Диана Казанцева - Плененное сердце

• Название: Плененное сердце
• Автор: Диана Казанцева
• Жанр: Исторические любовные романы

Конец XVII века, Южная Испания. Андалусия, солнечный и щедрый край, созданный для любви и страсти. Юная Каталина, дочь небогатого баронета, из-за долгов отца вынуждена выйти замуж за незнакомца. Таинственный маркиз Сент-Ферре, который поначалу очаровывает и завладевает ее сердцем, в действительности оказывается безжалостным тираном. Не желая подчиняться его воли, Каталина, отчаянно ища спасение, тайно бежит, но по роковой случайности попадает в руки еще более опасного и жестокого разбойника по имени Дикий Магнус…

---

Глава XIX

Ее разбудил доносившийся со двора шум. Десятки голосов яростно спорили между собой и делили предполагаемую добычу. Ржание лошадей вперемешку с собачьим лаем разрывали предрассветную тишину. Слышался лязг оружия, смех и привычные грубые перебранки. Каталина поморщилась и обвела глазами комнату. Хорошо, что она была одна, это немного обнадеживало. Ава, скорее всего, в отсутствие «хозяина» наводит в его спальне порядок, а значит, про пленницу вспомнит еще не скоро. Разбойники вот-вот должны пуститься со двора, и Каталине следовало поторопиться.

В комнате было еще довольно темно. Молодая женщина попыталась привстать, но ноющая боль внизу живота помешала это сделать. Она откинулась на подушки и глубоко задышала. Ей необходимы были силы. Ее ждал Марко, и больше всего на свете она хотела покинуть эти мрачные серые стены, в которых провела худшие месяцы жизни. Единственное, что не давало сойти с ума, был ее ребенок. Осознание того, что под сердцем она носит маленькую жизнь, наполняло ее душу безграничным счастьем и не позволяло сломаться в самые трудные минуты, а напротив, вызывало стойкое желание бороться с теми превратностями, что раз за разом посыла ей судьба. Но сейчас именно ребенок приковывал ее к постели, не давая ступить ни шагу. От собственного бессилия она застонала в голос. Это не могло все так закончиться, ведь свобода казалась такой близкой.

Лошадиный топот затерялся где-то вдали, когда Каталина снова положила руки на живот. Она почувствовала движение дитя и принялась успокаивать его, нашептывая нежные слова. Боль отступила, но она еще немного полежала в постели прежде, чем решилась подняться. Возле кровати она обнаружила напиток, принесенный накануне эфиопкой. Сделав несколько осторожных глотков и убедившись, что ее перестали мучить боль и головокружение, Каталина начала спешно одеваться. Она ополоснула лицо и руки водой из кувшина, который стоял на столике возле потухшего за ночь камина, заплела тугую косу, надела на себя платье, что было на ней накануне, накинула на плечи плащ, спрятала волосы под мантилью и сунула ноги в мягкие кожаные сапожки. Теперь оставалось сделать самое сложное, спуститься по лестнице на нижний этаж и незаметно выйти через заднюю дверь, чтобы кротчайшим путем попасть прямиком в сад.

Она тихонько отворила дверь и переступила через порог спальни. В коридоре царила кромешная тьма. Каталина вернулась обратно в комнату и зажгла огарок от свечи. Несомненно, она сильно рисковала, трепещущий огонек мог привлечь к ней излишнее внимание, однако без дополнительного освещения было не обойтись. Участь сломать себе шею на скользких и зловонных, давно не чищеных, стертых от времени ступенях, ей вовсе не улыбалась.

Со свечкой в руках, соблюдая всевозможные предосторожности, ведь где-то поблизости могли находиться разбойники, Каталина спустилась на первый этаж замка и, двигаясь тенью, свернула по коридору в сторону хозяйственных помещений. Звенящая тишина окутывала ее, замок будто вымер, но пройдя еще несколько шагов, она услышала впереди себя чьи-то голоса и в нерешительности остановилась. Нужно было что-то предпринять. С замиранием сердца она посмотрела по сторонам. Голоса между тем становились все громче. Не придумав ничего лучше, она затушила огарок и юркнула в кладовую, где хранились всевозможные короба, пустые корзины и разная кухонная утварь, молясь всем святым, чтобы никому не пришло в голову сунуться сюда ранним утром. Неподвижно притаившись, Каталина кусала губы от волнения и со страхом ожидала, что ее вот-вот обнаружат и тогда уж точно не избежать сурового наказания.

Но она тревожилась напрасно. Двое подвыпивших разбойников прошли мимо, не обратив никакого внимания на приоткрытую дверь кладовой. Они явно огорчились тем обстоятельством, что их оставили сторожить замковые стены, вместо того, чтобы взять, как других на нехитрое дельце «пощипать чертова толстосума».

— А, знаешь, Рамон, — говорил один товарищ другому, — я готов биться об заклад, у этого коробейника мешков с золотом припасено столько, что всем нам хватит на безбедную жизнь до конца наших дней. Эх, вернусь я к своей Кармелите в деревеньку под Сен-Клементе и заживем мы с ней дай Бог… Хм, малой, поди, уж подрос, сорванец…

— Чучо, неужто думаешь, что она тебя дожидается? — гнусаво засмеялся Рамон. — После всех лет…

— Но-но, — пробасил в ответ Чучо, — моя Кармелита всегда была верна мне.

— А как же твой кузен, с которым ты застал ее в амбаре?

— Ты же знаешь, паршивец обманом заманил бедняжку… и поплатился за это своим животом. Вот этими руками я вырвал из него все его внутренности, а кишки намотал ему на уши. Что б знал, каналья… Ик… как соблазнять чужих жен. Ха-ха-ха…

Каталина слушала путанную речь двух разбойников, не решаясь лишний раз пошевелиться. Святая Каталина, с какими чудовищами ей приходилось жить под одной крышей! Перекрестившись и наскоро прошептав про себя молитву, она прикоснулась губами к четкам, висевшим у нее на запястье и, дождавшись, когда шаркающие шаги разбойников затихнут где-то в глубине коридора, крадучись вышла из своего убежища. Путь был свободен. Не теряя ни одной драгоценной секунды, она без дальнейших задержек добралась до большого светлого помещения, где располагалась замковая кухня, и украдкой заглянула внутрь.

Три женщины, кухарка и ее помощницы, усердно чистили котелки и глубокие чаны, сосредоточенно занимаясь своей работой. Они думали о том, сколько им доведется сегодня печь и стряпать для того, чтобы накормить целую шайку голодных бандитов, когда те вернуться со своего очередного грязного дельца. Наверняка разбойники закатят шумный пир, а им придется прислуживать вшивому отрепью, не разогнув спин и не сомкнув глаз до следующего утра.

Женщины стояли спиной к дверям и перебрасывались меж собой короткими фразами, сетуя на незавидную долю, в то время как Каталина, всем сердцем сочувствуя им, на цыпочках миновала открытый проем. Без особых помех, двигаясь едва ли не на ощупь, она прошла к черному входу, которым обычно пользовалась прислуга и, оглянувшись проверить, не преследует ли ее кто по пятам, тихонько приоткрыла дверь, ведущую на свободу. Дверь коротко скрипнула, и до ее ушей донесся голос одной из помощниц кухарки:

— О, наверное, Ава вернулась…

Но она не стала слушать досужую болтовню прислуги и уверенно шагнула за порог. Страх отпустил ее, руки и колени перестали дрожать, фиалковые глаза загорелись решимостью. Теперь никто и ничто не способен был ее остановить. Она прошла задний двор, заваленный дровами, опилками и ненужным хламом, до которого ни у кого из разбойников не доходили руки и, на всякий случай, прихватив сломанную кочергу, валявшуюся здесь же без дела, продолжила свой путь.

Вокруг было тихо. Ни дуновения ветерка, ни пения птиц. Каталина огляделась. Хозяин с шайкой прихвостней и сворой свирепых собак давно покинули разбойничье логово, малочисленная прислуга занималась каждодневными заботами. Ей просто повезло, что она до сих пор никому не попалась на глаза. Незаметно для себя она ускорила шаг, желая быстрее добраться до густых зарослей можжевельника, которые должны были надежно укрыть ее от стороннего взгляда, как вдруг позади себя услышала скрипучий голос эфиопки:

— Куда это сеньора так торопится?

Каталине показалось, что сердце ухнуло куда-то вниз. Затаив дыхание, она вжала голову в плечи, понимая, что замыслы ее раскрылись, но поборов в себе нарастающую панику, смело зашагала прочь. Эфиопка же, невзирая на свой преклонный возраст, в мгновение ока оказалась с ней рядом. Резко сдернув с беглянки мантилью, Ава мертвой хваткой вцепилась в золотистые косы молодой женщины. Маркиза ахнула от неожиданности, но инстинкт самосохранения взял над собой верх. Она по-кошачьи изловчилась, насколько позволял ей это выступающий живот и, оказавшись лицом к лицу с обезумевшей старухой, размахнулась и ударила ту сломанной кочергой. Ава, не ожидая яростного отпора, схватилась за ушибленную ключицу и взвыла в голос:

— Ох-хо! Ах ты, дрянная девка! Зря тебя пожалел наш хозяин и не отдал своим подручным на забаву! Они-то уж умеют усмирять таких гордячек, как ты, — черные глаза сверкали ненавистью и злобой. Эфиопка шипела, словно змея, извергая проклятья на непонятном Каталине языке. — Жаль, что у этого глупца не хватило духу приструнить тебя тотчас! Он только и делал, что терпел твое своеволие. Олух деревенский! Теперь он рискует всем ради тебя! А ты, бесстыжая дрянь, вздумала бежать от своего благодетеля? Кара на твою голову, нечестивица!

— Лучше молчи, злобная гадюка, а то не ровен час окажешься в луже собственной крови, — Каталина вновь потрясла кочергой. — Я маркиза Сент-Ферре, а твой хозяин грабитель и убийца, по нему давно плачет виселица! Он похитил и удерживал меня в плену долгих три месяца. Мерзавец и негодяй! Я ни минуты не задержусь здесь более. А ты и дальше можешь петь льстивые песни своему «хозяину» и преклоняться перед ним, словно перед языческим божеством. Меня же оставь в покое, старуха! Мне нет никакого дела до Дикого Магнуса. Пусть его черти заберут в ад!