

Ничуть не импонировал нашему герою и набравший перед ним запретную скорость ветеранский салатовый «москвич» с ручным управлением. Филипп даже уступил место в левом ряду наступавшему на запятки его вишневому «зубилу-восьмерке», белобрысому парню, рулившему на новеньком кургузом «пежо» цвета «кофе с молоком».

«Пускай себе гонится белобрысик за инвалидиком. Красная старуха-то на старте. Она не только трамвай поджидает. Хоть не с клюкой, зато в толстых очках…»

За рулем Филипп себя вел как в городской ходячей толчее, стараясь быть тихим и незаметным, не создавать помех любителям быстрой езды и агрессивной манеры вождения. Он благожелательно предоставлял другим водителям право самостоятельно въезжать в дорожные неприятности и автомобильные катастрофы. В то же время бдительности не терял, прозорливо ожидая от прочих участников уличного движения самых вздорных, несообразных действий и безрассудных поступков.

Так вам оно и вышло и на то пошло. Как всегда к худшему. Возможно, ненароком и случайно.

Когда «пежо» было дернулся на обгон инвалида, наперерез «москвичу» к остановке и трамвайным рельсам, разделяющим полосы движения, рванулась красноголовая смерть-старуха, издалека завидев спускавшийся с горки трамвай.

«Все-таки у старой грымзы дальнозоркость, видит, как через стереотрубу, аж номер трамвая разглядела», — посмотрев в зеркало заднего обзора, успел подосадовать Филипп на предыдущую неверную оценку возможного дорожного расклада.

Теперь же, правильно оценив центростремительность смертельно опасной старухи, он, слегка притормозив, принимает вправо, оставив водителю «пежо» место для маневра. Приближавшийся встречный трамвай, тоже начинает тормозить, но резко, с лязгом, скрежетом, с искрами, посыпавшимися сверху и снизу.

Как и предполагалось, лысый дед на «москвиче» с двумя маленькими внучками на заднем сиденье пустил рукоятку по расхлябанным тормозам, его заносит. Крутить руль на сторону заноса, то есть в бок красной карги он, понятное дело, психологически не может. Дедов драндулет в противоход запрыгал по рельсам. Машину его чуть развернуло и вынесло на встречную полосу, где она по касательной сталкивается с жемчужно-серой «хондой», пересекающей путь двухэтажному туристическому автобусу, нахально выскочившему из-за глухих ворот соседнего завода.

Водитель «хонды» из трех зол выбрал меньшее и хладнокровно таранит неприкаянный «москвич» взамен того, чтобы справа врезаться на тормозном пути в багажное отделение громадного автобуса. Или, ударив по тормозам, слева подставляться под наезжавший трамвай.

Потому оно и случилось — под колеса сверхсовременному двухъярусному чудищу угодила доисторическая самобеглая инвалидная коляска с тремя седоками…

Свою машину Филипп припарковал на безопасном противоположном тротуаре, между деревьев. Пускай говорят «зубило», но это свое, родное. Жалко, если попортят, помнут в кутерьме и суматохе.

Он мог бы без проблем покинуть место происшествия. Народу много, найдется, кому позвонить по аварийным телефонным номерам. Свидетелей под завязку.

И зловредительная старуха никуда не делась. Вон она, красноголовая, на того белобрысого из кофейного «пежо» хрипит, рычит.

Филипп снова ошибся насчет рыкающей бабы-яги. В разгар событий очкастая хрычовка почему-то врубила заднюю передачу и шмыгнула назад на тротуар. Видимо, белобрысый в зеленых шортах ее так-таки зацепил. Отвратная карга Филиппа не интересовала. «Пошла она куда подальше. Туда же, из рака ноги, и коротышку в штанишках по колено». Зато на водилу жемчужной «хонды» он решил взглянуть поближе: «Как-никак вторая встреча. Почему бы не помочь рыночному незнакомцу? Машина та же и тот же номерной знак».

Невозмутимо обогнув кучку зевак, в мазохистском ужасе глазевших на страшное содержимое полураздавленного «москвича», на сломанное тельце маленькой девочки, выброшенной на асфальт, Филипп приблизился к заглохшей на трамвайных рельсах «хонде».

Знакомый незнакомец, сидящий за ее рулем, тоже глух, нем, умерщвлен и недвижим. Либо почти мертв, намертво прижатый к сиденью подушкой безопасности. Пульс на шее и на руке не прощупывается.

«Хм, видимых повреждений нет. Шок? Остановка сердца? Не может быть у такого спеца!» — постановление принято.

— Сейчас мы тебя откачаем, голубчика! От клинической смерти не всегда помирают. Держись, мужик.

Филипп мгновенно принял жизненно важное для пострадавшего решение. Чего тут думать?

— Извольте получить первую помощь, сударь. Промедол в шприц-тюбике из аптечки у нас наготове. В предплечье ему, болезному, укольчик, как в нашей выживательной школке учили, — приговаривал Филипп, готовясь к инъекции.

Наверное, чтобы себя успокоить и настроить, вслух комментировал свои действия. За 20 лет жизни кое-какую смерть он видел, но доставать душу человеческую с того света ему раньше не доводилось.

Другое дело — молча разделаться с ремнем и подушкой безопасности. Несколько ударов острейшим складным ножом, и вы свободны. Тотчас Филипп аккуратно вызволяет пострадавшего из машины и укладывает на мягкий многослойный чехол, с мясом выдранный с заднего сиденья «хонды».