Юрий Богданов - 30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД: от оперуполномоченного до заместителя министра

• Название: 30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД: от оперуполномоченного до заместителя министра
• Автор: Юрий Богданов
• Издательство: Крафт+
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-93675-202-5

Книга посвящена истории органов внутренних дел СССР, в которых Н.К. Богданов прошел практически полностью карьерную лестницу. Прослеживая жизненный путь отца, автор подробно останавливается на ключевых моментах истории России XX века, которые так или иначе были связаны с системой ОГПУ-НКВД-МВД, и обращает особое внимание на политическую игру в правящих верхах времен Сталина и Хрущева.

---

После нескольких месяцев хорошей нервотрёпки Богданов к июню 1938 года вернулся в своё Лужское райотделение НКВД, чтобы продолжить вынужденно прерванную оперативную работу.

Глава 15. Итоги 1937 года и задачи на 1938 год

В середине января 1938 года проходил очередной пленум ЦК ВКП(б), в работе которого принимали участие лишь 21 член ЦК из 78 коммунистов, избранных в этот руководящий орган на XVII съезде партии. Причём более половины из присутствовавших (то есть оставшихся в живых и на свободе) были членами и кандидатами в члены Политбюро.

В докладе Маленкова и в речах выступавших в прениях на этом пленуме членов ЦК приводились просто кошмарные фактические данные о проведенной по требованию партократии широкомасштабной чистке, охватившей всю страну.

Репрессии коснулись всех слоёв населения, особенно в сельской местности, не обошли беспартийных и членов партии, гражданских и военных, рядовых работников и руководителей. На любых собраниях и партийных форумах практиковались коллективное обсуждение и осуждение своих товарищей по работе, особенно начальников, с использованием достоверной, а порой и вымышленной информации. Развилось доносительство, сведение личных счётов с привлечением компетентных органов. Как стало известно позднее, лица, попавшие за решётку, старались оговорить как можно больше своих знакомых, чтобы и они оказались в местах не столь отдалённых. Оппозиционеры заранее договорились о том, что в случае ареста каждый из них должен скрывать свою ответственность в деле незаслуженных страданий невинных жертв, которые сядут на нары по их наветам и клевете. Логика при этом была проста: «чем больше посадят, тем быстрее прекратятся репрессии против настоящих заговорщиков». Общий умысел тут чувствовался, поскольку именно так действовало абсолютное большинство арестованных в те годы.

Наибольшей критике на пленуме подвергся первый секретарь Куйбышевского обкома П.П. Постышев, который оказался на данной должности после того, как в начале 1937 года он был снят с постов первого секретаря Киевского обкома и горкома, а затем и секретаря ЦК КП(б) Украины. Постышев являлся главным инициатором репрессий против украинской интеллигенции, жестоко громил национальные кадры, при нём были арестованы все секретари обкомов и большинство секретарей райкомов, уничтожены сотни тысяч рядовых граждан. Несомненно, что на новом месте он стремился реабилитировать себя усилением бдительности. Толчком к свирепым расправам над партийным аппаратом области послужил приезд в августе 1937 года в Куйбышев секретаря ЦК А.А. Андреева, который заявил Постышеву: «Центральный Комитет считает, что борьбы у вас с врагами нет, что вам надо мобилизовать куйбышевскую парторганизацию на разоблачение врагов». В результате проводившийся Посты-шевым беспощадный террор был беспрецедентным даже по меркам 1937 года [Л.40]. В декабре в числе других первых секретарей он был избран депутатом Верховного Совета СССР.

Нами было высказано предположение [Л.1], почему именно в этот волжский город первым секретарём обкома назначили столь ретивого и жёстокого партийного руководителя. По всей видимости, это являлось необходимым фрагментом «Операции прикрытия» и служило просто для отвлечения внимания людей на собственные горькие проблемы от основных действий по подготовке к войне, разворачивавшихся в этом регионе.

Как стало известно только в ходе Великой Отечественной войны, город Куйбышев был заранее подготовлен в качестве запасной столицы, куда в случае возникновения критической обстановки следовало перебросить многие правительственные учреждения Советского Союза и иностранные посольства. Для этого здесь без шума и лишних дискуссий, совершенно незаметно для обывателя следовало заранее подготовить значительное количество соответствующих зданий и помещений. Но в самом Куйбышеве сосредоточивались только те учреждения, «потеря которых не оказывала влияния на устойчивость высшего военно-политического руководства страны». То, что следовало сохранить в глубочайшей тайне, находилось рядом с городом в гигантских подземных тоннелях, вырубленных в скалах Жигулей, и предназначалось для важнейших учреждений.

В соответствии со стратегическим планом, перед войной строительство «великолепного подземного, точнее — подскального, командного пункта» было хитро замаскировано якобы возведением гигантской Куйбышевской гидроэлектростанции. «Сюда гнали тысячи зэков, тысячи тонн строительных материалов и строительную технику, и всем ясно зачем — для строительства ГЭС» [Л.20].

В 23-м томе Большой Советской энциклопедии [Л.27] написано, что в соответствии с постановлением Совета Министров СССР строительство Куйбышевской ГЭС началось только в 1950 году, а ввод на полную мощность произошёл в 1955 году. Ни о каком строительстве гидроэлектростанции в 1930-е и 1940-е годы речи не идёт. Правда, ходили слухи, что место для Куйбышевской ГЭС было тогда выбрано неудачно, и стройку пришлось переносить.

На самом деле в соответствии с приказом НКВД № 369 от 2 сентября 1937 года были организованы подчинённый Главному управлению лагерей (ГУЛАГу) Самарский ИТЛ (Са-марлаг) и строительство Куйбышевского гидроузла. Производственными задачами данного лагеря являлись «обслуживание работ Куйбышевстроя НКВД, в том числе — строительства Куйбышевской ГЭС (не окончено), Бе-зымянской и Куйбышевской ТЭЦ, дизельной электростанции, Жигулёвской подстанции, цементного, кирпичного и механического заводов, железных дорог Безымянка-Красная Глинка (42,5 км), Сызрань-Переволоки (59 км), дорожных магистралей Красноглинского узла, жилищное строительство». Большой строительный комплекс, в котором всё было предусмотрено, только аэродрома не хватало.

В Самарском ИТ/1 в 1937 году работало всего лишь 2159 заключённых. В 1938 году численность работяг перевалила за 30 тыс. человек. В январе 1939 года исправлялись трудом 36 761 заключённый, однако численность их постепенно падала и к августу 1940 года сократилась до 23 637 человек. Вместе с тем к декабрю этого же года контингент возрос до 41 129 человек.

Для строительства Куйбышевского гидроузла была создана строительная организация — Управление строительства (УС) Куйбышевского гидроузла (Куйбышевстрой) НКВД. Интересно, что 14 апреля 1938 года начальником Куй-бышевстроя был назначен зам. наркома внутренних дел комиссар гб I ранга А.М. Заковский. На рядовую стройку зам-наркома, наверное, не послали бы. Правда, побыл на волжских утёсах Леонид Михайлович всего две недели, после чего 29 апреля 1938 года был арестован, а затем через четыре месяца расстрелян. Не исключено, что блестящая карьера этого предшественника моего отца по ряду должностей резко оборвалась вследствие того, что он сболтнул где-нибудь что-то лишнее о разворачивавшемся строительстве «секретного объекта государственной важности».

В октябре 1940 года в связи с временным приостановлением строительства Куйбышевского гидроузла рабочую силу, весь инженерно-технический и административно-хозяйственный состав передали на укомплектование других строительств. Работы по временной консервации до лучших времён этого объекта, служившего прикрытием основного строительства, поручили вновь созданному Главгидрострою НКВД СССР [Л.24].

Однако главное дело в этом районе не законсервировалось. Приказом НКВД № 001203 от 25 сентября 1940 года на станции Безымянка под Куйбышевым был организован Бе-зымянский ИТЛ (Безымянлаг). Наряду с обычными задачами по строительству дорог, жилпосёлка, достройки Безымян-ской и Куйбышевской ТЭЦ, кирпичного и механического заводов, Безымянлагу было поручено строительство двух авиационных заводов, № 122 и № 295, и моторного завода № 377. Мне сначала было не понятно, зачем именно в Куйбышеве нужны авиационные заводы, о строительстве которых информация совершенно не скрывалась? Ответ прост. Этим заводам обязательно требовался аэродром, и не один. Строительство аэродрома поручили Безымянлагу.[Л.24]. На фоне испытательных и иных полётов заводских самолётов прибытие и убытие спецбортов не могло вызывать ни малейшего подозрения.

В стране вообще и в Куйбышеве в особенности была создана обстановка шпиономании: раз можно заподозрить, что кто-то суёт нос не в свои дела, интересуется вопросами, которые его не касаются, — значит не иначе как этот гад работает на иностранную разведку. Настоящие советские граждане сидят тихо, ничего не видят и не слышат, занимаются только тем, что им поручено. Но среди них везде и всюду враги, настоящей борьбы с которыми нет. Поэтому, по мне-нию ЦК, важнейшая задача как раз и состояла в том, чтобы «мобилизовать куйбышевскую парторганизацию на разоблачение врагов». Дело дошло до абсурда: «секретари и весь аппарат городских райкомов в Куйбышеве бегали с лупами». Возглавляемые первым секретарём Постышевым, вооружённым таким же оптическим устройством, все настойчиво искали фашистскую символику или силуэты Троцкого на обложках тетрадей, на обёртках печенья и конфет [Л.40]. Чем бы ни тешились ревностные партийцы, лишь бы сами не интересовались и другим не давали проявлять любопытство: что же это строится в Жигулёвских горах вместо объявленной во всеуслышание гидроэлектростанции?