Анатолий Рудой - Разум

• Название: Разум
• Автор: Анатолий Рудой
• Издательство: Кафедра
• Жанр: Публицистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-2705-52-2

Сведения, приведшие к деградации, знаниями назвать нельзя. А без них куда несётся людская громада? Неужели нет персон, способных вскрыть трагедию и показать её неотвратимый оскал? Пора назвать вещи их именами. Эпоха лукавого слововорота дала необратимые следствия. На их устранение уйдёт больше средств, чем на получение надёжных данных о мире, если бы репрессивной науки не было вовсе. Планета ждёт: пригоден ли разум человечий для освоения объектов в их натуральном виде? Достанет ли ума понять пространство, сознание и бытиё? Создаст ли человечество выживательное мировоззрение?

В пору шабаша людоедского материализма и выплёскивания злобности за пределы планеты, обращение к разуму — это крайняя попытка образумить взбесившуюся популяцию. Какой иной оценки заслужили люди, впавшие в истерику паразитизма, завоевания, разрушения…?

---

Однажды коты стали свидетелями невозможного поступка: тот, кого они спасали от голодной смерти, рискуя собственной жизнью, добровольно отдавал особо ценный продукт каким–то наглым воронам. Возмущению подвижников не было предела. Они в своих голосах нашли самые гадкие мотивы с руладами и завыванием и часами вопили перед окнами, вытоптали грядки, не жалея когтей исцарапали дверь и напоследок на месте складирования кормовых запасов оставили кучи возмущения. И поскольку это не возымело действия, они в отместку сгрызли актинидию и покинули дом, в котором живёт такой бестолковый и чёрствый хозяин. Изредка ещё приходили, надеясь на поумнение того, кого они считали почти равным себе. Напрасно. Видимо он неправильно понимает мир.

В этом эпизоде животные и человек изменяли среду обитания уже самим фактом своего наличия. Она изменялась бы, даже если бы они ничего не предпринимали. Но возжелай они остаться в покое, был бы создан вариант бытия, независящего от среды. И если бы кому–то такое удалось, соседи также погрузились бы в покой. Мир превратился бы в уединённый объект, устойчивое развитие которого не возможно.31 Поскольку всё существующее в силу особенностей своего возникновения 34 стремится к беспредельному снижению собственных усилий на единицу поумнения, то при отсутствии препятствий такому стремлению, мир свалился бы в разрушение. Препятствиями являются конфликт, время и смерть.31

Они впущены в мир для того, чтобы вынудить всякую особь от малой до великой ощущать боль, муки и страдания каждый раз, когда наступает остановка развития. Причём тяжесть принуждения возрастает по мере удаления индивидуального роста от предначертанного направления.31 В кошачьем эпизоде принимают участие житель линейного мира — актинидия, особи ранне–плоскостного мира — ворóны, крысы и коты, а также представитель начального трёхмерья — человек. Все они находятся в одной и той же среде, но воспринимают её каждый на свой манер. Так, актинидия, несмотря на длительное собственное развитие, всё же не научилась распознавать изменения в своём окружении, если даже это грозит смертью. Для неё всё, что не является растением, находится в далёком будущем и она котов попросту не видит, не ощущает, не различает. Но это не снимает угрозу: видит актинидия кота или даже не подозревает о нём, кот всё–таки есть и он уничтожает беспечное существо. Для него это наказание за неразвитость. Или иначе: мировоззрение актинидии, полученное средствами отображения мира линейной особью, является неполным, частичным, приблизительным. И неважно её мнение о себе, о своём месте среди сородичей, о собственном влиянии на мироустройство и даже то, как она воспринимает события в обжитом пространстве, она при любом напряжении личных способностей не в состоянии представить среду обитания иначе, как только взглядом линейного жителя. Мало это или много? Хорошо или плохо? Ни то, ни другое. Это личные достижения конкретной особи. Были временá, когда она пребывала в нулевом мире и не имела даже той сообразительности, которая свойственна ей в момент встречи с котом, и её мировоззрение было весьма проще теперешнего. Да и теперешнее через некоторое время изменится и станет иным. Всякое мировоззрение — это всего лишь этапное отображение событий в собственном сознании. Оно представляет собой ползучее явление, непрерывно отслеживающее поумнение развивающегося существа: нечто вроде копилки прошлых знаний и линзы, через которую особь смотрит на мир. Чем слабее совокупный опыт персоны, т. е. чем меньше её мерность, тем приблизительнее воспринимаются сознанием фактические изменения в среде.

Такая неполнота сведений о мире является препятствием для безошибочного выбора своих действий. Мало развитая особь чаще входит в противоречия со средой, чаще возникают конфликты предельного накала, приводящие к гибели. Но гибель — это переход в нематериальную область развития и хотя рост наблюдается и там, вцелом же происходит торможение поумнения, поскольку остаётся в прошлом неосвоенный материальный участок бытия. Замедление роста сознания означает, что на всё большее время сохранится мировоззрение, слабо отражающее действительность. Круг замкнулся: сущность, неспособная воспринимать мир в его собственном проявлении, оказывается нежизнеспособной. Это основная причина вымирания видов, цивилизаций и планетных поселений.

Однако в связи с неуничтожимостью сознания 31 неспособность жить обозначает перевод этого же сознания на круги насильственного оразумления, что связано с возрастанием страданий. Страдания же отвлекают от познания мира и мешают формированию мировоззрения выживания. Особь окунается в непреходящие мучения. В мироздании образуется прослойка изгоев. Это особо упрямые сущности, не подчиняющиеся установленным правилам бытия.31 Они мешают всем, угрожают всем, опасны для всех. И поскольку извес–ти их невозможно в силу бессмертия сознания, их удаляют от ойкумены, т. е. на задворки такой области, где соблюдаются правила совместного развития. Примером таких изгнанных есть пассажиры планеты Земля. Пока их действия относительно планеты не отличаются от взаимоотношений кота и актинидии. В мировоззрении растения слабо проявляется понимание угрозы со стороны животного, а у животного нет мировоззренческих запретов к уничтожению растения. В соперничестве хищник–жертва победа одной из сторон в итоге означает гибель и того, и другого. Человек, разрушая планету, разлагается сам, неся миру смрадную опасность.

Ворона в кошачьем эпизоде представляет существо более развитое, чем актинидия. Птица переросла уровень растения и начала осваивать плоскостной этап оразумления. Ей уже доступны для понимания события, расположенные вдали от неё. Она способна заметить летящий предмет и оценить его пригодность для себя. Она может даже понять происхождение объекта, как результат отношений кота и крыс. Но в её мировоззрении ещё нет умения выяснить является ли нечто в форме крысы действительно крысой или это муляж, или приманка–ловушка, или это случайная тень от незнакомого предмета. Значит, её реакция на него, т. е. жизненно определяющий выбор, скорее всего будет ошибочным. Её вороньего мировоззрения оказалось ещё недостаточно, чтобы распознать среду в исконном проявлении. Среда сама по себе, а мнение вороны о этой же среде сами по себе. Есть ли между мнением и объектом корреляция, т. е. нечто подлинное, совпадающее, правильное? Есть! И устанавливается такое соответствие только одним фактором — особенностями собственного развития или иначе: мерностью персонального сознания.31 Какое сознание — так оно и видит, так оно и понимает, так и представляет себе ту реальность, которая людьми называется объективная. Ворона, великая в самомнении, актинидию в контурном отображении воспринимает полностью, крысу почти полностью, кота — как уверенно различимую проекцию на своё мировоззрение, а человека — как обобщающую угрозу, как неопределённую тень, которую следует опасаться. Человек и кот для вороны находятся в её будущем. Ей предстоит весьма долго расти–развиваться, чтобы обрести мировоззрение, дающее представление о скрытых объектах более соответствующее их истинной сути.

Если бы ворона, движимая страстью к познанию, вздумала описать свойства крысы, кота и человека, то какие качества отметила бы? Только те, которые укладываются в её мировоззрение. Значит, человек по её воображению–описанию крысу едва смог бы опознать даже упрощённо–отдалённо, кота не узнал бы вовсе, хотя некоторые ассоциации сохранились бы, а самого себя человек не узнал бы совсем. Но как такое может быть, если каждому читателю ясно, что крыса — это же ведь крыса, а кот не может быть ни кем иным, как только котом, ну а человек — прямо неловко в нём сомневаться. Чтобы не отвечать на этот вопрос напрямую, попробуем ясность внести по аналогии. Пусть сам человек опишет самого себя, затем с тем же настроением–пониманием, т. е. мировоззрением, изложит своё мнение о пришельцах и, наконец, поведает о кваромовцах и пентаровцах.31 Пусть, далее, кваромовец попробует по описанию человека представить себе самогó человека. Совпадут ли писаный и воображаемый образы? Если и останется нечто совпадающее, то по этим крохам составить полноценное понимание объекта не удастся. В чём же дело?

Дело в мировоззрении. Человек, восхваляя себя, ни при каком напряжении междумерного ума не сможет отметить на портрете те особенности, которые расположены в направлениях дальней третьей, четвёртой и всех последующих координат пространства. Человечьей развитости ещё недостаточно для восприятия событий даже в глубине обживаемой координаты, называемой высотой. Её тем более недостаточно для отображения в писании других скрытых продолжений. Но читатель с кваромовской развитостью станет искать именно понятные для него уточнения, напрочь отсутствующие по причине мерностных ограничений ума людского писателя. Те же сведения, которые будут изложены в послании, дадут кваромовцу весьма смутный контур незнакомого предмета. Стыковка существ разных миров настолько малопродуктивна, что становится почти невозможной. Точно так же, как сам человек, контактируя с вирусами, клетками, растениями и животными, способен лишь частично понять мотивацию их поведения в виде проекции чужих замыслов на собственную понятийную плоскость.