Антонио Арлетти - Трампеадор

• Название: Трампеадор
• Автор: Антонио Арлетти
• Издательство: Издательство Социально-экономической литературы "Мысль"
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1964

Тысячи километров проехали на автомашинах по дорогам Патагонии и проплыли на каноэ по верховьям Рио-Негро аргентинский охотник — трампеадор (траппер) Франческо и автор этой книги Антонио Арлетти.

В местах, где редко ступала нога человека, они охотились на пум, диких кошек, нутрий, гуанако, удили радужную форель. Нередко они подвергались смертельной опасности, частенько попадали в забавные ситуации.

Об этом необычном путешествии, о встречах с простыми людьми Аргентины Антонио Арлетти рассказывает легко, увлекательно, с мягким юмором.

---

Вода в маленькой бухте была тихой, как в садовом бассейне. Мы воспользовались этим, чтобы слегка поработать веслами и осуществить два-три несложных поворота, словно конники в манеже.

Затем мы вырулили на линию старта. Она была четко обозначена пенистой волной, которая с бешеной скоростью мчалась в нескольких метрах от каноэ, неприятно контрастируя с зеркальной гладью крохотного залива, бескорыстно приютившего нас.

Стоя на корме, я окинул реку зорким взглядом из-под очков. Нам оставалось только плыть по течению. Река спокойно несла свои воды лишь на коротких отрезках пути, да и то у берега, куда нам на веслах не пробиться. Мы же любой ценой должны были держаться по центру потока, даже если скорость тут окажется много выше дозволенной.

Так мы по крайней мере сбережем силы и избежим опасности сесть на мель. Тогда я еще не предполагал, что нас ожидает множество других неприятностей. Но что бы ни случилось, где промчится поток — проплывет и наше каноэ. Итак, полный вперед!

Однако попытка выйти на дистанцию потерпела полную неудачу. Когда Франческо резко подтолкнул лодку, я направил киль под слишком большим углом к течению, и каноэ, описав полный круг на месте, угрожающе накренилось на левый борт, зачерпнуло немного воды, а затем отлетело назад. Франческо сопроводил это событие темпераментным «caramba»[14], выражавшим то ли его изумление силой течения, то ли возмущение столь скверным началом.

Я вернулся к месту старта и теперь уже осторожно, по касательной, приблизился к ревущему потоку.

Некоторое время я плыл с ним рядом, а потом мгновенно юркнул в него. Маневр удался на славу. Ощущение было такое, словно вы в дождливый день у входа в подвал с разбегу споткнулись о банановую корку и полетели вниз по лестнице.

Я всегда мечтал тихо и плавно скользить по одной из таких девственных рек, убаюканный легким и нежным покачиванием, и вот теперь подскакивал, как одержимый, на бурлящем потоке воды, уносившем лодку все дальше и дальше.

Обдаваемый брызгами пены, я изо всех сил пытался не потерять контроль над каноэ.

Франческо, напрягаясь, как струна, по-прежнему сжимал в руках весла, ожидая моих приказаний.

Он вобрал голову в плечи и старался не глядеть на смелого викинга, который яростно скрежетал зубами и, судорожно вцепившись в рулевое весло, таращил близорукие глаза в тщетной надежде отыскать свободный проход на юго-запад.

И тут начался поворот, бесконечно длинный и опасный. У меня не оставалось времени ни на то, чтобы отвернуть вправо, где течение казалось не таким быстрым, ни даже на то, чтобы принять какое-либо решение. И это было нашим спасением.

Я успел только отдать экипажу команду убрать весла.

Течение вздымало нас все выше. У меня было такое чувство, словно я обгоняю на вираже двух-трех гонщиков-соперников. А скала ближе и ближе; вот уже она всего в нескольких сантиметрах. Я тоже убрал весло, признав бесплодность любой попытки удержаться на курсе. Малейший поворот оказался бы для нас роковым — каноэ носом или кормой коснулось бы скалы, и мы бы опрокинулись. Наше каноэ плыло, как обыкновенное бревно. Думается, начни мы наш маневр кормой вперед, он завершился бы столь же блистательно. Все зависело от гладкости скалы, поверхность которой вода за тысячелетия отполировала с величайшей тщательностью. Скорость была такова, что казалось с минуты на минуту центробежной силой нас выбросит на камни.

Между тем нас отбросило на середину реки, где среди коварных отмелей и множества незаметных средь пены камней оставался лишь узкий проход.

Настоящий водный кросс, в котором мы с Франческо рисковали жизнью.

Так мы путешествовали примерно полчаса, пока по счастливой случайности не приблизились к берегу. В акробатическом прыжке Франческо соскочил на берег, сжимая в руке трос. Наконец-то!

Без этой нежданной встречи с каменистым выступом, да еще в зоне сравнительно тихого течения, скакать бы нам по волнам целый день. В глубине души я начал сомневаться в том, что мы вернемся целыми и невредимыми. Франческо хотя и не пал духом, но все же был несколько обескуражен нашим боевым крещением. Впрочем, как я ни. был взволнован, все же сумел по достоинству оценить его двойное сальто-мортале и тройной обратный пируэт, притом без предохранительной сетки.

При такой сумасшедшей скорости течения мы, должно быть, отмахали не один десяток километров.

Франческо, взяв карабин, отправился на разведку местности. Я услышал, как он ворчит, что, если это место столь же богато дичью, как начало похода приключениями, лучшего и не придумаешь. Я прошел немного вперед, чтобы понаблюдать за рекой.

Ближайший отрезок пути показался мне ничуть не лучше предыдущего. Оставалось надеяться, что мы сумеем еще раз пристать к берегу и снова осмотреться.

Немного спустя мы опять сидели в каноэ. Пора было плыть дальше. Военная сводка Франческо была весьма краткой: две-три лисицы, несколько птиц.

Возможно, есть пума. Никаких следов нутрий.

Мы снова пустились в дорогу. Мало-помалу я освоился с рекой и стал разговаривать с ней на «ты», как со старым другом. Теперь нам удавалось чередовать короткие привалы с долгим плаванием вдоль берега. Мы даже научились приставать то к одному, то к другому берегу, когда нас привлекали его растительность и топография. И все-таки не обошлось без новых происшествий и волнений.

Тем временем небо затянули тучи. Часам к четырем, когда Франческо отыскал удобное место, мы высадились на «сушу». Вскоре пошел снег.

Я занялся едой, а Франческо отправился на охоту, захватив десять капканов и неизменный карабин. Вернулся он уже в сумерки. Ожидая, пока я сварю похлебку из риса, чечевицы и гороха, он начал ощипывать подстреленную им птицу; потроха пошли на приманку для лисиц.

— Я поставил шесть капканов на лисиц и четыре на нутрий,— сказал Франческо.— Но на удачу не рассчитываю. Мы еще слишком высоко,— объяснил он,— завтра двинемся дальше.

Птица, которую он ощипывал, называется мартинетта[15], и по оперению она очень похожа на цесарку.

Мне эти птицы уже были знакомы, так как они водятся и в менее пустынных местах. Обычно они живут стаями по десяти-двенадцати в каждой. Подстрелить их довольно легко, особенно когда они взлетают и тяжело, медленно плывут низко над землей. Труднее попасть в них, когда они спасаются бегством в кусты, часто и внезапно меняя направление.

На следующее утро, по-братски разделив мартинетту, мы пошли осматривать капканы. Пройдя по берегу, мы начали продираться через густые заросли.

— Дон Хуан ждет нас,— бросил на ходу Франческо.

— Дон Хуан?

— Да, el Zorro [16]. Ночью я слышал, как он угодил в капкан.

Значит, нас ждет дон Жуан, иначе лис! Я ночью ровным счетом ничего не слышал. Совершенно обессилев за весьма богатый приключениями день, я бы не проснулся, даже если бы с меня сдирали кожу.

Наконец мы увидели капканы на нутрий. Франческо поставил их в маленькой лагуне, у самой поверхности воды; они были пусты все до одного.

Ночью лагуна покрылась тонкой коркой льда.

Чуть дальше мы увидели лису. Красивую рыжую лису. Она угодила передней лапой в тиски капкана.

Глаза у нее уже остекленели; казалось, будто она жует резинку. Должно быть, она умерла совсем недавно, на рассвете, всю ночь безуспешно пытаясь, вырваться на волю.

Еще метров двести — и мы увидели вторую лису.

Заслышав наши шаги, зверь с отчаянием и упорством обреченного в последний раз попытался спастись бегством. Но, убедившись в бесполезности своих усилий, он приготовился к последнему сражению. Это был огромный и злобный лис. Он скрежетал зубами со слепой яростью голодного волка. Впрочем, он и похож был скорее на волка.

Я даже не подозревал, что бывают столь крупные лисицы. Попади в его челюсть рука, из нее получилось бы крошево.

Франческо отыскал узловатую палку и стал неторопливо остругивать ее ножом. Догадавшись о его намерениях, я попытался вступиться за лиса.

Нельзя ли его прикончить выстрелом из ружья?

Моя просьба была отвергнута. Франческо объяснил, что пуля может попортить шкуру.

Осторожно подойдя поближе, Франческо нанес лису страшный удар по голове. Я решил, что все кончено. Но раненый лис снова отважно бросился на своего врага. И снова вступила в действие палица.

Должно быть, точно так же сражались с дикими животными наши предки с острова Ява. Но у них хоть не было другого оружия.

Когда неравный поединок закончился, я попросил разрешения самому нести убитого лиса в лагерь. Во-первых, мне хотелось показать Франческо, что, даже будучи новичком, я могу быть ему полезным и на охоте, а главное, я стремился раз и навсегда победить свое отвращение к виду крови.

Связав лису ноги, я поплелся вслед за Франческо, таща свою жертву, как тяжелое ведро. Ведро, из которого сочилась кровь. Как только рука у меня уставала и почему-то начинала зудеть, я перекладывал добычу в другую руку.