Алки Зеи - Леопард за стеклом

• Название: Леопард за стеклом
• Автор: Алки Зеи
• Жанр: Детская проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-91759-482-8

В 1936 году в Греции король отходит от власти и в стране устанавливается военная диктатура. Две сестры, восьмилетняя Мелисса и десятилетняя Мирто, живут на одном из греческих островов под защитой большой благополучной семьи: дедушки — великого знатока древней истории, — родителей, тети и горничной. Но только Никос, их старший двоюродный брат, рассказывает самые лучшие истории про леопарда, чучело которого стоит за стеклянной витриной в семейной гостиной. Но вдруг взрослые становятся мрачными, говорят о демократии и диктатуре, ссорятся между собой. Никос вынужден скрываться, а Мирто вступает в военизированную организацию греческой молодежи.

Для среднего и старшего школьного возраста.

---

Когда мы легли в постель и уже засыпали, Мирто словно очнулась и начала обвинять меня в том, что дедушка отругал ее за таблицу умножения и что потянуло же меня спросить у него, научатся люди летать или нет. А как, скажите, я должна была догадаться, что нужно знать таблицу умножения от и до, чтобы летать, и что из-за этого дедушка рассердится и начнет допрашивать Мирто про семью семь?

Но, может, все дело в том, что воскресенье просто не может закончиться хорошо? Если бы мы ходили в школу, нам бы воскресенье нравилось, потому что в этот день мы бы оставались дома. Но сейчас…

— Ах, когда мы уже пойдем в школу?! — воскликнула я.

Но Мирто с головой завернулась в одеяло и притворилась, что ничего не слышит. Тогда я сказала еще громче:

— ОЧСЧА? ОЧПЕЧА?

— ОЧПЕЧА, ОЧПЕЧА, — упрямо проворчала она из-под одеяла.

Это был не византийский, а наш собственный язык, который только мы и понимали. ОЧСЧА означало «очень счастлива». ОЧПЕЧА — «очень печальна». Мы не смогли бы уснуть, не задав этот вопрос друг другу на ночь. Не знаю почему, но по воскресеньям мы почти всегда отвечали: «ОЧПЕЧА, ОЧПЕЧА».

Если бы у меня были крылья, как у Икара, я бы летала по всему миру, из страны в страну, и спрашивала у детей: «ОЧСЧА? ОЧПЕЧА?»

Четверги, леопард, епископ и господин Амстрадам Пикипикирам

Если воскресенья были самыми скучными днями, то четверги — точно самыми интересными. Каждый четверг тетя Деспина устраивала прием. И тогда открывалась большая гостиная, которую всю неделю держали закрытой и никому не разрешалось туда даже нос сунуть. Так что по четвергам мы могли вдоволь наглядеться на леопарда, чучело которого стояло там в стеклянной витрине. Когда мы были маленькими, тетя Деспина нас пугала: «Только испортите мне что-нибудь — я вас к хищнику посажу!» Раньше мы боялись, но теперь просто умоляем ее открыть стеклянную дверь, чтобы потрогать леопарда и поближе поглядеть на его странные глаза — один черный, другой голубой… Но она и слышать об этом не хочет.

Тетя Деспина уверяет нас, что глаза леопарда сделаны из бусин. Что их по ошибке взяли разные, когда набивали чучело. Но на самом деле она просто ничего не знает из той истории, которую нам рассказал Никос.

…В некотором царстве, в некотором государстве жил в лесу леопард, большой дикий кот — как называли его у нас на острове. И были у него глаза разного цвета — черный и голубой. Таким уж он уродился. В один день кот смотрел на мир голубым глазом — черный в это время спал, а в другой открывал черный — голубой же оставался закрытым.

Когда леопард смотрел на мир голубым глазом, был он ручным, словно домашняя кошка, гулял среди людей, помогал им и играл с детьми и животными в лесу. Но стоило ему открыть черный, как тут же он превращался в дикого зверя, уничтожал все, что делали люди, а животные бежали от него и прятались по своим норам, только заслышав его мягкую поступь…

Каждое лето в деревне Никос постоянно рассказывает нам целую кучу историй про леопарда, и не только нам — другим ребятам тоже.

Не успели мы толком проснуться, как я вспомнила, что сегодня четверг, потому что Мирто спросила:

— Ты не помнишь какую-нибудь мою шуточку? Мирто — «предмет гордости тети Деспины». Так ее дразнит Никос. По четвергам, когда приглашенные собираются на прием, тетя Деспина зовет нас в гостиную и заставляет Мирто рассказывать «шуточки» (это мы их так прозвали).

— Так ты поможешь мне хотя бы что-нибудь вспомнить? — снова спросила Мирто.

— Ну, — говорю я, — скажи ей, что, когда тебе было четыре года, ты спросила у епископа, писался ли он в детстве.

— Ты с ума сошла? Он же будет там!

— Ну тогда вспомни, что ты ответила, когда в воскресенье дедушка предложил: еще орехов или историю? Ты сказала: «Конечно, орехов, ведь историю съесть нельзя!»

— И это сойдет за шуточку? — задумалась Мирто.

— Конечно, — я энергично закивала, — я тут слышала, как дедушка рассказывал эту историю тете Деспине, а она ему говорит: «Как остроумно!»

— Ну ладно, — согласилась Мирто. — Но одной не хватит.

— О, придумала! — закричала я. — Помнишь, как папа сломал ногу, а ты его спросила: «Папа, если ты умрешь, где мы будем брать деньги на еду?»

— Отлично, Мелия, вот спасибо, что напомнила, — заявила Мирто с каким-то странным видом. Но с каким?

Ой, я же не сказала, что меня зовут Мелия. Может, это оттого, что я немного стесняюсь своего имени. Дедушка хотел, чтобы меня назвали в честь бабушки Мелиссы. У нас дома есть альбом с фотографиями. На одной из них — младенец с головой, как горшок. И подпись внизу: «Царица Мелисса». И это я!

Дедушка говорит, что в древности была такая царица — Мелисса. Но, кажется, кроме дедушки этого никто не знает. Потому что и взрослые, и дети, стоит мне сказать, что меня зовут Мелисса, тут же спрашивают: «Слаще меда?»

В комнату вошла мама и, увидев, что мы всё еще в ночных рубашках, страшно рассердилась.

— Дедушка вас ждет на урок, а вы тут в ночнушках бегаете! Вы никогда не исправитесь, если не пойдете в школу.

— Можно подумать, это мы не хотим в школу, — буркнула Мирто, когда мы наскоро умывались.

Мы со всех ног побежали к дедушке, который уже ждал нас, а Мирто при этом шепотом повторяла таблицу умножения на семь. И тут она подвернула ногу и кубарем покатилась по лестнице.

— Вот видишь, — кричу я ей, — а дедушка был прав! Стоило тебе выучить таблицу умножения, как ты полетела!

— Вот-е-ще-глу-по-сти! — яростно процедила она. — За собой лучше последи, ты-то вообще ничего не знаешь, даже сколько тычинок у цветка яблони!

— А ты знаешь только потому, что старше меня на два года…

Хорошо, что дедушка меня позвал, иначе бы мы могли подраться.

Вот такая она, Мирто. Стоит ей узнать что-нибудь новое — раздувается от важности, как индюк. С того момента, как она начала изучать растения, никому в доме покоя не стало. Даже к Стаматине пристает: «Знаешь, сколько тычинок у цветка яблони или груши?»

Но бедняжка даже написать свое имя не может.

После занятий мы сидели у себя комнате и с нетерпением ждали, когда Стаматина позовет нас в гостиную. В прошлый четверг я болела, и мы никуда не ходили. Так что уже пятнадцать дней мы не видели леопарда.

Стаматина пообещала, что, когда придет время для генеральной уборки перед поездкой в деревню, она попробует убедить тетю Деспину дать ей ключ от витрины, чтобы стереть там пыль, и тогда позовет нас посмотреть на леопарда поближе. Эх, и чего бы мы только не рассказали ребятам в деревне, если бы смогли его потрогать и проверить уже наконец, из бусин у него глаза или настоящие!

В комнату ворвалась разъяренная Стаматина:

— И чего только она гоняет меня вверх-вниз, если каждый раз он и слышать не хочет о том, чтобы спуститься к гостям?!

Каждый четверг тетя Деспина посылает Стаматину позвать дедушку — чтобы он тоже выходил. И каждый четверг дедушка отказывается.

— Вот и сегодня та же история, — продолжила бушевать Стаматина, — да еще этот козел придет! А ваш дедушка на дух его не переносит.

— Какой козел? — тут же вскинулись мы.

— Да епископ! — рявкнула Стаматина и тут же обожгла нас свирепым взглядом. — Ну давайте, бегом, доложите хозяйке, что я так его назвала!

Мирто вспыхнула:

— Ты же знаешь, что мы не будем на тебя доносить!

— Ну ладно, ладно! — засмеялась Стаматина. — Я так просто сказала.

Затем она распустила косу Мирто и начала заново ее заплетать. У Мирто светлые волосы и зеленые глаза. Она очень красивая. Ну, так все говорят. И она похожа на тетю Деспину в молодости, потому-то и стала ее любимицей. Когда тетя умрет, то оставит ей дом, в котором живем все мы, хотя принадлежит он только тете Деспине. А у меня темные волосы, и похожа я на папу. Но у него ничего нет, что бы он мог мне оставить. Кроме портфеля — кожаного, с тисненой фигуркой оленя на крышке. Мирто говорит, что мы всегда будем вместе. Да и что ей делать одной в таком большом доме?!

— Ты только представь, — говорю я ей, — весь дом — наш, от крыши до подвала! Мы будем открывать витрину с леопардом, когда он будет смотреть голубым глазом, и разрешим ему гулять, где он захочет.

Когда мы спустились в гостиную, там было уже полным-полно народу. Епископ играл с тремя дамами в карты. Тетя Деспина сделала знак, чтобы мы подошли и поцеловали ему руку. Мы чуть подождали, потому что он сдавал карты. После чего, даже не глядя на нас, он протянул руку для поцелуя. Рука была холодной и мягкой, как хлеб.

Затем мы быстренько пробрались к витрине и встали за ней, благо на этот раз никто не вспомнил о Мирто и ее глупостях, гостей сегодня не надо было развлекать: в зале говорили все и одновременно. Даже орали, да так, что на какую-то секунду нам показалось: леопард открыл свой черный глаз и злобно уставился на эту галдящую толпу.