Михаил Тихомиров - Труды по истории Москвы

• Название: Труды по истории Москвы
• Автор: Михаил Тихомиров
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 978-5-94457-165-6

Труды выдающегося русского историка академика М.Н. Тихомирова (1893–1965) составили значительный этап в развитии москвоведения, связывая историю Москвы с закономерностями развития всей страны и совершенствуя научные методы постижения этой истории. Сборник содержит фундаметальную монографию «Средневековая Москва в XIV–XV веках», работы исследовательского и научно-популярного характера, посвященные различным аспектам и периодам истории столицы, а также страницы воспоминаний автора – коренного москвича.

---

Известие о разорении Москвы татарами дает нам еще одну любопытную деталь, указывающую на тесную связь Москвы с владимирскими князьями. Ведь малолетний московский князь был сыном великого князя владимирского Юрия Всеволодовича. В числе других отрядов Залесской земли отряд москвичей ходил против татар к Коломне, откуда после поражения русских князей князь Всеволод Юрьевич бежал во Владимир, «а москвичи к Москве».[52] Татары шли буквально по их пятам. Взяв Москву, они повернули прямо на Владимир, так как Москва была соединена с ним кратчайшим и удобнейшим путем по Клязьме.

Близость Москвы к Владимиру объясняет нам и попытку нового московского князя Михаила Ярославича Хоробрита захватить в свои руки владимирское княжение. Михаил был младшим сыном Ярослава Всеволодовича. В некоторых источниках он именуется как «князь Михаила Ярославич московский».[53]

Опираясь на Москву, Михаил выгнал из Владимира своего слабого дядю Святослава Всеволодовича и захватил в свои руки великое княжение. В 1248 г. Михаил погиб в битве с литовцами и был похоронен во Владимирском Успенском соборе епископом Кириллом.[54]

Кратковременное княжение Михаила в Москве оставляет особый след в положении этого города среди других русских городов середины XIII века.

Михаил Хоробрит первый показал, что ближайшая дорога к великокняжескому столу во Владимире лежит из Москвы, которая была стратегическим путем с запада к бассейну Клязьмы.

После сообщения о смерти Михаила Хоробрита известия о Москве надолго пропадают со страниц летописи, появляясь вновь только под 1282 годом в связи с рассказом о междукняжеских смутах между великим князем Дмитрием Александровичем и его братом Андреем. В Переяславль, где засел Дмитрий, пришли тверичи, москвичи и новгородцы. Во главе москвичей стоял младший из сыновей Александра Невского князь Даниил. Никоновская летопись называет его великим князем Московским, но более ранние летописи говорят кратко: «Князь Данило Александровичь с москвичи». Кажется, надо понимать так, что Даниил пытался утвердиться в Москве с помощью москвичей, желавших иметь особого князя, но был ли он уже в 1282 г. московским князем или нет, достоверно не известно. У нас есть другое свидетельство, по которому Даниил утвердился в Москве значительно позже.[55] Супрасльская летопись, сообщая о кончине Даниила, добавляет, что он «княжив лет 11», слова, пропущенные в других летописях.[56]

Поскольку мы знаем, что Даниил умер в 1303 г., началом его московского княжения надо положить 1292 г. Правда, Степенная книга уверяет, что Даниил получил в наследство от отца Москву, где и возрос, но это только отголосок поздних преданий о Данииле и Москве XIII века, так как книга была составлена при Иване Грозном, почти через три столетия после смерти основатели династии московских князей. Единственным ценным указанием жития можно считать свидетельство, что Даниилу было два года, когда умер его отец, Александр Невский. Следовательно, Даниил родился около 1261 г.[57]

Окончательное утверждение Даниила в Москве, если верить Супрасльской летописи, произошло только около 1292 г. Это стояло в тесной связи с новой княжеской усобицей, разыгравшейся в 1293 году. Результатом усобицы было появление в Северной Руси татарского царевича Дуденя (Туденя) и разорение 14 русских городов. В их числе была Москва, так как на этот раз Даниил поддерживал великого князя Дмитрия Александровича, вновь вызвавшего ханский гнев. Татары пришли к Москве от Переяславля Залесского «и Московского Даниила обольстиша» (т. е. обманули), ворвались в Москву и разорили ее с окружающими селами.[58]

В словах «и Московского Даниила обольстиша» чувствуется какое—то удивление перед тем, что удалось обмануть даже опытного Даниила Московского. Вскоре после Дуденевой рати Дмитрий умер; из сыновей Александра Невского остались в живых только Андрей и Даниил. С этого времени московский князь начинает проявлять большую политическую активность. В 1297 г. на княжеском съезде во Владимире в присутствии ханского посла Даниил выступал совместно с тверским князем Михаилом Ярославичем и переяславским князем Иваном Дмитриевичем. Москва со своим князем Даниилом Александровичем вступает в ранг крупных русских городов. Начинается новый период в истории Москвы. Московский князь делается крупной политической фигурой, и это тотчас же сказывается в расстановке княжеских сил.

В 1301 году князья съехались в Дмитрове и заключили между собою мир. Только переяславский князь Иван Дмитриевич не договорился с Михаилом Тверским. Через два года Иван Дмитриевич умер «и благословил в свое место Даниила Московского в Переяславли княжить», «того бо любляше паче инех».[59] Так владения Московского князя сразу сильно расширились. Вместе с Переяславлем к московским князьям должен был отойти и Дмитров, имевший важное торговое и стратегическое значение для Москвы.

Несколько раньше (в 1301 г.) Даниил ходил войной на Рязанскую землю и сражался под самой Рязанью (Переяславлем Рязанским), захватив в плен князя Константина Рязанского «некоею хитростью». Следствием этого похода было присоединение к московскому княжеству Коломны, лежащей при впадении Москвы—реки в Оку. Так в руках московских князей оказалось все течение реки Москвы, Дмитров и Переяслявль с его богатой округой.

Даниил умер 5 марта 1303 г. как «внук Ярославль, правнук великого Всеволода», наследник великих князей владимирских.[60]

Вместе с его смертью для Москвы кончился период скромного существования в качестве второстепенного города, началось возвышение Москвы, сперва как центра северо—восточной Руси, а потом как центра всей России. За первые полтора века своего существования Москва проделала долгий путь от пограничного городка до центра отдельного княжества.

До сих пор нам приходилось говорить, главным образом, о внешнеполитических событиях, связанных с Москвой, почти не затрагивая внутренней истории города. И это совершенно понятно. Ведь, если даже внешнеполитические события XII–XIII веков и их взаимные связи улавливаются нами только с крайним трудом, то изучение внутренней истории Москвы как города за те же столетия представляется крайне затруднительным. Тем не менее, эта трудность не должна останавливать от попытки прорваться вглубь веков и показать Москву в те отдаленные времена, когда она представляется некоторым историкам совсем ничтожным городком или даже укрепленной княжеской усадьбой.

Москвичи XIV–XV веков поразительно мало знали о прошлом своего города. В середине XV века помнили только, что первой московской церковью был храм Рождества Иоанна Предтечи у Боровицких ворот, служивший соборной церковью при митрополите Петре. На месте церкви раньше был бор, «и церковь та в том лесе срублена, была тогды». В этом предании явно смешаны различные события: построение первой церкви в Москве на месте древнего бора и позднейшее значение этой церкви при митрополите Петре.[61] Первое событие надо относить ко времени возникновения городка, следовательно, ко второй половине XII века, второе к гораздо более позднему времени, к началу XIV века. Однако и подобное указание имеет свою ценность как намек на твердую устную традицию, помнившую о существовании древнего бора на месте Кремля.

Лесистый характер территории первоначальной Москвы подчеркивается и названиями других московских церквей, стоявших под бором, т. е. рядом с дубовым или сосновым лесом. Кремлевские ворота, выходящие к Каменному мосту, до сих пор сохранили название Боровицких, несмотря на попытки их переименовать при царе Алексее Михайловиче.[62] Те же отдаленные воспоминания о прошлом Кремлевского холма угадываются в названии церкви Спаса на Бору, находившейся во дворе Кремлевского дворца. Еще церковь «под бором» стояла на Солянке. Леса тянулись на другом берегу Москвы—реки, как показывает название церкви Черниговских чудотворцев «под бором» в районе современной Пятницкой улицы.[63] Вероятно, московские леса были только частью мощного лесного массива, остатки которого сохранились и теперь к северо—востоку от города, где находится Лосиноостровский заповедник. Этот характер московской местности в древнее время имел немаловажное значение для защиты города от татарских набегов. Конные отряды татар предпочитали действовать в открытом поле, чем в лесах. Между тем путь татарских набегов обычно шел с юга, в основном почти совпадая или только несколько отклоняясь к западу от течения Москвы—реки. Линии этого татарского шляха из степи к Москве отмечены двумя важнейшими крепостями Московского княжества – Серпуховом и Коломной.

Несомненные оборонительные удобства представляло то обстоятельство, что за Москвой—рекой перед Кремлевским холмом находилось большое пространство, затопляемое весной. Это место с давнего времени называлось «болотом». Внезапный набег с юга тем самым делался почти невозможным, так как необходимо было переправляться через болото и реку раньше, чем оказаться под стенами Кремля. Таким образом, южная сторона московского города была прочно обеспечена. За синей лентой Москвы—реки здесь можно было заметить луга, и за ними вековой бор. Такой рисуется нам картина, которую можно было бы увидеть с кремлевского холма в момент создания московского городка, да, вероятно, и в ближайшее столетие после его возникновения.