А. Фурсов - De Secreto / О Секрете

• Название: De Secreto / О Секрете
• Автор: А. Фурсов
• Издательство: Товарищество научных изданий КМК
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: ISBN 978-5-9907838-2-9

Сборник научных трудов логически продолжает сборники «De Conspiratione/О Заговоре» (М., 2013) и «De Aenigmate/О Тайне» (М., 2015). В представленных работах исследуется ряд скрывающихся за завесой секретности событий XIX–XX вв. Речь идёт о событиях мировой борьбы за власть, информацию и ресурсы.

---

Во втором издании «Архипелага» этот разговор изображён несколько иначе: «Он даже смеётся над моими остротами 44-го года о Сталине. “Это вы точно заметили”. Всё ему ясно, всё он одобряет, только вот одно его забеспокоило; в “резолюции № 1” вы пишете: “выполнение всех этих задач невозможно без организации”. То есть, что же, вы хотели создать организацию?

— Да не-ет! — уже заранее обдумал я этот вопрос. — “организация не в смысле совокупности людей, а в смысле системы мероприятий, проводимых в государственном же порядке.

— Ах ну да, ах ну да, в этом смысле! — радостно соглашается следователь. Пронесло.

Он хвалит мои фронтовые рассказы…». И далее по тексту[973].

И здесь мы видим, что «Резолюция № 1» появилась только во втором издании «Архипелага».

Читая приведённый диалог, нельзя не отметить, что, по словам самого же А.И. Солженицына, в упоминаемом документе не только давалась характеристика советской политической системы как феодальной, но и обосновывалась необходимость её ликвидации, причём вопрос об организации рассматривался именно «в смысле совокупности людей»: «Выполнение этих задач невозможно без организации. Следует выяснить, с кем из активных строителей социализма, как и когда найти общий язык»[974].

Поэтому если бы в этом разговоре «Резолюция № 1» действительно обсуждалась, то радостно согласиться с А.И. Солженицыным следователь КГБ никак не мог. Это даёт основание думать, что добавленный во второе издание «Архипелага» разговор имел место только в воображении автора.

Вспоминая свои отношения с А.И. Солженицыным, Л.З. Копелев отмечал: «В 1956–1957 гг. он был учителем в поселке Торфопродукт. Мы переписывались. Я ходил в приёмную Верховного суда узнавать, когда, наконец, оформят его реабилитацию. Изредка он приезжал»[975].

Дело с реабилитацией двигалось медленно. Свой вердикт на этот счёт КГБ вынес только осенью 1956 г. «29 сентября, — писал К.А. Столяров, — заместитель председателя КГБ генерал-лейтенант… П.И. Ивашутин утвердил подготовленное следователем капитаном Орловым заключение», согласно которому следовало «возбудить ходатайство перед Генеральным прокурором СССР о внесении протеста в Верховный Суд СССР на предмет отмены постановления Особого совещания от 7 июля 1945 года в отношении Солженицына А.И. и прекращении его дела по п. “б” ст.204 УПК РСФСР»[976].

Прошло ещё три месяца, и «28 декабря Главная военная прокуратура направила в Военную коллегию Верховного суда СССР поднадзорный протест за подписью генерал-майора Терехова, где ставился вопрос об отмене постановления ОСО НКВД и прекращении дела Солженицына по п.5 ст.4 УПК РСФСР, то есть за отсутствием состава преступления»[977].

А «6 февраля 1957 года Военная коллегия Верховного Суда СССР… вынесла определение, полностью реабилитирующее А.И. Солженицына, о чём его уведомили 2 марта»[978].

Впервые этот документ был оглашен в 1964 г. в связи с выдвижением А.И. Солженицына на Ленинскую премию[979], а опубликован в 1970 г. в первом издании собрания его сочинений, изданном во Франкфурте-на-Майне[980], и с тех пор печатался неоднократно[981].

Сравнивая отдельные публикации, можно заметить, что между ними нет расхождений по содержанию, но они различаются датировкой. Первая публикация имела дату 1956 г.[982]', все последующие — 1957 г. Можно было бы допустить, что в первую публикацию вкралась опечатка. Но оказывается, что подобное расхождение наблюдается и в исходящем номере документа: «4н — 083/56» в первом случае и «4н — 083/57» — во втором (конечные цифры являются обозначением года). Это даёт основание думать, что перед нами не опечатка, а сознательное изменение в датировке документа. Но чем это вызвано, сказать трудно.

Вот текст «Определения»:

«Верховный Суд Союза ССР

Определение № 4н-083/57

Военная Коллегия Верховного Суда СССР в составе: Председательствующего полковника юстиции Борисоглебского и членов — полковников юстиции Долотцева и Конова рассмотрела в заседании от 6 февраля 1957 г. протест Главного военного прокурора на постановление Особого Совещания при НКВД СССР от 7 июля 1945 г.,

на основании которого по статьям 58–10, ч.2 и 58–11 УК РСФСР был заключён в ИТЛ сроком на 8 лет

Солженицын Александр Исаевич рождения 1918 г., уроженец г. Кисловодска, с высшим образованием, до ареста являлся командиром батареи, участвовал в боях против немецко-фашистских войск и был награждён орденами Отечественной войны II степени и Красной Звезды.

Заслушав доклад тов. Конова и заключение зам. Главного военного прокурора — полковника юстиции Терехова, полагавшего протест удовлетворить,

Установила

Солженицыну вменялось в вину то, что он с 1940 года и до дня ареста среди своих знакомых проводил антисоветскую агитацию и предпринимал меры к созданию антисоветской организации.

В протесте Главный военный прокурор ставит вопрос об отмене в отношении Солженицына указанного постановления Особого Совещания и прекращения о нём дела за отсутствием состава преступления на следующих основаниях:

Из материалов дела видно, что Солженицын в своём дневнике и в письмах к своему товарищу Виткевичу Н.Д., говоря о правильности марксизма-ленинизма, о прогрессивности социалистической революции в нашей стране и неизбежной победе её во всём мире, высказывался против культа личности Сталина, писал о художественной и идейной слабости литературных произведений советских авторов, о нереалистичности многих из них, а также о том, что в наших художественных произведениях не объясняется объёмно и многосторонне читателю буржуазного мира историческая неизбежность побед советского народа и армии и что наши произведения художественной литературы не могут противостоять ловко состряпанной буржуазной клевете на нашу страну.

Эти высказывания Солженицына не содержат состава преступления.

В процессе проверки жалоб Солженицына были допрошены Решетовская, Симонян, Симонянц, которым Солженицын якобы высказывал антисоветские измышления. Указанные лица охарактеризовали Солженицына как советского патриота и отрицали, что он вёл антисоветские разговоры.

Из боевой характеристики на Солженицына и отзыва, служившего вместе с ним капитана Мельникова видно, что Солженицын с 1942 года до дня ареста, т. е. до февраля 1945 года находился на фронтах Великой Отечественной войны, храбро сражался за Родину, неоднократно проявлял личный героизм и увлекал за собой личный состав подразделения, которым командовал. Подразделение Солженицына было лучшим в части по дисциплине и боевым действиям.

Исходя из изложенного, Главный военный прокурор считает, что осуждение Солженицына является неправильным и в связи с этим ставит вопрос о прекращении о нём дела на основании ст.4 п. 5 УПК РСФСР.

Рассмотрев материалы дела и дополнительный материал проверки, соглашаясь с доводами, изложенными в протесте, и принимая во внимание, что в действиях Солженицына нет состава преступления и дело о нём подлежит прекращению за отсутствием состава преступления, Военная коллегия Верховного Суда СССР определила: постановление Особого Совещания при НКВД СССР от 7-го июня 1945 года в отношении Солженицына Александра Исаевича отменить и дело о нём за отсутствием состава преступления на основании ст.4 п.5 УПК РСФСР прекратить.

Подлинное за надлежащими подписями.

С подлинным верно: ст. офицер Военной коллегии майор о/с (Дегтярев)»[983].

Знакомство с «Определением» вызывает странное чувство.

Во-первых, нельзя не отметить некоторое расхождение между этим документом и приведённым ранее текстом постановления об аресте А.И. Солженицына, а также опубликованными фрагментами материалов следственного дела, о чём уже шла речь ранее.

Во-вторых, если в постановляющей части Определения говорится, что А.И. Солженицыну вменялись в вину антисоветские разговоры, которые он вёл со своими знакомыми «с 1940 года и до дня ареста», то допрошены были лица, которые могли подтвердить или опровергнуть этот факт только в отношении 1940–1941 гг. А далее «до дня ареста»?

В-третьих, в «Определении» вообще обойдена стороной обоснованность обвинения А.И. Солженицына в том, что он «предпринимал меры к созданию антисоветской организации». Ведь подобные меры можно было предпринимать, не только не ведя антисоветских разговоров, не только не оставляя следов в дневнике и переписке, но и изображая себя преданным советской власти человеком.