Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

• Название: Золотые миры.Избранное
• Автор: Ирина Кнорринг
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 5-86020-054-14

---

15. VII.30

«Что я знала? Только радость — верить…»

Что я знала? Только радость — верить,
Только маленькое счастье — ждать.
Закрывая за минувшим двери,
Так легко и просто забывать.

Что я помню? Нищие заботы,
Вечный город славы и беды,
За глухими копьями решёток
Мокрые, осенние сады…

И во всём надломленные силы…
Жизнь в пустом и замкнутом кругу.
Что могла — я всё уже свершила,
Большего я сделать не могу.

С жалостью, с тщеславьем, со стихами
В целом мире — ничего не ждать.
Длинными, огромными годами
Так легко и просто умирать.

31. VII.30

«Ясней, чем весной, небеса…»

Ясней, чем весной, небеса
Над шапками синих сосен,
И свежестью пахнет сад,
А всё-таки это — осень.

Живи. Говори. Пиши.
Томись о высоком чуде.
А прежней, веселой души
Уже всё равно не будет.

1. VIII.30

«Никогда ни с радостью, ни с болью…»

Никогда ни с радостью, ни с болью
Не коснешься ласковой руки.
Навсегда к больному изголовью
Прилегло безумие тоски.

Навсегда — печальные встречи,
Тишина осенних мглистых дней,
И в пустой, обыкновенный вечер
Отсветы лиловых фонарей.

Никогда не задрожат ресницы
Над неровным почерком письма.
Я ночами вам не буду сниться,
Долгим взглядом не сведу с ума.

И за все улыбки глаз надменных
Будет память благостно-тиха
В самых нежных, самых совершенных,
Нами не написанных стихах.

2. IX.30

«Спокойные зарницы…»

Спокойные зарницы
Над очертаньем крыш.
В далёких странах снится
Чарующий Париж.

В далёких странах снятся
Усталые глаза.
Блестит в оконном глянце
Спокойная гроза.

Над маленькой иконкой
В мечтании зарниц —
Высокий лоб ребенка
И щёточка ресниц.

За зло и за ошибки,
За неизбывный страх —
Спокойные улыбки
На пухленьких губах.

Ни зла, и ни тревоги,
Черты, как день, ясны.
— Теперь его не трогай,
Он спит и видит сны…

7. IX.30

«Околдовала осень…»

Околдовала осень
Рассеянным дождем.
Мы ничего не просим,
И ничего не ждём.

Нам ничего не надо —
Ни счастья, ни утрат.
Кружит в аллеях сада
Ленивый листопад.

И кажется крылатой
Бескрылая тоска.
На хлопья грязной ваты
Похожи облака.

А вечером, в отеле
Завешено окно,
И на большой постели
Нам скучно и темно.

— За матовые дали,
За пряный тлен земли,
За то, что мы устали,
За то, что не дошли.

И на пустых страницах
Подводит горький рок
Всем былям-небылицам
Трагический итог.

6. IX.30

«Третью ночь нехорошее снится…»(вариант)

Третью ночь нехорошее снится,
Жгут кошмары до самой зари.
Равнодушные, стертые лица,
Фонари, фонари, фонари.

И в тоске безысходно-жестокой
Уж не раз, и не два, и не три
Мне приснилось, что я одинока…
Фонари, Фонари, Фонари.

Всё, что было тревожно и ново —
Проиграла тебе, как пари.
А по городу тенью лиловой —
Фонари, Фонари, Фонари.

8. IX.30

«Мы в жизни мучительно-разные…»

Мы в жизни мучительно-разные,
Иными не стать никогда.
Мы тоненькой ниточкой связаны
На не золотые года.

Не честные в счастье, не лучшие,
Не верные в долгой борьбе,
Покорны обидному случаю,
Нелепой и трудной судьбе.

И в ночи, высокие, синие,
И в зимние мглистые дни,
Как две параллельные линии —
Навеки — без цели — одни.

28. XII.30

«Можно всё друг другу рассказать…»

Можно всё друг другу рассказать,
Всё открыть до самого святого.
Заглянуть нечаянно в глаза —
Угадать несказанное слово.

Можно все условности стереть,
Как своё, принять чужое имя,
Вместе жить и вместе умереть
И остаться всё-таки чужими.

8. I.31

«Пар над чашками, тетрадь, вязанье…»

Пар над чашками, тетрадь, вязанье…
Вечер скуден, как огонь свечи.
— Ну, поговорим о «несказанном»,
Или так стихи побормочи.

Расскажи, кого сегодня встретил,
Что видал на матовой заре.
Поворчи, что трудно жить на свете
В этом проклятущем январе.

И о том, что завтра на работу
Нужно встать в шестом часу утра.
Рабская, тревожная забота
Оплетает наши вечера.

Голос твой — нерадостный, не звонкий,
Взгляд усталый, скучный и больной.
Если б не было у нас ребёнка,
Мы давно бы умерли с тобой.

17. I.31

«В этом старом, убогом отеле…»

В этом старом, убогом отеле,
В никому ненужных трудах,
За неделей скользит неделя,
За годами скользят года.

Здесь мы медленно забываем,
Что вся жизнь могла быть иной.
Никогда необещенным раем
Не смущали нас сон и покой.

Здесь мы плачем, смеёмся, стонем,
Здесь мы старимся — я и ты.
В этом старом, ненужном доме,
В безысходности пустоты.

Вот луна поднялась на крыши…
Как печален вечерний час.
Оттого, что и Бог не слышит
Никогда не услышит нас.

18. I.31

«Мне надоело быть простоволосой…»

Мне надоело быть простоволосой, —
Намажу губы, волосы завью,
Надену кольца, — и швырну с откоса
Стареющую молодость мою.

Сотру о лица беспомощные складки,
Задорным смехом изломаю рот…
— Мне не идёт причесываться гладко,
Ах, эта бледность тоже не идёт.

Шарф на груди свяжу узлом покрепче,
Забуду всё, и вновь пойду туда,
Где свет и музыка, стихи и встречи…
— А для чего? И — стоит ли труда?

1. II.31

«Печального безумья не зови…»

Печального безумья не зови,
Уйдём опять к закрытым плотно шторам,
К забытым и ненужным разговорам
О вечности, о славе, о любви.

Пусть за стеной шумит огромный город —
У нас спокойно, тихо и тепло,
И прядь волос спускается на лоб
От ровного и гладкого пробора.

Уйдём назад от этих страшных лет,
От жалких слёз и слов обидно-колких,
Уйдём назад — к забытой книжной полке,
Где вечно — Пушкин, Лермонтов и Фет.

Смирить в душе ненужную тревогу,
Свою судьбу доверчиво простить,
И ни о чём друг друга не просить,
И ни на что не жаловаться Богу.

11. II.31

«Только память о страшной утрате…»

Стихотворение, в котором все выдумано.

Только память о страшной утрате,
Неживой и покорный недуг!
Я люблю моё тёмное платье
И усталость опущенных рук.

Я люблю мою комнату-келью,
Одиночество и пустоту,
И моё неживое похмелье,
И мою неживую мечту.

Кто-то жизнь мою горько возвысил,
Стали дни напряжённо-тихи.
Только — пачка нетронутых писем
И мои неживые стихи.

27. II.31