Михаил Львов - Стихотворения

• Название: Стихотворения
• Автор: Михаил Львов
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1973

Михаил Львов — известный советский поэт. Им написано свыше двух десятков поэтических книг. Каждая из них — это откровенный, взволнованный разговор поэта с читателем о сложной и героической судьбе нашего времени, о прекрасном в жизни, о современнике. Особая тема в поэзии Михаила Львова — стихи о дружбе, братстве народов нашей страны. В этот сборник вошли лучшие стихотворения, написанные поэтом за многолетнюю творческую деятельность.

---

1956

«Я ввергнут в жизнь, в волненья, в страсти…»

Н. С. Тихонову

Я ввергнут в жизнь, в волненья, в страсти,
В огонь, и в воду, и в цветы,
В твои, двадцатый век, ненастья,
В твои заботы и труды,
В клубок твоих противоречий,
В слепящий солнечный клубок,
В твои парады, встречи, речи,
В твой страшный атомный рывок,
В ночную пляску тьмы и света,
И все ж подвластен нам твой бег:
Земля — корабль, а не комета.
Я твой матрос, двадцатый век.

1956

В госпитале

На миг в недавнее заглянем.
…Челябинск.
     Госпиталь.
       Концерт.
Как будто слушает с вниманьем
В халатах зал и с пониманьем.
Аплодисментов нет в конце…
Ты этим смутно был встревожен,
Но раненый поднялся вдруг:
— Простите —
     хлопать мы не можем:
У нас
     нет
       рук.—
Мгновенье это походило
На замешательство в строю;
Искусство слов не находило
И молча, медленно склонило
Пред жизнью голову свою.

1957

«Иль оттого, что жизнь меня щадила…»

Иль оттого, что жизнь меня щадила
и никогда за горло не брала,
иль оттого, что молодость и сила
несли сквозь время, будто два крыла,
я многих бед не ощутил всем сердцем,
мне кажется нередко —
     до сих пор
как надо, не почувствовал Освенцим,
Дахау не рассматривал в упор.

А чем же от тебя я отличаюсь,
кто у Дахау встал на пьедестал?
Ведь это только чистая случайность,
что пеплом я в Освенцимах не стал.

Нельзя, нельзя за скоростью, за бытом,
за злобой дня, подвижною, что ртуть,
считать тот ужас снятым и забытым,
людская память! Вечным стражем будь!

Не спи, людская память, дни и ночи,
напоминай, приказывай, гуди —
пусть ветер из Дахау веет в очи,
в беспечном сердце бдительность буди!

1960

«Опять за неполные сутки…»

В. Дементьеву

Опять за неполные сутки
Из Владивостока — в Москву.
Мешаются сутки в рассудке.
Со скоростью звука живу.
Детали в пути пропадают —
Земля, как макет, собралась.
Машина к земле припадает —
И снова земля разрослась.
Опять появились тропинки,
Мосты, и кусты, и листы.
Опять закачались травинки.
Опять я увидел цветы,
Плакаты на зданье вокзала,
Купальщиц загар на пруду —
Все то, что на скорости малой
Заметишь, на тихом ходу.

Такая на свете погода,
И надо за краткие годы
Так много объять и понять —
Мне скорость бы пешего хода
Со скоростью звука спаять.

1957

«В таежном утреннем тумане…»

В таежном утреннем тумане,
В дорожном громе быстроты,
В стекле окна, как на экране,
Мелькнуло чудо красоты
Без всякого предупреждения,
Успело только ослепить,
И не сумел я то мгновенье
Ни удержать, ни закрепить.
Мелькнули очи голубые
И растворились вновь вдали
В великой красоте России,
В цветенье неба и земли.
Оставив боль мне, и смятенье,
И образ красоты в душе,
Исчезло чудное мгновенье,
И не вернуть его уже.

Я видел свет. Нигде на свете
Не повторился облик тот,
И лишь в душе десятилетье
Мгновенье краткое живет.

1957

Голос

Мой голос записан на пленку
И сложен в сверкающий круг.
Его отложили в сторонку
И нас усадили вокруг.
Его от меня отделили,
Как будто кору от стволов,
На стержень стальной накрутили
И стали раскручивать вновь.
Свой голос на магнитофоне,
Свидетелей многих в кругу,
Я слушаю, как посторонний,
И — странно — узнать не могу.
А мне он казался приятней,
А мне он казался другим —
Красивее, лучше, понятней,
Не столь уж глухим и плохим.
Но, видимо, было неверно
Мое представленье о нем,
Я тут ошибался, наверно,
Как часто во многом другом.
А люди сказали: — Похоже! —
Твой голос узнает любой…
Не веришь? Бывает, ну что же,
Такое не только с тобой —
Не думай, что плохо со слухом:
Свой голос — не то что чужой, —
Ведь слышим мы «внутренним ухом»
Не так, как услышит другой…

Что голос свой собственный верно
Нам слышать вовек не дано,
Что знаем его лишь примерно —
Обидно.
     Но это одно.
Но что, если голос свой строчечный,
Которым сильней дорожу,
Я слышу вот так же неточно,
Не так, как до вас довожу?

1953

«Сколько нас, нерусских, у России…»

С. Хакиму

Сколько нас, нерусских, у России —
И татарских и других кровей,
Имена носящих непростые,
Но простых российских сыновей!

Пусть нас и не жалуют иные,
Но вовек — ни завтра, ни сейчас —
Отделить нельзя нас от России,
Родина немыслима без нас!

Как прекрасно вяжутся в России,
В солнечном сплетении любви,
И любимой волосы льняные,
И заметно темные твои.

Сколько нас, нерусских, у России —
Истинных российских сыновей,
Любящих глаза небесной сини
У великой матери своей!

1957

Соловьи Салавата

Жил я в детстве когда-то
На земле Салавата —
Соловьиного края,
В переливах курая,
За Лаклами, у Ая,
Там, где реки сливались,
Где луга заливались,
Где вовсю заливались
Соловьи Салавата.

Там заря занималась
Нашей жизни когда-то.
Там я жил маловато —
Только детства кусочек,
Только школы чуточек,
Только детские годы.

Там уральские горы.
Там такое есть место —
«Соловьиное горло».
Соловьям там аж тесно,
В «Горле» — детские горны.
Соловьиною песней
Перехватывай горло!

Там давно в Насибаше
Люди добрые наши
Двух сирот нас увидели,
Без родных, без родителей,
Накормили досыта
И меня и Рашита.

Это мной не забыто.

О крестьянские мамы,
От болезней и бедствий
Ваши древние средства
Нас спасли.
     Как я мало
Спел вам песен — за детство
Благодарного слова
Не сказал вам покамест.
Я приеду к вам снова,
Поклонюсь и покаюсь.

Я еще не на пенсии,
Это мне рановато.
Поучусь у вас песне,
Соловьи Салавата.

1960

«Опять увидел я лаклинские поля…»

Опять увидел я
     лаклинские поля,
Башкирские края,
     и плыл по Аю я,
И молча, не спеша,
     шел берегом его,
И плакала душа,
     не знаю отчего.
И видел
     детства дом,
Грустил я возле дома.
И, грустный, шел потом
     с Мустаем возле Демы;
Я вспоминал свой край,
     свой Салаватский край.
Давай, мой друг Мустай,
     со мною дни листай.
Ты знаешь ведь:
     я — есть,
     какой ни есть — а есть!
А где
     имел я честь
      =на свет явиться? Здесь!
Да, здесь я начинался.
Здесь образ ранний мой
     впервые начертался.
Я где-то здесь возник
     по зову Бытия.
Я вечный твой должник,
Башкирия моя!
Здесь бегал босиком
     и звонко голосил.
Твой чудный чернозем
     здесь хлеб мне колосил.
Раскрыла мир мне вдруг,
     как сказочный цветок, —
На север и на юг,
     на запад и восток,
Ко всем дорогам ключ
     ты в руки мне дала.
И навсегда свой луч
     над головой зажгла.

Возврата в детство нет
     (хоть ездим, мы домой) —
Но в сердце — детства свет
     и милый образ твой!

И Белая и Ай
     мне ближе, чем моря!
Спасибо, добрый край,
     Башкирия моя!

1965