Сергей Черняховский - Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012)

• Название: Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012)
• Автор: Сергей Черняховский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-8041-0778-0

С тех пор, как под натиском перестройки и «нового мышления» пал Советский Союз, прошла почти четверть века. Выросло новое поколение, которое в массе уже не знает трагических событий августа и декабря 91-го, октября 1993-го, смутно себе представляет дефолт 1998-го… Да и те кто постарше начали забывать, кто есть кто из поучаствовавших в развале Великой державы и с каким трудом мы выбрались из клоаки 90-х.

Эта книга и для первых, и для вторых. Ее автор — доктор политических наук, профессор, действительный член Академии политических наук Сергей Феликсович Черняховский, человек, много видевший и еще больше — знающий и о ключевых событиях новейшей истории России, Горбачева и Ельцина, Лужкова и Чубайса, Явлинского и Немцова, Кургиняна и Яковлева и многих других — вплоть до наших дней, до Медведева и Путина.

Портреты этих людей, написанные рукой талантливого публициста, дают читателю возможность не только погрузиться в кремлевскую политическую кухню, но и лучше понять те пружины, которые двигали историческую махину Российской государственности в два последние десятилетия.

Эта книга — пробуждает память забывших, дает знание — незнавшим. И даже возвращает надежду на Светлое Будущее — ее потерявшим.

---

Горби считал, что он уступил в мелочах — и не понял, что США сочли его уступки действительно мелочью. Но они свидетельствуют — он готов уступать. И нужно принудить его к уступкам уже большим.

В 1992 году, как он вспоминает, Рейган достойно оценит его уступчивость — пригласит к себе на ранчо и подарит ковбойскую шляпу. И бывший «кесарь полумира» — гордится этим до сих пор.

Русские дворовые гордились, когда цари дарили им шубы со своего плеча. Ричард Третий Йорк в минуту опасности обещал отдать за коня полцарства. Этот «нобелевский лауреат» гордится тем, что выгодно обменял свою половину мира на шляпу от бывшего американского президента. Потом гости Рейгана платили по 5 тысяч долларов за фотографию бывшего генсека в шляпе техасских пастухов. Он с гордостью пишет и об этом, не понимая, что платили за его фото в шутовском колпаке.

Говоря об определении позиции в 1986–1987 году, он важно заявляет: «Если бы Горбачев был такой кисель, как некоторые его изображают — перемен не было бы вообще». И гордо подтверждает: «Я и сейчас подтверждаю эту свою позицию!»

Это правильно. Перемен и не было: был как раз кисель. Потому что перемены, это когда одну организацию дела меняют на другую. А когда одну разрушают, а другую не создают, тогда и получатся то, что было: в изящной интеллектуальной терминологии творца «нового мышления» — «кисель».

Более чем благородно звучит фраза: «Очень важно было провести все без крови… до той точки, откуда обратного пути нет. Ведь до этого исторические повороты в пути омывались кровью. Обойтись без этого было законом для меня и моих единомышленников». Благородно. Только кощунственно на фоне всего того, что происходило в результате.

Не говоря о двусмысленности фразы: «Без крови до того как…» — то есть, потом пусть льется полным потоком. Когда повернуть назад и остановить ее будет уже невозможно.

Можно спорить, лил сам Горбачев кровь или не лил, только создавал условия для того, чтобы лили другие. И не препятствовал ей литься — когда она перехлестывала через край.

«Без крови»: Карабах и Южная Осетия. «Без крови»: Абхазия и Приднестровье. «Без крови»: Сумгаит и расстрел парламента в 1993 году. «Без крови»: две войны в Чечне. «Без крови»: гражданская война в Таджикистане в первой половине 90-х. «Без крови»: разгул преступности по всей стране и близкий к ней по охвату размах терактов.

«Без крови» война 2008 года. «Без крови» — Майдан. «Без крови» — Донбасс.

А еще — Ирак. Ливия, Серия, Югославия. Вся эта кровь — на его руках.

Ненужно только говорить что это уже не он: он. Потому что это последствия им сделанного. Прямо из сделанного вытекавшие. Он же всегда мечтал, чтобы делал не он: чтобы он только «создавал условия». Он и создал.

Непосредственно в конфликтах рубежа 80–90-х, связанный с разделом СССР, по экспертным данным от насильственных смертей погибло около миллиона человек. Это, кстати, заметно больше, чем было расстреляно при Сталине за почти тридцать лет его правления.

Но он прав — «без крови» было больше: умерших от голода, замерзших бездомных, лишившихся своих квартир, скончавшихся стариков, не получавших медицинской помощи или просто не выдержавших шока утраты ценностей, тех, смысл жизни которых этот «сторонник ненасилия» в один момент превратил в ничто.

Только Россия, по данным демографии, заплатила за его «ненасилие» жизнями примерно пятнадцати миллионов человек.

А потом — тоже «без крови» — Хорватия, Босния, Словения, Сербия, Косово, Ирак, Ливия, сегодня Сирия… Все это стало возможным только потому, что он сделал то, что сделал. Привел мир к «крупнейшей геополитической катастрофе».

Он немало места уделяет тому, как разрушают союзное государство — но во всем обвиняет всех, но только не себя. Сводя все к тому, что он хотел его разрушить «конституционным путем», создав Союз Суверенных Государств — а злоумышленники разрушили в результате «тайной операции» — образовав СНГ. Это — все же отдельная тема. Строго говоря, одно от другого отличалось тем, что в первом случае он сам сохранял бы пост номинального Президента Союза и сохранял возможность бывать на официальных международных встречах и наносить визиты главам великих государств, во втором — лично у него такой возможности уже не было бы. И ему, конечно, обидно. В итоге его на десять лет, по его словам, Ельцин подверг «общественной изоляции», в которой он и находился до того, как к власти в стране пришел Путин, который его освободил. Что не мешало ему в 2011–2012 годах призывать к свержению как раз собственного освободителя.

Он рассказывает, что на одной из встреч французская журналистка спросила его, не в том ли была его ошибка, что он задал такой темп перемен, какого советское общество не смогло выдержать — и он с ней согласился.

Если даже так, водитель, превысивший скорость на своем автомобиле лишается прав, если это кончилось аварией — идет под суд. А если это был автобус, и часть пассажиров погибла — идет в тюрьму.

Только дело не в превышении скорости. На дороге бывают и другие, более тяжелые нарушения — например, выезд на встречную полосу. На тротуар. Вождение в нетрезвом виде.

Дело не в том, что он ехал быстро — дело в том, что он ехал куда попало. И сам не знал, куда направляет автомобиль.

Даже Руцкой, вице-президент России при Ельцине, после Беловежья предлагал ему направить группу захвата и пресечь то, что сам Горби называет «тайной операцией по расчленению Союза». Он заявил, что так — нельзя. Что насилие в политике применяют только слабые и неуверенные в себе политики. Только сам он об этом своем очередной предательстве не пишет — об этом рассказывал Руцкой.

При этом он жалуется на то, что в долларовом эквиваленте его пенсия упала до 2-х долларов. Хотел бы больше.

И масса заемных слов. О том, что субъектом социальной модернизации должен быть гражданин, ставший активным участником социально-экономических процессов. Правильно. Только именно он надругался в свое время над волей этих граждан, не желавших создания в стране псевдокооперативов, не хотевших разрушения СССР, веривших, что «перестройка» — это будет совершенствование советского общества и его движение вперед, а не навязанное им разрушение страны и ее ценностей, всего и вся. Говорит о становлении гражданского общества — тоже правильно. Только гражданское общество — оно есть всегда. И гражданское общество — это не его единомышленники, которых в стране ничтожно мало, а все граждане, которые его действительно презирают.

И если он уважает гражданское общество, то должен был бы принять это презрение и признать, что оно — заслужено.

Он все еще ругает Ельцина, виня его во всем том, что не получилось у него самого. Ельцина, конечно, есть за что ругать. Но последний — лишь закономерный результат действий первого. И при всей негативности роли Ельцина в истории России она мрачна не в той степени, в которой мрачна и кровава роль его предшественника.

И каким бы он ни был — Ельцин все же извинился перед страной за то горе, которое ей принес. А Горбачев все пытается доказать, что был прав — и лишь все вокруг этого не поняли. Не заметили, не оценили.

Только в одном он прав на самом деле — в названии книги. Потому что пытаться доказывать свою правоту ему сегодня приходится уже не разрушенной им стране и ее униженным им гражданам — самому себе.

В том, что он написал, чувствуется одиночество человека, оставшегося наедине с самим собой — и испуганного не столько фактом этого одиночества сколько тем, что давно уже сам боится признаться себе в своей вине, хотя остатки совести сквозь напыщенные слова твердят: «Ты — виновен. Ты — преступник. Ты — Герострат».

И он пытается уговорить уже сам себя, обвиняя всех остальных и твердя: «Это не я, это не я».

Он заканчивает книгу словами: «Судьба была щедрой ко мне, дав такой шанс. Редкий шанс… Даже зная наперед обо всех трудностях — я бы не отказался от своего основного выбора — постараться изменить страну, какой я ее застал, оказавшись на вершине власти… Без ценностей свободы, без идеи справедливости в политике и в жизни, без солидарности, без общепринятых моральных норм общество будет или тоталитарным, или авторитарным».

Он даже не понимает слов, которые произносит. Даже не знает, что слово «тоталитаризм» еще американская социологическая энциклопедия в 1968 году признала не имеющим научного содержания. Не знает, что слово «авторитаризм» обозначает правление, где господствует меньшинство — то есть его правление, когда он своими решениями в интересах меньшинства — разрушил страну и общество, в которых хотело жить большинство.

Да, история дала ему шанс. Только как бездарно он этот шанс использовал! Да, в 1985 году все общество было за то, чтобы изменить положение дел — только оно хотело развития, хотело идти вперед и вверх, а он обрушил его назад и вниз.